В тылу врага

“Опоздаю немного”, – решила девушка.
Гриценко приподнялся, огляделся вокруг и три раза, согласно договоренности, негромко свистнул. Тихо было вокруг, только вверху чуть слышно шелестят листья. “Тополь” повторил сигнал…
…Начинало смеркаться. Они беседовали долго, пока на рощу не опустилась ночь. Потом направились в хутор. Мариана шагала рядом со своим новым другом, советским человеком, одетым в полицейскую форму. Но где-то в глубине души не переставал шевелиться червячок сомнения – верный ли Гриценко человек?
Вот и хутор. У небольшого домика “Тополь” постучал два раза в окно и шагнул к двери, держа Мариану под локоть. Она вся сжалась. Было холодно и тревожно. А вдруг дверь откроет немец? Минуты, пока открывалась дверь, показались ей вечностью.
– Привел тебе помощницу, как обещал, – проговорил “Тополь”, входя в хату. Он познакомил Мариану с хозяйкой, пожелал им доброй ночи и сразу ушел.
– Как хорошо, что Ваня привел вас ко мне. Тяжело сейчас жить одной, – обратилась к гостье Дуня. – А ночами просто страшно. Приходится просить кого-нибудь из соседок каждый раз. А вы надолго в наши края? Откуда приехали, как добрались? Сирота? Ай-ай-ай, бедняжка. Ну вот и будем коротать жизнь вдвоем. Так легче пережить эту напасть на нашу голову, – говорила хозяйка без умолку, собирая на стол.
– На них словно что-то нашло. Бегают целыми днями за молодыми по деревням, кобели проклятые. Благо наш хутор в стороне от проезжих дорог, редко заглядывают с этой душегубкой…
После ужина Дуня постелила Мариане на печи. На утро она рассказала девушке, что надо делать по хозяйству, где брать воду…
– Смотри, увидишь немцев – прячься, – предупредила она еще раз и отправилась в поле.
Мариана старалась как можно лучше выполнить все поручения хозяйки. Надо было закрепиться здесь – это пристанище как нельзя лучше подходило для ее целей. Она принялась за работу. Подмела хату, убрала. Потом, убедившись, что соседки тоже ушли на работу, заперла двери на засов и достала карту.
“Колодизивка”. Так, так. До Василькова двадцать пять километров, а вот Степановка. Тут проходит тракт, а вот примерно в этом месте закопана рация. Значит, отсюда километров с десяток напрямик. За день нужно успеть туда и обратно. Пешком не получится. Придется сказать Дуне, что останусь ночевать у знакомой. Вернусь на второй день.
Перенос рации в более надежное место было сейчас главным для разведчицы. При виде развалившегося курятника у нее возникла мысль:
“Притащу вместе с глиной рацию, а чтобы хозяйке не показалось это странным, помажу курятник”.
На второй день Мариана с утра начала действовать по намеченному плану. Она направилась в сторону Степановки – деревни, где жила бабуся, которая так ласково отнеслась к ней в тот день. Тут-то и пригодилась ее первая знакомая.
Бабуся встретила девушку радостно, накормила, уложила ее спать. На второй день Мариана попросила у бабуси тачку и отправилась за глиной.
Как обрадовалась разведчица, найдя все на месте. Здесь она еще раз убедилась, что дядя Петя – не предатель. Ведь окажись он предателем – ему ничего не стоило бы по ее следам направить полицейских или гестаповцев.
Набрав глины, Мариана спрятала в мешок свой драгоценный груз и направилась к хутору, толкая перед собой тачку. Теперь она старалась всячески обходить села, проезжие дороги, шла больше полями.
Но вот мост через балку – самое опасное место. Обойти его нельзя. Мариана постояла, оглядела дорогу в обе стороны. Она рассчитывала перебраться через мост прежде, чем появится какая-нибудь машина. Но, как назло, откуда ни возьмись – мотоцикл. Мотоциклист подъехал к балке у моста, остановился, соскочил и начал копаться в моторе. Потом спустился к воде. Мариана стояла со своей тачкой ни жива, ни мертва.
“Что делать? Вдруг немец захочет проверить груз? Но и стоять в нерешительности не годится. Это может вызвать подозрение. А свернуть некуда. Риск благородное дело. Другого выхода все равно нет”. И пока немец возился у воды, Мариана перебежала через мост. Задыхаясь от усталости и волнения, она огородами добралась домой.
