Северные огни

— Понятно, — протянула Фиона, молча осмысливая услышанное и рассеянно теребя остатки сервелата. — Это все очень грустно.
Разговор угас сам собой. Лаура, вознамерившись рассеять мрачную атмосферу, глянула на свою подопечную.
— Фиона, милая, ты не поможешь мне принести из кухни чудесный десерт, что состряпала миссис Минидью?
Девочка мгновенно просияла.
— Ох да, конечно, мисс Дейл, с удовольствием!
— Тогда пошли.
Вскоре они возвратились: Фиона несла огромное блюдо с засахаренными сливами, Лаура — поднос с миндальной карамелью, а миссис Минидью — чайник с ромашковым чаем.
— Сдается мне, роскошнее трапезы этот дом не знал, — проговорил профессор, отведав вновь принесенных кулинарных изысков. — Миссис Минидью, мисс Дейл — вы сегодня превзошли самих себя. Вы… вы… вы совершенно неутомимы!
— Все изумительно вкусно, — вторил мистер Киббл, энергично кивая.
В этот самый момент комнату огласили жалобные вопли мистера Плюшкина Джема: кот, спрыгнув с кресла, устроился у ног профессора и теперь выжидательно поглядывал вверх.
— Никак, попрошайничаете, юноша? — укорил профессор кота. — Где же ваши хорошие манеры?
Десерт и впрямь оказался восхитителен. В результате разговор оживился, время летело незаметно. Наконец со стола убрали тарелки и сняли скатерть. Джентльмены удалились в гостиную; профессор курил трубку, задумчиво глядя в огонь, а мистер Киббл допивал ромашковый чай.
Спустя некоторое время в гостиную заглянула весьма удрученная Фиона — пожелать всем спокойной ночи. Профессор обнял девочку и поцеловал ее в лоб. Мистер Киббл потряс крохотную ладошку с застенчивой церемонностью человека, к детям непривычного. Девочка удалилась вместе с мисс Дейл, что дожидалась ее под аркой в холле.
Тем временем миссис Минидью покончила с кухонными хлопотами, и профессор счел уместным предложить партию в вист, на что и домоправительница, и мистер Киббл готовностью откликнулись. Как только возвратилась Лаура и, в свою очередь, поддержала эту мысль, участники полились на две команды, и игра началась. Миссис Минидью, считавшаяся весьма и весьма осмотрительным игроком, как и следовало ожидать, выбрала в партнеры мисс Дейл, предоставив мистера Киббла и профессора самим себе.
Карты порхали над столом вот уже примерно с полчаса, когда отрадное потрескивание огня в очаге было заглушено отчаянным криком, конским ржанием и прочими тревожными звуками, донесшимися со стороны конюшни.
Профессор и мистер Киббл как по команде вскочили на ноги и ринулись к черному ходу.
— Господи милосердный, что происходит? — воскликнула миссис Минидью.
Профессор схватил шляпу и выбежал в ночь; секретарь следовал за ним по пятам. Они проворно спустились по задней лестнице и, шлепая по воде, пересекли двор.
Вспышка света высветила фигуру Тома Спайка: он выскочил из конюшни, сжимая в руке шипящий факел, и на лице его отражался неописуемый ужас.
  
