Шутка мертвого капитана
Вдруг откуда-то выскочил Кроуфорд, со спутанными волосами, с какой-то дьявольской усмешкой на физиономии, облепленный мокрой одеждой, с коптящим факелом в руках.
Уильям вздрогнул и инстинктивно занес кинжал для удара. Нервы его были напряжены до предела, и ему стоило некоторых усилий удержать свою руку в воздухе. Кроуфорд хохотнул.
— Что, напугал? Но по правде говоря, мне хочется как можно скорое убраться отсюда. Я уже развел огонь в крюйт-камере, а теперь хочу вас попросить разбить бочонок с оружейной смазкой, который находится за моей спиной. Просто грохните его хорошенько об пол!..
Уильям сунул кинжал за пояс и нырнул в темноту. Действительно, за спиной Кроуфорда валялся тяжелый бочонок, бока которого намокли от масла. Уильям поднял его над головой и что есть силы швырнул о палубу. Раздался треск. Остро запахло смазкой. Кроуфорд свободной рукой подтолкнул юношу к трапу.
— Бегом наверх! — скомандовал он. — Я за вами!
Уильям рванул вверх по ступенькам. Краем глаза он увидел, как горящий факел плюхнулся в лужу масла, рыжеватые языки пламени весело заскакали по дощатому настилу, шипя в ручейках, облизнули деревянную переборку, и вдруг за его спиной полыхнуло жаром и сделалось светло, как днем. Уильям выскочил на палубу, и ревущий дождь снова оглушил его. Он растерянно оглянулся, пытаясь сообразить, куда нужно бежать. Но из трюма вылетел Кроуфорд, дернул Уильяма за руку и, едва удерживаясь на ногах, кинулся к фальшборту. Уильям опомнился и побежал за ним, удивительным образом упав всего два раза.
Из люка вырвалось пламя, и вдруг где-то под ногами страшно, по-звериному закричал человек.
Схватившись руками за планшир, Кроуфорд обернулся и заорал:
— Скорее!
Они перелезли через фальшборт, и Кроуфорд вдруг перекрестился левой рукой.
— Ну что, Харт, молись, — сказал он, скаля зубы, и из глаз его выглянула смерть.
Уильям изо всех сил оттолкнулся ногами и нырнул вниз головой. Упав в воду, он едва не захлебнулся, но жажда жизни, владеющая каждым человеческим телом, вытолкнула его на поверхность. Он хватил воздух открытым ртом, и в глотку немедленно хлынул дождь. Харт мгновенно потерял ориентацию и плыл наугад, надеясь, что Провидение или кто там еще, чья очередь нынче дежурить, само выведет его куда нужно. Каждую секунду он ждал чудовищного взрыва у себя за спиной, но его все никак не было.
Потом из мрака, словно из ниоткуда, вынырнул силуэт шлюпки. Дождь уже не так сек голову и лицо: видно, стих ветер. Да и волны оказались пониже.
— Давайте руку! — рявкнул капитан Ивлин.
Уильяма втащили в шлюпку. К его удивлению, Кроуфорд уже сидел на банке и с удвоенной энергией вычерпывал воду, которая, однако, не убывала. Шлюпка то и дело черпала бортами, грозя утонуть.
— Ветер стихает — дождю конец, — глубокомысленно изрек кто-то, наверное опять Потрошитель.
Гребцы навалились на весла, и шлюпка пошла прочь от шхуны.
«Что же, взрыва не будет? — подумал Уильям. — Все напрасно? Или огонь не добрался до пороха? Ему кто-то помешал?»
Но он даже не успел испытать сожаление: в сырой мгле вдруг раздался глухой удар и Уильям оглох. Потом были еще четыре взрыва подряд — один мощнее другого, — как будто тяжелая береговая батарея в упор расстреливала несчастную шхуну огненным студнем — смертоносной смесью селитры, серы, смолы и масла. Пелена дождя и мрака разорвалась, и сквозь нее выплеснулся ослепительно-желтый столб огня, объятый со всех сторон клубами белесого дыма. По воздуху с леденящим душу гулом и свистом пронеслись обломки лопнувшего корабля. Огромная волна плеснула и, точно скорлупку, опрокинула шлюпку со всеми находящимися в ней людьми.
Уильям полетел вверх тормашками и сразу же ушел с головой в неожиданно теплую мутную воду. Он был оглушен. Некоторое время Уильям бестолково молотил руками, оставаясь на месте, но потом вода сама вытолкнула его на поверхность.