Она занесла в хату свою дорогую ношу, припала лицом к сумке и разрыдалась, дав волю слезам. Напряженные за последние дни до предела нервы сдали.
Наплакавшись, Мариана спрятала рацию и взялась месить глину.
На второй день, проводив Дуню, она устроила рацию на чердаке, наладила ее и в назначенное время услышал а позывные “Большой земли”. Сердце разведчицы затрепетало от радости. Далекий радист с “большой земли” показался ей самым родным человеком на свете. По ее щекам текли слезы. Не вытирая их, она торопливо работала ключом, передавая первую радиограмму. Сообщила и о случившемся с резидентом.
Радист с “Большой земли” предложил перейти на “прием”. И вот на бумаге ложится множество точек и тире. Мариана быстро расшифровывает их.
“…Поздравляем удачей. Будь осторожна. Продолжай встречи “Тополем”.
Этот ответ был для разведчицы самой большой наградой за все пережитое в последние дни.
На следующее утро Дуня, уходя на работу, наказала Мариане покопать в огороде, а к ее возвращению затопить печь.
Оставшись одна, Мариана распланировала свой день. Нужно было все успеть по дому и находить время для главного.
– Тебе пока не следует показываться им на глаза, – предупредила Дуня. – Я одна буду ходить на работу, а ты тут управляйся.
Мариану это устраивало. Она наметила место почтового ящика, дала знать об этом “Тополю”, и вот уж начали поступать информации. Первое донесение от “Тополя” гласило:
“Пятнадцать эшелонов с танками, солдатами, три – с цистернами. Направление – Полтава-Харьков”.
“Хорошо. Молодец. А вот часы отправки? Откуда прибыли? Нужны дополнительные сведения. Так передавать в центр нельзя”.
Вечером она встретилась с “Тополем”.
– Старайтесь, чтобы информации были полными. Иногда из-за нехватки одной детали информация теряет свою ценность, – инструктировала она “Тополя”. – Нашим будет трудно ориентироваться, понимаете?
– Понял. Будет сделано, – коротко ответил “Тополь”.
Еще через день Мариана посетила “ящик” и с удовлетворением убедилась, что “Тополь” действительно человек понятливый. Она поднялась на чердак, раскинула антенну и вновь услышала родной голос Москвы.
Мариана передала донесение о воинских частях, дислоцированных в городе, информацию “Тополя” о движении по железной дороге. Она получила приказ привлечь к работе хозяйку радиоквартиры. Разведчицу предупредили, чтобы она была начеку, ибо о дяде Пете ничего не известно.
День подходил к концу. Мариана выполнила всю работу по дому и теперь дожидалась хозяйки. Ее мучил вопрос – как быть с Дуней, с чего начать? Ведь надо бывать в городе, а не сидеть на хуторе и кормить кур. Надо как-то сказать Дуне, кто она. Случай помог Мариане.
Хозяйка прибежала домой страшно перепуганная. Бросила как попало узелок, лопату.
– Мариана, где ты? Слушай, что я тебе расскажу. Говорят, что немцы нашли под Васильково, отсюда верст в двадцати с гаком, парашют и еще что-то такое, какие-то батареи. Значит, у нас выброшены советские парашютисты. Немцы пообещали большую награду тому, кто поймает парашютистов. А тех, кто укрывает их, грозятся повесить. Может, бог даст, не найдут их вовсе…
– Где, вы говорите, нашли этот парашют? – спросила Мариапа.
– Под Васильковым. В подсолнухах. Шелку, говорят, в нем страшно много, на пятнадцать платьев хватит. Ну да бог с ним, с шелком. Люди бы успели спрятаться…
Мариана вся похолодела. Было ясно, что это парашют дяди Пети. Этот трус даже не собрал его, не спрятал. А ну, как его самого обнаружат – не миновать беды. Разве такой сумеет молчать?
Мариана осторожно стала расспрашивать Дуню о том, что ей известно…
– Тетя Марфа рассказывает, что у ямы, где степановские глину берут, а иногда и наши туда едут за цветной глиной, потому что она только там и водится, да, так значит, повстречалась на днях ей там незнакомая женщина, – продолжала Дуня. – Может, это и есть тот самый парашютист, кто его знает? По правде скажу тебе, однако, эта тетя Марфа так умеет раздувать любое пустячное дельце, что диву даешься. Ей ничего не стоит сболтнуть, что и ее бабушка спускалась на парашюте.