Ставка на проигрыш (с иллюстрациями)
Ставка на проигрыш
КУХТЕРИНСКИЕ БРИЛЛИАНТЫ
Глава I
Первым посетителем старшего инспектора уголовного розыска Антона Бирюкова в этот день был Слава Голубев. Войдя в кабинет, он по привычке присел на подоконник и словно с обидой спросил:
— Значит, окончательно решил?
Бирюков чуть удивленно посмотрел на него.
— Что, Славочка?
— Большому кораблю — большое плавание.
Антон понял: о его переводе в областное управление уголовного розыска стало известно сотрудникам райотдела.
— Откуда такие сведения?
— Подполковник приказал принять у тебя дела. — Голубев помолчал, наблюдая, какое произвел впечатление на Антона. — Доволен?
— А ты?
— Мне-то какая радость?
— В старшие инспекторы переходишь. Как говорят, растешь на глазах.
— Лучше расти коллективно. — Слава ладонью пригладил непослушный ежик волос. — Только, понимаешь, сработались, и… Бирюков, видите ли, до зарезу понадобился областному угрозыску! Будто у спортсменов — способных людей мигом в высшую лигу перетягивают. Скажи, не так?
— Не расстраивайся. Как только в начальники выйду, наведу в этом деле порядок, — пошутил Антон. — Что мне, до пенсии здесь сидеть? И так пять лет отслужил. Можно сказать, каждого пьяницу в районе знаю.
Голубев, похоже, хотел что-то возразить, но вместо этого только вздохнул и вдруг ни с того ни с сего переменил тему разговора:
— Давно в Березовке был?
— С месяц назад. А что?..
— Сегодня пятница, следовательно, впереди два выходных дня. Предлагаю на прощание вместе проведать твоих родителей. Говорят, на Потеряевом озере рыбалка мировая.
Бирюков не успел ответить. Послышался короткий стук в дверь. В кабинет тихонько, бочком вошел кривоногий мужичок в измятом костюме и заметно не по размеру больших кирзовых сапогах. Поправив языком вставную челюсть, он неожиданно громко поздоровался:
— Здравия желаю, товарищи офицеры!
— Здравствуйте, Иван Васильевич, — ответил Антон, сразу узнав колхозного конюха Торчкова, прозванного в Березовке Кумбрыком за то, что слово «комбриг», сокращенное от «командир бригады», он произносил как «кумбрык». Торчков смотрел на Антона и безмятежно улыбался. Потом неторопливо снял с взлохмаченной головы старенькую клетчатую кепку, по-утиному переваливаясь с боку на бок, прошествовал от порога к стулу, осторожно сел и, густо дыхнув спиртным перегаром, заговорил:
— Иду мимо милиции, вспомнил, что ты тут работаешь. Думаю, дай зайду к земляку… — Торчков облизнул потрескавшиеся губы. — Беда со мной стряслась. Вчерашним вечером в райцентровский вытрезвитель попался. Только что выпустили оттуда. Пришел у тебя защиты просить…
— Чем же теперь вас защитить?
— Скажи вытрезвительному командованию, чтобы не сообщали в колхоз о моем приключении. Сам знаешь, председатель колхоза Игнат Матвеевич… Кхм… Стало быть, папаша твой за такую забаву по головке не погладит, потому как мужик он в этом отношении очень требовательный… Да и штраф за вытрезвление мне сейчас платить нечем. Пятьсот рублей, какие в кармане имелись, это самое… Уплыли вчера.
— Так много пропили? — спросил Антон.
— Куда там пропил! — Торчков, поморщась, махнул рукой. — Выудил кто-то деньжонки из кармана. Отыщешь — половину тебе за труды.
— За труды нам государство платит. — Антон посмотрел на Торчкова. Зная, что у конюха-выпивохи лишнего рубля за душой никогда не водилось, спросил: — Откуда, Иван Васильевич, у вас столько денег набралось?
