Кендермор (ЛП)

— Вы должны носить эти очки две недели, а когда снимете их — будете видеть значительно лучше.
— Но я вообще ничего не вижу в них, доктор Глазник, — запротестовал кендер, пытаясь отыскать подлокотники кресла, чтобы подняться.
— А если вы и так видели, зачем было ко мне приходить? — терпеливо заметил Финес.
Лицо кендера, наполовину закрытое темными стеклами, озарилось.
— И правда! Ох, спасибо, доктор Глазник!
Вытянув перед собой руки, кендер наткнулся на дверной косяк, а затем по пути из комнаты для обследований зацепил висящего на стене скелета, отчего тот негодующе щелкнул костяшками. Финес проводил его до входной двери.
— Я просто делаю свое дело, — скромно напомнил доктор. — С вас двадцать медяков.
Конечно, для бумажных кружочков это была немыслимо высокая цена, но он хотел возместить деньги, упущенные вместе с пильщиком.
— Боюсь, что я недостаточно хорошо вижу, — извинился кендер. — Может быть, вы отсчитаете?
Он открыл кошелек, свисающий с пояса на веревочке.
Финес взял двадцать три медных монетки и двое собственных клещей.
— Спасибо, приходите еще.
Из предыдущих девяти пациентов в приемной осталось только двое, остальные разбрелись тотчас же, как распутали шнурки. "Или, пожалуй, так и ушли гурьбой, завязанные в один большой узел", — пробормотал в раздумье Финес.
В приемной остались молоденькая девушка, пальцы которой почему-то намертво вцепились в противоположные концы полой палки, да строитель, приколотивший к ноге гвоздем доску. Взглянув на отблески заходящего солнца в витринах расположенного напротив его конторы магазина, Финес решил, что примет их завтра днем.
Выпроваживая несчастных кендеров, он посоветовал тем двоим подойти завтра. Доктор закрыл за ними дверь и затушил единственный источник света, крохотный, тусклый масляный фонарик с засаленным и закопченным колпаком.
Убирая инструменты из комнаты для обследований в заднюю часть своего "Кабинета Доктора", Финес Докторишка не прекращал благодарить удачливую фортуну. Кендеры оказались такими чудесными пациентами, даже для человека, который понятия не имел, что такое медицина! А когда ему изредка попадались настоящие больные, он успокаивал бунтовавшую совесть тем, что оказывает огромное психологическое воздействие на измученных горестями людей. А это чего-то да и стоит, не так ли?
— Десять медных монеток за обследование! — счастливо фыркнул он себе под нос.
Заслышав у входной двери в приемную шум, он вытер руки забрызганным передником и раздраженно выкрикнул:
— Я закрыт, разве вы не видите вывески?!
Дальше можно было не продолжать, так как даже запертая входная дверь не составила для забредшего в контору кендера преграды.
— Но вы можете прийти завтра!
Прошло довольно много времени, но ответа не было.
Озадаченный, Финес шагнул в приемную, которую уже успели заполнить мрачные тени.
— Привет! — прозвучал в темноте глубокий голос.
До смерти напуганный, Финес вжался спиной в стену, став причиной настоящего перезвона дребезжащих стеклянных флакончиков.
— Кто ты, — спросил он, — и что тебе нужно? Ты перепугал меня до чертиков!
— Транспрингер Лохмоног. Рад познакомиться, — Финес почувствовал прикосновение маленькой ручонки. — Друзья называют меня просто Транспрингером. Мне очень жаль, что я перепугал тебя; люди такие нервные существа, но, думаю, тут уж тебе ничем не поможешь. А ты знаешь, что твоя дверь неисправна?
Финес напряг глаза и вгляделся во мрак, пытаясь рассмотреть посетителя.
— Она не сломана; она заперта, — сурово сказал он, успокоившись. — А тебе полагается находиться по ту ее сторону. Возвращайся завтра.
— Нельзя ли зажечь свечу или что-нибудь в этот роде? — спросил кендер. — Я ничегошеньки не вижу!
— Ты меня слышал? Я сказал, что кабинет закрыт.
— Да слышал, только я уверен, что меня это не касается, потому что дело, с которым я явился — вопрос жизни и смерти!
