Кукла на качелях

— А я приглашена?
— Вы можете прийти, — сказала Дэйдр безразлично.
— А кто еще будет?
— Только мы. Может, мой папа придет.
— Твой папа? — Эбби резко повернула ребенка к себе. — Дэйдр, в чем дело? Ты не говорила мне, что твой папа дома.
— Он не дома, но он в Сиднее. Мама говорила с кем?то по телефону. Она сказала: «Теперь, когда Per вернулся…» — узкие глаза посмотрели на Эбби:
— Его зовут Per.
— Но почему ты не спросишь маму? Она бы тебе сказала.
— Бесполезно. Никто мне ничего не рассказывает. Они говорят, что мне нельзя доверять, — Дэйдр подобрала камушек и бросила в зимородков, заставив их взлететь.
— Мне и вправду нельзя доверять. — Она внезапно захихикала:
— Дядя Милтон был в ярости. В ужасной ярости.
— Из?за чего?
— Из?за того, что застрял в туалете, конечно. Но честно, в этом старом кресле было столько подушек, что все равно для него не было места.
Неожиданно зимородки, до этого тихо сидевшие на эвкалипте в конце сада, начали хрипло смеяться: «Ха, ха, ха, хо, хо, хо…»
— Дэйдр, — сказала Эбби настойчиво, — кто?нибудь еще ходит по ночам в твоем доме?
— Иногда. Я не всегда слышу, потому что сплю. Теперь я не уверена, Джок ли это или мой отец. Я думаю, это мой отец. Она подняла лукавые глаза. — Но вам не обязательно мне верить. Говорят, что я часто лгу.
— И сейчас?
В большом окне Моффатов стукнула рама. Появилось бледное лицо Мэри.
— Дэйдр! Дэйдр, уйди с солнца. Ты же была больна.
— Дэйдр! Ты на самом деле все выдумала? — снова спросила Эбби.
Вместо ответа Дэйдр ловко повторила язвительный смех зимородков.
— Увидимся вечером на моем празднике, — крикнула она, убегая. Ее узкое лисье личико было насмешливым и дерзким. Но под этой дерзостью Эбби почувствовала страх. Она была совершенно уверена, что девочка чем?то сильно напугана. И снова дурные предчувствия и сомнения стали одолевать ее.
Снова солнце сияло в медном небе. Прежде чем станет слишком жарко, Эбби пошла в сад с намерением высадить герани, прибывшие накануне. Она распланировала бордюр вдоль дома, где земля уже была подготовлена. Но все равно это была утомительная работа. Ящерицы удирали молнией, прячась в прохладе камней. Герани уже начинали расцветать ярко?красными и алыми цветами. Пастельные спокойные тона не подходили этой стране. Все было ярким и сочным, даже красная земля.
Эбби была уверена, что Джок наблюдает за ней с лодки, возможно, затаив злобу на нее за то, что вчера она отказала ему в работе, а вот теперь мается на жарком солнце сама. Да и Моффаты наверняка пялят глаза из окон. Почему она была так глупа, что отказалась переехать, когда Люк предложил? Ей не следует приносить себя в жертву. Потому что, в конце концов, это проклятое место проглотит ее. Она знала, что проглотит. Она чувствовала себя золотой рыбкой в аквариуме, открытой любопытным взорам. Но так не могло продолжаться вечно. Было бы разумнее выдернуть отсюда Люка с корнем с самого начала.
Она допустила непростительную глупость, подчинившись мгновенному настроению, не желая показывать мужу, как сильно она трусит. Ей было как?то неловко настаивать на переезде, тем более что она чувствовала, что он предложил это с тайной надеждой на ее отказ.
Но он сам должен был бы понять, что в этом ограблении было что?то фальшивое. Все с начала до конца: и уверения Лолы в невиновности, и удобное алиби Джока, и беспокойная забота миссис Моффат, в которой не было истинной тревоги. Удивительно, никакой тревоги… Новое платье Дэйдр, о котором, наконец, вспомнили… Эти мысли все кружились и кружились в голове Эбби, невыносимые, как мухи, жужжащие возле ее горящего от невыносимой жары лица.
Может, они все просто старались напугать ее по каким?то своим причинам? Хотели выжить ее отсюда, чтобы Лола смогла завладеть Люком, которого, похоже, и так считала своей собственностью…
Даже губная помада, подарок Дэйдр, мог быть подстроен, в предвкушении реакции Люка…
— Эбби, Эбби!