Харт вынырнул, едва не ударившись головой о край перевернутой лодки. Вцепившись в нее, под дождем уже дрейфовали капитан Ивлин и Кроуфорд. Чуть позже Уильяма к ним присоединился Джо Янг, подгребли Боб и Потрошитель, который волок за шкирку потерявшего сознание Джона. Вот только Амбулена и Мак-Магона почему-то не оказалось.
— Где Робер? Где этот Мак-Магон? Они что, утонули? — крикнул Уильям в ухо Кроуфорду, судорожно цепляясь за скользкие бока шлюпки и старательно колотя ногами по воде.
— Вероятно, да, — проорал за Кроуфорда тоже оглушенный капитан Ивлин. — Амбулена вообще смыло волной, как только вы поплыли к шхуне. Упокой, Господи, их души.
Харт зажмурился, и перед глазами у него возникли белые-белые лица Амбулена и бедолаги-матроса. Он видел, как их тела медленно опускаются на дно, вытягиваются на песке и лежат там долго-долго. К ним подплывают рыбы, осторожно отщипывают их мясо… Харт очнулся от острой боли в боку, и видение исчезло. Дождь кончился, а холод медленно подбирался к сердцу.
— Не спи, — осипшим голосом прохрипел Кроуфорд. — Давай греби ногами. — Он был зол как черт, а исчезновение Амбулена вселяло в него неясные подозрения.
Харт тряхнул головой и попытался прикинуть в уме, каковы шансы Амбулена выплыть в такую погоду на берег. Ему не верилось в его смерть.
Так, ругаясь, предаваясь размышлениям и отпуская грязные шуточки, отряд Кроуфорда доплыл до берега, держась за перевернутую шлюпку.
— Земля! — проорал Боб, кончиками пальцев ощутив спасительный песок, и тут Уильям отключился.
* * *Надо сказать, что беспокоился Кроуфорд не напрасно. Робера Амбулена вовсе не смыло за борт шлюпки: он добровольно покинул ее, пользуясь дождем как прикрытием и преследуя вполне определенные цели. Надо добавить, что если француз преследовал некие цели, то его самого преследовали жестокие угрызения совести, с которыми он, впрочем, умудрялся довольно успешно бороться. Амбулен чувствовал почти то же самое, что и Уильям Харт, только гораздо сильнее. Поручение, данное ему Орденом, приобретало все более гнусный привкус, и в душу прокрадывалось чудовищное сомнение в том, что к заочному отпущению грехов, которое высокочтимый отец Шарль де Нойель поспешил выдать ему авансом на все путешествие, можно относиться всерьез.
Еще только ступив на берег Эспаньолы, Амбулен обдумывал, как передать Кроуфорда и его людей в руки капитана де Ришери. Накануне его до гениальности простой и незамысловатый план растаял в грохоте пушек Черного Билли. Робер мучительно боролся с собой: он видел, как Всевышний сам разрушает неправедные начинания, давая возможность заблудшей овце стать на путь истинный, но не мог и не смел ослушаться приказа. Чтобы заглушить голос совести, Амбулен непрестанно повторял самому себе, что с Кроуфордом его ничто не связывает, тогда как Орден давно стал ему и отцом, и матерью, и любимой… Амбулен привык к мысли, что вся его жизнь принадлежит иезуитам — отнюдь не только из-за страха быть наказанным в случае ослушания, а просто потому, что молодой человек не мыслил и не представлял себе никакой жизни вне Ордена. Поэтому он с отчаянным упорством продолжил осуществление своей задачи.
Подплывая к берегу в пелене дождя, Амбулен поймал себя на мысли, что был бы рад сейчас пойти ко дну, избавившись от тяжкой обязанности. Однако в следующий момент он почувствовал, что его ноги уже касаются дна.
Со стороны невидимой сейчас шхуны раздались один за другим несколько оглушительных взрывов, в воздух, разрезая дождевую мглу, поднялся роскошный фонтан огня, а затем все умолкло. Ливень начал стихать. Выбравшись на песок, такой же мокрый, как и все вокруг, Амбулен увидел странную картину. Под пальмой, задрав приплюснутую морду кверху и скаля кривые зубы, сидела маленькая течичи. При этом она подвывала так гулко и противно, что молодому человеку стало не по себе. Припомнив рассказ Кроуфорда о том, что индейцы считают этих собачонок проводниками в небытие, Амбулен содрогнулся. Ему пришло в голову, что псина наткнулась на посланца загробного мира.