Отравленный трон

Стражники, стоящие у стен, бросали друг на друга взгляды. Воздух почти ощутимо задрожал от напряжения. Винтер чувствовала, как оно коснулось плеч и заструилось по шее вверх. Напряжение искрилось над Кристофером, словно летняя молния над горизонтом, горячая и опасная.
Яростная схватка двух гигантов в коридоре оборвалась, когда к Лоркану обратился кто-то из королевских покоев. Винтер видела, как отец выглядывает из-за плеча стражника, как внимательно слушает, вся его поза словно кричала: «Скажите, что мне делать!» Все в зале невольно затаили дыхание.
Вдруг плечи Лоркана обмякли. Он еще раз толкнул стражника, рыча что-то в его невозмутимое лицо, но это был всего лишь гнев, вспышка бессильной ярости. Лоркан развернулся, прошел в зал и сел на положенное ему место на нижнем ярусе королевского помоста.
Потом было несколько долгих мгновений бездействия. Винтер увидела, что Кристофер тайком протер свой кинжал и спрятал назад, за голенище. Отец сидел, впившись взглядом в свои сжатые кулаки, он даже не поднял головы, чтобы найти дочь.
Суетливое движение снова приковало внимание зала к дверям. Выходили остальные советники. В отличие от первых шести, эти восьмеро не были напуганы. Они вышли сплоченно, уверенные и решительные. Вместо того чтобы пройти и сесть на свои места, они собрались группой у ступенек, загородив проход на нижний ярус королевского помоста. Обратив взоры к двери, стоя плечом к плечу, они образовывали монолитную черную баррикаду. Винтер подумала, что эти люди, в черных мантиях и маленьких черных шапочках, с мрачными бледными лицами, действительно напоминают стервятников, о которых говорил Кристофер.
Через порог переступил Рази. Он сменил докторскую мантию на алый костюм с черными бриджами, как того требовал церемониал официального приема. Двое стражников за его спиной держались неприятно близко. Они тихонько подталкивали его, заставляя делать шаг за шагом на негнущихся ногах. Взгляд Рази блуждал, ни на чем не останавливаясь; он шел, никому не глядя в глаза, даже не поднимая головы, чтобы осмотреть зал. Похоже, он старался отрешиться от всех чувств, лишь бы не быть здесь и сейчас. Винтер встречала уже такое выражение лица у людей, поднимающихся на эшафот. Она почувствовала, как рядом напрягся Кристофер.
— Что происходит? — пробормотал он. — У него вид, как у загнанного зверя.
Да. И это тоже. Это скользящее движение глаз, ужасающе пустое выражение лица. Он как будто выжидал момент, чтобы сломать клетку и сбежать. Винтер судорожно сглотнула, с трудом заставив застыть и лицо, и руки. Рази приблизился к непробиваемой стене советников. Он надавил плечом, не глядя в их лица, безнадежно пытаясь пройти сквозь их баррикаду и занять свое место рядом с Лорканом. Но солдаты сзади продолжали непреклонно толкать, а советники не разомкнули ряд. Единственный проход, куда его выдавливали, вел по ступенькам на верхнюю площадку. Рази споткнулся, поднимаясь на первую ступеньку. Винтер увидела, что при этом он приподнял голову и уперся взглядом в последнего советника, лорда-интенданта Эрона.
Страх, боль и ярость в глазах Рази словно подкинули Винтер. Кристофер тоже встал. Но их порыв остался незамеченным — вошел король, и все в зале вскочили со своих мест, приветствуя его. Король Джонатон, как всегда величественный, быстро прошел мимо солдат, советников и своего незаконнорожденного сына, поднялся на верхнюю площадку, шагая через две ступени. Облегчение было ощутимо физически, когда присутствующие подняли бокалы, вскричав приветственное «Ура!».
Король шагнул к большому трону, венчавшему помост, поднял руку, принимая приветствие и любовь своего народа. Жестом указал всем присаживаться, что толпа не преминула сделать. Но все при этом явно испытывали неловкость — почему сам король стоит? Почему половина его советников столпились, не давая прохода на нижний ярус, а вторая половина сидят камнем на своих местах? И почему лорд Рази замешкался на ступенях, вместо того чтобы вместе со всеми салютовать королю?