— Мотоцикл по лотерее выиграл. А куда он мне?.. Чтоб кататься на нем, документ нужен. А кто мне его даст? Я ж, как известно, кубанцкий кавар… ка-ва-ле-рист. Вот если б добрую лошадь выиграть, тогда б я на деньги не позарился. Лошадей больше собственной женки люблю. Мне еще на военной службе наш кумбрык говорил: «Ты, Ваня, с лошадьми далеко пойдешь, только…»
— Значит, деньгами получили, — перебил Антон. — И сколько?
— Ровно тысячу отвалили.
— А какой мотоцикл выиграли?
— «Урал» с люлькой.
— По-моему, такой «Урал» полторы тысячи стоит, — сказал молчавший до этого Голубев.
— Так с меня комиссионные содрали.
— Какие комиссионные?
— Сказали, пересылка шибко дорого стоит. Сотняги три, не меньше. Да еще какие-то расходы, кто их знает…
Бирюков переглянулся с Голубевым.
— Вы где деньги получали, Иван Васильевич?
— У вас тут, в райцентровской сберкассе, возле базара.
— Номер и серию лотерейного билета не помните?
— Цифры? — Торчков растерянно моргнул. — Так, Антон Игнатьич, если бы моя голова цифры запоминала, разве ж я конюхом в колхозе работал? Я б тогда бухгалтером на производстве устроился.
— Может, помните, когда получали деньги? — сдерживая улыбку, спросил Антон.
— Аккурат в тот день, как бабку Гайдамачиху в больницу привозил по приказанию папаши твоего.
— Когда это было?
— Пожалуй, больше месяца назад… В начале августа.
— И за месяц половину тысячи истратили?
— Так деньги, они ж как вода…
— А не водочка?.. — зная неравнодушие Торчкова к спиртному, улыбнулся Бирюков.
Торчков обиделся:
— Пошто, Игнатьич, непременно водочка? Зубы новые вставил. — Он широко ощерился: — Во… Хоть сегодня женись! — И хлопнул рукой по голенищу сапога. — Еще кирзухи новенькие в сельмаге отхватил да радиоприемник, который на ремне можно носить.
— Это и все покупки?
— А что, мало?.. Если б я сто тысяч, к примеру, получил, тогда б для потехи аэроплан мог купить. А полтысячи по моему широкому размаху в жизни мигом уплыли. Остатки женка сговорила на сберкнижку пристроить. Первый раз в жизни послушался бабу, так оно, видишь, каким фокусом вышло…
Бирюков подумал, что если Торчков не врет, то, видимо, кто-то из работников сберкассы ловко обманул простоватого деревенского выпивоху. Поэтому опять спросил Торчкова:
— Кто выдавал вам деньги в сберкассе?
Торчков как будто растерялся, недоуменно пожав плечами, ответил:
— Деваха какая-то.
— Как она выглядит?
— Нормально. Деваха как деваха.
— Молодая?
— Не молодая и не шибко старая.
— Блондинка, брюнетка?
— Это каким образом по-простому понимать? Крашеная, что ли?
— Ну, светлая… темная?
На лице Торчкова появилась откровенная растерянность. Уставясь взглядом в пол, он виновато заговорил:
— Я, Игнатьич, по масти женщин не запоминаю. Бирюков с Голубевым засмеялись.
— Ну а если мы сейчас сходим в сберкассу, узнать ту женщину, которая выдавала деньги, сможете? — спросил Антон.
— Не-е… — Торчков испуганно закрутил головой. — Чего ее узнавать? Выдала деньги, и точка. Я ведь сразу обмыл это дело. Так, поверишь, два дня не мог вспомнить с похмелья не то что деваху ту, а вообще откуда деньги взялись. Ты, Игнатьич, если хочешь мне помочь, лучше вчерашнюю мою пропажу найди.
Антон внимательно посмотрел на Торчкова.
— Трудно, Иван Васильевич, так вот сразу найти, не зная, где искать. С кем хоть пили-то вчера? Где пили?
Торчков, тяжело вздохнув, задумался. На его похмельном лице мелькнуло выражение неуверенности, как будто он решал: говорить или не говорить? В конце концов желание отыскать деньги, видимо, пересилило, и он стал рассказывать:
