Камень первый. Холодный обсидиан

Если Кангасск до этого злился тихо, то сейчас он уже злился явно. Из этого таинственного разговора он почти ничего не понял, разве что то, что эти двое — маги, и то, что Владу почти открыто обвиняют в воровстве… Он одним прыжком покрыл разделявшее их расстояние и оказался рядом с Серегом.
— Как ты смеешь обвинять Владу?! — крикнул он грозно. — Я знаю ее! Влада — честный и смелый человек! Она никогда бы не опустилась до воровства! Тем более твоей дрянной побрякушки!!! — Кан совсем разошелся. — Так что немедленно принеси свои извинения, иначе будешь иметь дело со мной!
Серег слушал эту гневную тираду молча, лишь взгляд его становился все тяжелее, а красивое юное лицо постепенно приобретало поистине свирепое выражение. Кангасск понял, что дело плохо, когда маг оперся на свой странный посох и неторопливо встал, возвысившись над маленьким Каном так, что тому пришлось задрать голову, чтобы смотреть в его страшные глаза, когда-то серые, но сейчас горящие нестерпимо-синим… Честно говоря, былую удаль тут же как ветром сдуло, и недавнему смельчаку уже хотелось срочно деться отсюда куда-нибудь, иначе, — а он это прекрасно понимал, — кто-то огребет по полной программе…
— Заткнись, гадальщик, — сказал Серег твердо, с расстановкой и добавил, как бы между прочим: — У меня на Севере за гадальные камни ссылают на лесоповал. Лет на пять. А то и на десять.
Кангасск вздрогнул, схватился рукой за подаренный Занной камушек, так открыто висевший на груди, и невольно попятился.
— Он не знал, что это за камень, Серег, — миролюбиво сказала Влада. — Ему его невеста в Таммаре подарила.
Серег бросил на Кана последний взгляд, потом презрительно отвел глаза, запахнул полу плаща и сел рядом с Владой.
— Где ты нашла этого балбеса с ушами? — спросил он с усмешкой, все еще не отойдя от недавнего гнева.
— В Кулдагане. Со мной вызвался пойти. Сказал, что одну меня в Горелую Область не пустит. Защитник, значит.
Серег засмеялся, еще раз глянув в сторону Кана, который стоял поодаль и был бы белый, как полотно, кабы не густой пустынный загар…
— Это не смешно, — сказала Влада грустно. — Много людей отдали жизнь, спасая меня. Они не знали, что меня нельзя убить или взять в плен. И спасали, как спасали бы обычную человеческую девчонку, попавшую в беду.
— …Нет, это не могла быть ты, — вдруг вскинул голову Серег, задумавшийся о чем-то своем. — Ты шла через Кулдаган, а когда я обранужил пропажу Хоры Лунарис, вообще была в Ничейной Земле. Этот малец подтвердил бы, точно. И он прав — ты не опустилась бы до этого. Хотя он, мало того, что мелкий, так еще и наглый, я его прощаю. Даже лицензию на гадальный камень выдам, если хочешь. И еще… Я знаю, ты не умеешь врать, Влада. Скажи, ты ведь не брала Лунарис и не знаешь, что с ним теперь?
— Это верно. Не брала и не знаю, — кивнула Влада.
…Неожиданная догадка поразила Кангасска, как гром… Просто все вдруг сложилось, подобно кусочкам мозаики. Все недомолвки, все наблюдения, все странности…
Хора Лунарис! Камень, который Кан назвал «дрянной безделушкой» — это лунный стабилизатор магии! Ну сам ведь читал не так давно… Миродержцы создали его. И они же поставили на него защиту: каждый, кто прикоснется к оправе или камню, будет испепелен на месте, если это не миродержец!
И вот еще: «…ты не умеешь врать» — Владислава Воительница, Не Знающая Лжи. И Серег Серый Инквизитор… «У МЕНЯ на Севере…». Это последние осколки общей картины.
Вот как мир, столь далекий от кулдаганского захолустья, в одночасье стал близок и осязаем…
…Кану стало плохо, когда он понял, в какую компанию попал… и, главное, на кого орал только что… Как только вот этим самым посохом по голове не получил, непонятно…
— …что теперь, Серег? — услышал Кангасск.
Разговор продолжался, пока он стоял, пораженный внезапным открытием. Двое миродержцев сидели на грани черного камня, взявшись за руки, как влюбленные дети, и решали, что делать дальше. Рядом с самим Кангасском дремали, свернувшись калачиками, усталые чарги… Мертвая Область беззвучно наблюдала… Нет, мир и не думал переворачиваться от того, что кто-то что-то понял и был ошеломлен этим.
— …Двинем в мою Башню, — ответил Серый Инквизитор. — Я задержался-то почему… Пытался выследить вора по горячим следам. Но не смог. Теперь надо вернуться и попробовать снова. Надеюсь, ты глянешь свежим глазом, и что-нибудь станет ясно.
— Можно Кангасска взять с собой? — попросила Владислава Воительница и добавила жалостливо: — Пожалуйста, Серег…
— Да бери, бери, бог с ним… — махнул он рукой. Словно с бездомным котенком любимому чаду разрешил поиграть. Кану даже обидно стало.
Разбудили чарг. Поскольку их было две, а путников — трое, то теперь чарги просто несли поклажу, а люди шли своим ходом. По подсчетам, если идти к границе Ничейной Земли прямиком, на такой путь ушло б дня три-четыре…
Отправились в путь только утром, потому что устали все: Влада и Кан — после почти дня скачки через владения полчищ сильфов, а Серег — после какого-то там Провала — о том, что это такое, Кангасск мог только догадываться. Наверно, уж что-то неприятное, раз сам Серый Инквизитор заметно побледнел, когда Влада предложила пойти тем же путем обратно, чтобы выиграть время, и начал бормотать что-то бессвязное: «Я ведь растревожил весь Провал своими гулкими шагами. Шуты безумствуют. Стигийские пауки опять же… Нет, не пойду, не проси! И тебя не пущу!»
Однозначно, чем дальше, тем меньше Кангасск понимал в речи миродержцев…
…Мертвая Область уныло и медленно проходила перед глазами. Быстрый легкий бег сменился неторопливым размеренным шагом. Серег вообще-то ходил размашисто, вмещая в один свой шаг два обычных, но сейчас он шел медленно, чтобы не заставлять бежать Владу (Кангасск понимал, что уж не из-за него. Стал бы Серый его жалеть! Жди, как же… Кан как миленький бы за ним бежал.). Чарги, отдохнувшие за ночь, теперь бегали и резвились вокруг идущих, как котята. Котомки с поклажей только весело подпрыгивали на пушистых спинах. Вполне возможно, эти сильные существа не замечали такую ерунду вовсе.
На приличном расстоянии от кратера из-под серой пыли начала пробиваться робкая травка. Она была жухлая, бледно-зелененького цвета, и совсем не цвела, но Кангасск, забытый и миродержцами, и чаргами, порадовался ей, как родной. Он успел отвыкнуть от Кулдаганских песков и за время путешествия здорово полюбил зеленый цвет. Печальную травку, выросшую на земле Мертвой Области, он ласково погладил рукой.
Серый день прошел как дурной сон; вдали зазеленели луга. Даже привал путники устроили на эдаком зеленом островке. Правда, и привал вышел не больно-то радостный. Дров поблизости не нашлось — значит, не было и костра, и, следовательно — горячей каши или супа. Пришлось грызть мюсли, запивать их холодной водой из фляжек да поплотнее кутаться в плащи в подступающей ночной прохладе. Чаргам насыпали немного хлопьев с соленым мясом: охотиться в здешних пустошах негде, а есть траву они отказались. Несмотря на трепетное отношение к ней Кангасска, милая жухлая травка, выросшая на мертвой земле, была, видимо, неудобоварима, а то и вовсе ядовита…
— Чего ж вы? — кивнул Кан чаргам. — Травки бы пожевали… желтовата, конечно, но не в вашем случае привередничать…
— Ага, будут они тебе лунец есть! — усмехнулся Серег, впервые за весь день обративший на бедного кулдаганца внимание.
— А что? — захлопал глазами Кангасск.