Джонатон подал знак солдатам, и они решительно стали толкать Рази вперед. Он противостоял с каменным лицом, но, оказавшись перед выбором — идти или упасть, чтобы его волокли, Рази пришлось подчиниться. Шаг за шагом он поднимался на королевский помост.
Все, включая конечно же Винтер и Кристофера, с ужасом смотрели, как королевского бастарда ведут к трону. Даже менестрели прекратили играть, и в наступившей мертвой тишине Винтер слышала, как тяжело и неровно дышит Рази. Она слышала, как он шаркает подошвами сапог, как вколачивает каблуки в дерево. Стражники продолжали подталкивать его перед каждым шагом.
Они довели его до третьего трона. Сиденье для Альберона. Место законного наследника королевства Джонатона. Винтер услышала короткое захлебывающееся рыдание, которое издал Рази, когда солдаты положили ладони на его плечи. На фоне общего молчания этот громкий звук было хорошо слышно, и король резко махнул рукой в сторону галереи менестрелей. Они выдали какую-то жалкую фальшивую трель, потому что пальцы свело от ужаса, и Джонатон зыркнул на музыкантов и рявкнул что-то — невнятно, но очень сердито. Легкая, веселая мелодия поплыла в воздухе, и король перевел сердитый взгляд на сына.
Рази смотрел на него умоляюще, с такой болью и отчаянием, что у Винтер на месте короля сердце бы точно разорвалось. Но Джонатон был неумолим, и по его жесту «вниз» солдаты надавили: по две большие сильные руки на каждом плече Рази. И вот на троне Альберона сидит Рази-бастард, внезапно и бесповоротно ставший претендентом на престол.
Слуги внесли вторую перемену блюд — огромные подносы с лососем, запеченным с чесноком, укропом и маринованным горчичным семенем. Аромат был восхитительный, но обычного шепота предвкушения на этот раз не последовало. Все сидели напряженные, с округлившимися, как у лемуров, глазами, а король первым отведал предложенной еды.
Служители стояли на нижнем ярусе, сразу за спиной отца Винтер, высоко поднимая поднос, так что Джонатон чуть подался вперед, чтобы положить розовую мякоть себе на тарелку. Когда король набрал себе рыбы, по традиции блюда должны перейти к следующему по рангу. Так как королевы и Альберона не было, им следовало бы опуститься на нижний ярус и предложить пищу Лоркану и Рази. Затем следуют советники, потом — оба стола лордов и в заключение — общинный стол для простолюдинов. Поднести же блюдо Рази, когда он сидит на троне Альберона, было бы ужасающим знаком того, что никто не хотел признать и принять.
Король приказал им двигаться, но двое слуг стояли в нерешительности, потому что Рази сжал кулаки. Король жестом указал, чтобы следующим поднос предложили его сыну. Несчастные служители моргали и мялись, ошеломленные таким явным признаком неверности истинному наследнику престола. Внезапно Джонатон привстал и так рявкнул на них, угрожающе подняв руку, что бедняги отступили и чуть не упали, задев Лоркана, но в конце концов все обошлось, и злосчастный поднос оказался перед Рази. Тот закрыл глаза и отвернулся.
Король что-то негромко сказал упрямцу, не поворачивая головы и уже начав трапезу. Что бы ни пробормотал в ответ Рази, от этого сердитое лицо Джонатона помрачнело еще больше. Король нагнулся и что-то прорычал на ухо сыну. Рази мотнул головой, убийственно похожий сейчас на отца, и что-то ответил сквозь зубы.
Секунду король и его сын смотрели друг другу в глаза. Потом Джонатон потянулся, взял полную пригоршню рыбы с подноса и вывалил капающую соком лососину на тарелку Рази, после чего отвернулся, решив щекотливый вопрос. Угрюмо кивнул слугам продолжать, сполоснул пальцы в чаше и продолжил жадно поглощать содержимое своей тарелки.
Так и продолжалось это ужасающее пиршество. После каждой перемены блюд Джонатон брал еду с подноса и наваливал на переполненную тарелку сына, так что стол перед Рази был густо заляпан разными соусами, сливками и маслами. Рази сидел откинувшись, морщась от отвращения и не глядя на тарелку. Король же съедал всю предложенную ему еду, с кислой миной оглядывая зал. Если он замечал, что кто-то не ест или просто невесел, несчастного подзывали к королю, который интересовался, все ли в порядке со здоровьем. Вскоре все жевали, глотали и улыбались с мрачной решимостью, как заведенные.