Финес вздохнул; подобные чрезвычайные обстоятельства были в Кендерморе обычным явлением.
— Ну, что на этот раз? — устало поинтересовался он.
— Я просто потерял палец и…
Глаза Финеса расширились от беспокойства.
— Во имя богов, приятель, почему ты сразу не сказал?
Финес не слишком разбирался в медицине, но знал, что если в его кабинете от потери крови умрет кендер, это плохо скажется на бизнесе. Нащупав в темноте плечи кендера, он втолкнул его в освещенную пламенем свечи комнату для обследований.
— Присаживайся в кресло и подними руки над головой! — распорядился он, собирая в потемках широкие свертки белой ткани, используемые в качестве перевязочного материала.
— Очень любезно с твоей стороны, — заметил Транспрингер.
Со свертком бинтов под мышкой и тазиком чистой воды в руке Финес повернулся к кендеру, ожидая, что перед его глазами предстанет фонтан крови.
Транспрингер Лохмоног сидел в кресле, его руки — и вместе с ними две целехонькие пятерни — замерли высоко над головой кендера, как и было сказано. Не то чтобы фонтана крови — ни единой кровоточащей царапины на них не было!
— Раз все в порядке — убирайся отсюда, — нахмурился Финес, ухватив Транспрингера за шиворот. — Я не в том настроении, чтобы шутить.
Искренне удивленный, кендер вывернулся из хватки мужчины.
— Я не шутил. Я потерял палец. Он принадлежал то ли минотавру, то ли оборотню; нельзя со стороны определить. Я собираю интересные косточки, так вот эта была моей любимой. Красивые, добела отполированные суставы — казалось, она сделана из алебастра. На самом деле, конечно, я ее не терял. Ее позаимствовал кендерморский Совет, но это абсолютно другая история и отчасти причина, почему я не могу прийти завтра. Так ты сможешь мне помочь? Это действительно очень важно, и я уверен, что моя жизнь, вероятно, подвергается большой опасности.
Вконец сбитый с толку, Финес долгое время молча разглядывал кендера. Этот Транспрингер Лохмоног выглядел слишком пестро для кендера. Финес сказал бы, что он достиг преклонного возраста; годы проступали в обширной сети морщинок на лице, в седых прядях, спрятавшихся в украшенном перьями хохолке медных волос, в его глубоком для кендера голосе. Он был одет в очень дорогую ниспадающую накидку из фиолетового бархата, столь темного, что в полумраке она казалась черной, и штаны такого же неопределенного цвета. Туника имела цвет стручков гороха, а широкий пояс из черной кожи скрывал начавшее отвисать брюшко. На шее болталось ожерелье из крохотных грязно-белых косточек — кому они принадлежали, Финес не желал знать.
Рыжие с проседью брови Транспрингера над миндалевидными глазами оливкового цвета выжидающе изогнулись.
— Ну? — нетерпеливо спросил Транспрингер, постукивая костяшками пальцев по подлокотникам. — Поможешь мне или нет?
Финес все еще пребывал в замешательстве.
— Ты хочешь, чтобы я забрал косточку у советников? — тупо покосился он на кендера.
— Да нет же, это невозможно, — решительно возразил кендер. — Все, что мне нужно — это еще одна косточка с пальца минотавра.
Финес протер уставшие глаза и тяжело опустился на мягкий стул. Он жил среди кендеров достаточно долго, чтобы понимать — от этой беседы так просто не уйдешь.
— Ты хочешь, чтобы я принес тебе косточку минотавра, — бессмысленно повторил он.
— Из пальца. Я буду весьма признателен, — сказал Транспрингер, с надеждой схватив его за руку. — Видишь ли, старая косточка служила мне талисманом удачи, а теперь мне кажется, что если я быстренько не верну ее, может произойти нечто ужасное.
— Ты боишься, что погибнешь без нее? — спросил Финес.
— Ну да, хотя это и не самое страшное, что может случиться. В действительности очень интересно ожидать смерти, когда знаешь, что умрешь. Мчаться на фермерской телеге далеко не так увлекательно, как, скажем, прыгать с утеса в пасть льву, который, ко всему прочему, мечется в огне. Вот это интересно!
Его глаза заблестели от одной только мысли.