За миг до полуночи

– Мы?
– Я честно хочу поделиться. Мне карьеру, тебе – деньги. Деньги-то нужны?
– Да, конечно!
– Вот и подсуетись. Чем с меня сосать, возьми в оборот Стаса.
«Да уж, с тебя возьмешь!» – подумала Ада. Но мысль засела у нее в голове. Лопухин-то, соображает! Деньги Рябова. Вот он, бездонный карман! Одно дело, получать от Люси подачки. Другое, брать на правах родственницы. Вместе с внуками нянчиться, ходить по магазинам, выбирать пеленки-распашонки. Глядишь, и самой кое-что перепадет. Жаль, что Асе всего пятнадцать. Очень жаль. Долго придется ждать. Но терпения Аде Новинской-Лопухиной было не занимать. В сердце ее затеплилась надежда…
 
27 августа, далеко за полночь
 
Все ждали, что скажет дальше Людмила Федоровна Рябова. Монти подался вперед, Петр Николаевич Рябов, напротив, откинулся на спинку обитого кожей дивана. Ада Станиславовна вдруг заломила руки и простонала:
– Мне плохо… Дайте мне воды…
И закатила глаза. Леонидов понял, что обморок притворный, и не тронулся с места. Воды матери принес Стас, а тетя попыталась ее утешить. Возникла пауза. Ада Станиславовна выдержала ее, потом, приложив руку к груди, сказала:
– Ну, зачем ворошить прошлое? Что было то было.
– Значит, я не ошибся? – впился в нее взглядом Монти. – Ты моя мать?
– Тебя что, не устраивает такой расклад? – не удержался от усмешки Алексей.
– Честно говоря, не очень, – Монти сделал разочарованное лицо. – Иметь папу-миллионера гораздо приятнее, чем не иметь вообще. Но, с другой стороны, лучше уж так, чем…
Он бросил выразительный взгляд на Людмилу Федоровну и Асю. Рябов, сидевший рядом с ней, сжал кулаки. «Я тебя убью!» – прочитал в его взгляде Алексей. Выходит, все знает? А почему он, собственно, сбросил со счетов господина бизнесмена? Вот еще один подозреваемый!
– Петр Николаевич, вы что-то хотите сказать? – посмотрел на него Алексей.
– Да. Я…
– Ну, хватит ломать комедию! – оборвала его Нечаева. И резко повернулась к Монти: – Я твоя мать. Доволен?
– Ты, должно быть, шутишь? – спросил побледневший вдруг Сажин.
– Нисколько!
На лице Ады Станиславовны мелькнуло разочарование. А Людмила Федоровна Рябова сказала дочери:
– Асенька, ты можешь быть абсолютно спокойна за ребенка. Вы с этим молодым человеком не родственники, – она кивнула в сторону Монти. Тот во все глаза смотрел на Нечаеву. Ада Станиславовна кусала тонкие губы.
– Значит, это правда.
И Дмитрий Сергеевич Сажин, который это сказал, встал и вышел из зала. Ни разу не обернувшись. Его никто не остановил. Хлопнула дверь. Наина Львовна вдруг опомнилась и жалобно вскрикнула:
– Дима!
Ответом ей было молчание. В наступившей тишине Монти грустно сказал:
– Папа ушел. Меня опять бросили.
Алексей Леонидов задумался. А вот это неожиданно! Не то, что Сажин ушел. А то, что мать Монти – Нечаева. Неужели она покрывала сына, стирая отпечатки пальцев с орудия убийства? Проснулся материнский инстинкт?
– Ну что вы на меня так смотрите? – все также резко сказала Нечаева. – Я не собираюсь оправдываться.
– Слава богу, – вздохнула вдруг Мария Казимировна. – Я хотела сказать, слава богу, что все разрешилось.
– Как это разрешилось? – не согласился с ней следователь. – А кто убил Лопухина? А? Наина Львовна?
– Я… не знаю.
Та посмотрела на платок с бурыми пятнами, по-прежнему лежащий на столе. Следователь оформлял протокол изъятия, да вынужден был прерваться во время признания Нечаевой, понятые ждали своей очереди: расписаться. Все были так поглощены разыгравшейся сценой, что внимания на них никто не обращал.
– Вы увидели в холле своего сына, так? – помог Алексей Наине Львовне. – А потом, у туалетов, тело Лопухина. Так? И тут же достали из сумочки платок.
– Я никого не убивал, – запротестовал Монти. – То есть спасибо тебе, дорогая мама, за мужественный поступок, но это был не я.
– Но Наина Львовна подумала, что ты убийца, – заметил Алексей.