Глава VII
 
 
Ночная прогулка
 
Шелест ветра в кронах, точно шорох кожистых крыльев, непрекращающийся шум дождя, раскаты грома в холодном черном небе, дымящийся факел в руках у Тома Спайка, освещающий темноту под свесами крыши, — вот что видели и слышали профессор и мистер Киббл, бегом пересекая двор.
А из конюшни, дополняя картину, доносилось исступленное ржание перепуганных лошадей.
— Что там такое, Том? — прокричал профессор, с трупом переводя дух. Струи дождя хлестали по его шляпе и сюртуку.
— Нет, не ходите туда! — предостерег Том, качнув головой в сторону двери. Глаза его размером потягались бы с куриными яйцами, а рука, сжимающая факел, явственно дрожала.
— Что случилось с лошадьми? Что с Мэгги?
— И Нестором? — добавил мистер Киббл.
Из конюшни снова донеслось испуганное ржание.
— Что такое, Том? Лошади словно взбесились!
— Это не они взбесились, нет, — срывающимся голосом отвечал конюх.
— Надо их успокоить. Это все гроза. Сами знаете, Мэгги не выносит грома и молний. Просто сама не своя делается.
— Ах, если бы! — воскликнул Том Спайк, но в подробности вдаваться не стал. Его губы тряслись. Он весь дрожал, глиняная трубка выпала изо рта, глаза неотрывно глядели в никуда. Лицо Тома покрылось мертвенной бледностью; выглядел он как человек, увидевший привидение.
Профессор и мистер Киббл обменялись суровыми взглядами. На мгновение темноту взорвала вспышка молнии. В тучах прогрохотал гром.
— Так что там, Том? Что вы видели в конюшне?
Конюх не ответил ни слова. Казалось, он вот-вот упадет в обморок.
— Дайте-ка мне, — проговорил профессор, отбирая у Тома факел. — Вам нужно успокоиться — нельзя так перенапрягаться! Вы пережили сильное потрясение. Ступайте в Дом, Том. Ступайте! Мы с мистером Кибблом сами справимся с ситуацией.
— Если только сумеете, сэр! — прошептал старый Том и побрел к черному входу, безумно оглядываясь по сторонам, словно в темноте вокруг него происходило что-то ужасное.
Стараясь производить как можно меньше шума, профессор вошел в конюшню; мистер Киббл следовал за ним по пятам. Факел высветил ближайшие уголки и закоулки, разгоняя тени и роняя неверный отблик на стойла, где размещались лошади.
Крапчатая кобылка прижала уши и требовательно заржала; ей эхом вторил Нестор, черный мерин секретаря, поставленный в соседнее стойло. На боках, и шеях, и крупах животных играл глянцевый отблеск.
— Да они все в поту, — задохнулся мистер Киббл.
Профессор кивнул. Он шагнул к кобылке, желая ее успокоить, но тем самым лишь перепугал ее еще сильнее. Мэгги завращала глазами, всхрапнула, встала на дыбы и забила копытами в воздухе.
— Мэгги, Мэгги, да что на тебя нашло! — воскликнул профессор.
— Может, она взбесилась? — предположил мистер Киббл.
Кобылка замерла и уставилась на хозяина поверх двери стойла: бока ее были в мыле, ноздри раздувались, передние ноги подкашивались. Мистер Киббл, в свою очередь, попытался утихомирить собственного коня, но встретил такой же отпор. Мерин яростно бил копытами и тряс головой. Он метался по стойлу, взрывая солому, и хлестал себя хвостом.
Мистер Киббл обернулся к профессору, собираясь что-то сказать, однако тут же прикусил язык. Он выжидательно смотрел на своего нанимателя, а тот, сосредоточенно сощурившись, не отрывал глаз от некоей точки, находящейся где-то посередине, у секретаря за спиной.
— Не двигайтесь, мистер Киббл, — твердо приказал профессор. — Не двигайтесь и не оборачивайтесь.
— А что такое, сэр? — прошептал секретарь, с трудом сдерживая желание ослушаться. — Что вы там такое видите?
Но отвечать не понадобилось, ибо мистеру Кибблу недолго суждено было мучиться неизвестностью. Позади него послышалось глухое, злобное рычание. Профессор поднял факел и неспешным, размеренным шагом двинулся в направлении секретаря.
— Мистер Киббл, — негромко проговорил он, — как только я вас миную, можете обернуться и посмотреть. Только, пожалуйста, держитесь позади меня. А теперь внимательно слушайте. У самой двери к стене прислонены вилы. Рядом с тачкой. Видите? Хорошо. Идите туда — очень медленно — и возьмите их.
Осторожно, но уверенно профессор шел вперед — и вот наконец миновал не на шутку встревоженного мистера Киббла. Секретарь опасливо повернулся на каблуках, высматривая тварь, так напугавшую лошадей и старика Тома.
Долго искать ему не пришлось: тварь была совсем рядом. В каких-нибудь пяти шагах от него на соломе сидел огромный пятнистый мастифф. На спине и шее его шерсть стояла дыбом, а кожа собиралась мелкими складочками, под стать вороху корабельных канатов. Пес дышал тяжело и учащенно; пасть его была вся в пене. Вот он снова зарычал — и слюна бурно запузырилась. Недобрые, настороженные глаза поблескивали в свете факела, точно черный фарфор.
— Турок, — проговорил профессор. — Пес старого скряги.
— Так, значит, это собака взбесилась, а вовсе не лошади, — заметил мистер Киббл, отступая в направлении вил.