Эбби вздрогнула от неожиданности. Но это была всего лишь Мэри, которая незаметно спустилась по тропинке.
— Вам, наверное, жарко. Мама велела позвать вас выпить что?нибудь холодное. Не следует так долго работать па солнце. Очень скоро вы это поймете.
Несмотря на явную заботливость в голосе, Мэри выглядела холодной в своем зеленом хлопчатобумажном платье. Но она всегда была такой. Если что?то огорчало ее, она просто становилась еще более бледной и незаметной. Жаль, подумала Эбби, что у меня эта внутренняя неприязнь ко всем Моффатам, возможно, Мэри нуждается в подруге.
Ей ничего не оставалось, как принять приглашение.
— Спасибо, Мэри. Я с удовольствием выпью что?нибудь холодное. Вот только умоюсь.
Ставни были наполовину закрыты в гостиной Моффатов, и тусклый свет был зеленоватым. Они все были в сборе: миссис Моффат, Мэри, Милтон и Дэйдр. Поднос с высокими стаканами и кувшином с охлажденным пивом стоял на столе.
Миссис Моффат отложила свое рукоделие, чтобы встретить Эбби. На ее костлявой шее было еще больше бус, чем обычно, и она выглядела, как цветной канделябр. Ее маленькое коричневое личико озарилось улыбкой.
— Эбби, дорогая, вы оправились от этого отвратительного происшествия? Лола говорит, что полиция ничего не обнаружила, даже отпечатков пальцев. Грабители так изворотливы. Я однажды видела фотографию набора воровских инструментов. В нем такие любопытные вещи, даже что?то похожее на вязальные спицы.
— Они теперь используют что?то вроде перископа, чтобы заглядывать в замочные скважины, — заметил Милтон. — Мэри, ты собираешься разливать пиво?
Мэри вскочила, чтобы наполнить высокие стаканы. Холодно звякнули льдинки.
— Необычно жарко для ранней весны. Но будет еще много холодных ночей. Выпьете пива?
— Что вы сажаете, Эбби? — спросила миссис Моффат.
— Герани.
— Прекрасно. Надо что?то сделать и с нашим садом, Мэри.
— Знаю, мама. Я займусь этим, когда у меня будет время. Разве не прекрасно быть богатыми, чтобы нанять кого?то для всей этой работы?
— Но мы не можем себе этого позволить. — Милтон взглянул на Эбби:
— Это наши любимые разговоры. Мечтать о богатстве. Но чудеса случаются. Во всяком случае, моя жена в это верит.
Мэри улыбнулась, но в ее темных глазах невозможно было ничего прочесть. Она, конечно, мечтала о чем?то. И, конечно, о том, что ее муж сможет снова ходить. Бедная Мэри. Мечты ни к чему не приводят, разве только делают настоящее более терпимым.
— Ну, хорошо вы провели вчера время? — оживленно спросила миссис Моффат, меняя тему.
— Спасибо, прекрасно, — ответила Эбби, поймав себя на том, что, как и Дэйдр, говорит неправду. Вечер вовсе не был прекрасным. Как ни старался Люк быть внимательным и заботливым, он не мог все время притворяться веселым. Они подолгу молчали, и странное напряжение между ними не проходило. Горели свечи, играла музыка, и была вкусная еда. Но они вели себя, как два малознакомых человека.
Однако утром Люк уехал с Лолой, оживленно разговаривая.
— Как заботлив ваш муж, Эбби! Он увез вас от этих неприятных впечатлений. Именно то, что вам было необходимо.
— Да, — сказала Эбби, поворачиваясь к Милтону. — Я надеюсь, что доктор вчера обрадовал вас.
— О, как обычно. Как обычно, — темные брови Милтона сдвинулись. Он беспокойно задвигал большими сильными руками по подлокотникам кресла.
— Ему хватило наглости предложить трудотерапию. Я сказал ему, что хочу только одного — снова ходить.
Мэри коснулась его плеча.
— Ты будешь ходить, Милтон. Будешь.
Должно быть, она сводит его с ума своими заботами, подумала Эбби.
— Милтон снова ложится в больницу в следующий понедельник, — объяснила Мэри. — Он всегда сильно нервничает перед этим. Но, возможно, на этот раз все будет не так болезненно, милый.
— Я бы смирился с болью, если бы были результаты. Но, ради Бога, давайте не будем говорить обо мне. Вы знаете, что я этого не терплю.