– Я вообще не выходил в холл! Я был в гримерке!
– Что же ты там делал?
– Переодевался.
– Ты хотел сказать, одевался.
– Я хотел сказать, что не покидал помещения.
– Разве из твоей гримерки невозможно пройти к туалетам? – усмехнулся Алексей.
– У нас служебный. Я имею в виду артистов. Это в другой стороне. Если бы мне захотелось пописать, я пошел бы туда. Какого черта мне тащиться через весь зал?
– Момент. – Алексей в упор смотрел на Монти. – Почему Лопухин рассмеялся, услышав историю о брошенном младенце?
– Спросите у него, – развел руками парень.
– Кто из вас покидал зал? – обвел глазами Алексей присутствующих. – Кроме господина Рябова, который отправился за минеральной водой для жены? Наина Львовна вышла покурить, а остальные?
– Мы друг за другом не следили, – усмехнулся Стас.
– Кажется, Мария Казимировна выходила, – робко сказала Ася.
Услышав, что мать Монти Нечаева, она немного успокоилась. Алексею даже показалось, что девушка бросила на красавца пару нежных взглядов. Чем черт не шутит! А вдруг отношения между ними наладятся? Людмила Федоровна так мечтала породниться со своей подругой. Вот и породнилась: у них с Наиной Львовной будет общий внук. Или внучка. Учитывая характер Нечаевой, Рябовы, мать и дочь, получат ребенка в полное свое распоряжение. А что Монти? Он все еще в шоке. Ведь у них с Нечаевой были отношения. Парень честно сказал, что был к этому близок. К любовной связи с женщиной, которая оказалась его матерью. Но все ли он сказал?
А Наина Львовна держится хорошо. «Я не собираюсь ни перед кем оправдываться». И точка. А вот Сажина она, похоже, потеряла. Дмитрий Сергеевич ушел. Он сделал свой выбор. Алексей был о нем лучшего мнения. Что ж, большому кораблю – большое плавание. Он встряхнулся. Ася что-то сказала. Посмотрел на Марию Казимировну Новинскую:
– Это правда? Вы выходили из зала?
– Матка Боска, да буквально на пять минут! – заволновалась вдруг Новинская.
– Ада ведь вам, как дочь. Вы за нее переживали? Вы знали, как к ней относится Лопухин, ведь так?
– Что вы пристали к пожилой женщине? – зашипела вдова Лопухина.
– Вы ведь приехали вместе, – сказал Стас, глядя на мать и бабушку. – И вчера…
– Что вчера? – тут же вцепился в него Алексей.
– Стас! – взвизгнула Ада Станиславовна. – Вечно ты лезешь не в свое дело!
– А зачем к тебе приходил отец? Ведь вы поругались. Вы так кричали, что я не смог работать! А потом ты кинулась звонить бабушке.
– Я не… – начала было Ада Станиславовна, но осеклась.
– Вы имеете в виду Марию Казимировну? – уточнил Алексей.
– Да, – кивнул Стас. – Я называю бабушкой ее с тех пор, как умерла моя… В общем…
– Я понял, – кивнул Алексей. – Вы одна семья. Ада Станиславовна, по поводу чего был вчерашний скандал?
– Это семейное, – торопливо сказала та. – Стас что-то напутал. Да, я звонила, но не… Это мое дело! Слышите? Мое!
– Человек убит. Ваш бывший муж мертв. Вам придется рассказать мне о событиях вчерашнего дня, – вздохнул Алексей. – То есть, позавчерашнего. Я имею в виду двадцать пятое августа. Кто и как его провел.
– Могу начать я, – вызвался Монти.
– Лаптев, помолчите, – остановил его следователь. – Вы свое дело сделали. Говорить будут, вот эти дамы, – он указал на вдову Лопухина и Марию Новинскую.
Ада Станиславовна побледнела.
– В чем дело? – спросил Алексей. – Не хотите при всех?
– Да, мне не хотелось бы… – И вдова Лопухина бросила взгляд на Наину Львовну. Та усмехнулась:
– А ты не стесняйся.
– Что ж. Придется побеседовать с вами по отдельности, – вздохнул Алексей. – Ада Станиславовна, сначала вы.
– А мы? – робко спросила Людмила Федоровна. – Мы свободны?
– Разве вам не интересно узнать, чем все закончится? – усмехнулся Алексей.
– Ася устала. Она ведь…
– Люся, помолчи, – оборвал жену Рябов.
Алексей заметил, как он обменялся выразительными взглядами с Нечаевой. Эти двое вели себя, как заговорщики. И все-таки, что произошло накануне?