Гаяна

- Я ни о чем не спрашивал у вас, - хладнокровно ответил Боб. - И никому не скажу, Монти, о том, что вы мне сообщили сейчас, не беспокойтесь.
Монти не ответил: уронив голову на с гол, он спал.
Боб ушел в свою комнату. Раздевшись и разобрав постель, он присел на край жесткого матраца и задумался, пытаясь привести в порядок свои впечатления.
После грозных намеков Пирса все на острове казалось ему непонятным. Чем занимается Дорт в какой-то «водяной пещере»? Если это «рыболовные лучи», то почему «не поздоровится многим»? И при чем здесь фирма «Келли и сыновья», изготовляющая медицинское оборудование?.. Надо попытаться про никнуть к самому Дорту!
Далеко за окном под луной серебрилась спокойная гладь океана. Прохладный солоноватый ветер ворвался в комнату и стелясь по полу, словно играя, стал шевелить какую-то бумажку на коврике. Боб нагнулся, чтобы поднять бумажку, но щека коснулась подушки. Приятная истома охватила тело, глаза закрылись сами собой, и Хоутон погрузился в глубокий сон.
  
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
 
«У хозяйки есть древний сундучок…»
 
 
1
 
За окном, внизу, знакомая картина ночного полета: золотистые созвездия городских огней и черная бескрайняя громада земли. Район Новомосковска напоминал небольшой участок Млечного Пути. - так густо он был усеян огнями.
Когда самолет входил в спокойную плотную облачность, только гул моторов и «живая» приборная доска напоминали о полете.
Окончив радиосвязь с Москвой, Черныш вложил химический карандаш в петельки бортжурнала, потянулся, закурил и подошел к пилотам.
- Ну, как дела, летчики?
- Нормально, - ответил Петушок.
- От Нины? - спросил Серафим, увидев в руках Шелеста письмо.
- Угадал.
- Как она там поживает?
- Работает, пишет диссертацию.
- На какую тему?
- Об инфекционных болезнях, - сказал Петушок.
- А ты откуда знаешь?
- Ого! Мы даже дневники ее деда читали… - похвастал Петушок. - Настоящий морской роман!
- И до сих молчите?
- Да как-то забыли…
Андрей спрятал письмо и рассказал Серафиму о дневниках Павла Александровича Тверского.
- А вот что это за остров и где он находится, точно никто не знает, - закончил Шелест.
- Да, история безнадежная, - заметил Серафим.
- Нет, не безнадежная! - горячо сказал Петушок, веривший во все необычное, романтическое. - Я нечто подобное видел. Только сейчас вспомнил, командир.
- Что видел?
- Будет тебе выдумывать!
- Да, видел. И знаете где? У Серафима.
- У меня?! - удивленно протянул Черныш. - Совсем спятил!
- А вот и не спятил. В альбоме твоей крокодиловой хозяйки… - выпалил Петушок. Черныш оскорбился:
- Что ты мелешь! Можно пошутить, но хамить по адресу пожилой женщины!..
- Успокойтесь, ребята, - смеясь, сказал Андреи. - Ты, Петушок, не торопись.
- У хозяйки Серафима есть фамильный альбом в переплете из крокодиловой кожи…
- Допустим.
- В альбоме - фотографии.
- Правдоподобно в основном.
- А на одной из них - точно такие статуи, о каких написано в дневниках.
- Верно, командир, - всполошился Серафим. - Он правду говорит.
- Гм… Любопытно!
- Больше того, - продолжал теперь Серафим, - у нее есть еще древний сундучок, и, насколько мне помнится, он каким-то образом связан с альбомом.
Андрей заинтересовался не на шутку.
- Цел ли он сейчас? - спросил он.
- Цел! - обрадовался Серафим. - Не так давно я сам таскался в кладовке с этим ящиком. Она, точно Плюшкин, любит хранить всякое старье. По размеру сундучок небольшой, но тяжелый: камни там, что ли?..
- Сима, надо ознакомиться с сундучком, - взволновался Андрей. - Понял?
- Отчего не понять, командир? Не знаю вот, как она к этому отнесется… У нее насчет «мое - твое» строго обстоит, - сказал Серафим, понимая, что дело может оказаться серьезным и полезным. - И вообще, характер тяжелый.
- Так Нина сможет у нее купить.
- Купить? - Серафим подумал. - Это меняет дело.
- У нее же отец академик! - многозначительно сказал Петушок. - Поговори с хозяйкой.
- Лучше так сделать, - посоветовал Черныш, - пусть Нина приедет, сама с ней поговорит и посмотрит: может быть, это совсем не то.
- Я Нине позвоню завтра же, - решил Андрей.
  
2
 
Люди приходили и уходили. До слуха Шелеста долетал тихий голос библиотекарши Веры Кирилловны и приглушенные голоса читателей. Послышался чей-то рокочущий бас. Андрей посмотрел на пол и увидел пару черных отлично сшитых и до блеска начищенных сапог. Они шагали уверенно, неторопливо и остановились у резного барьера, за которым Вера Кирилловна производила прием и выдачу книг. «Военный?» - подумал Андрей и опустил журнал.
Владельцем сапог оказался высокий худощавый мужчина с густой проседью, бесцветным вытянутым лицом, одетый в темно-синий военного покроя костюм. «Какой-нибудь аптекарь», - почему-то решил Андрей и снова принялся за чтение.
Вскоре он поймал себя на том, что не читает, а продолжает наблюдать. Вот, раскачиваясь из стороны в сторону, чем-то похожие на древние, извлеченные из пепла колонны, проплыли мимо ноги в шерстяных (несмотря на теплый день) серых чулках, обутые в потрепанные домашние чувяки, и устало замерли, прислонясь к барьеру. Шуршание подошв сменилось астматическим сопением.
Шлепая по полу, пробежали босые мальчишеские ноги, изрядно запыленные и с грязными полосами на маленьких упругих икрах. Они нетерпеливо потоптались сперва на одном месте, затем перебежали на другое, на третье. Андрей услышал шепот:
- Тетя Вера! «Путешествие капитана Гаттераса» есть?
- Есть. Но это серьезная книга, тяжеловата будет для тебя.
- Тяжелова-ата?! - снисходительно и несколько обидчиво протянул владелец беспокойных ног - Да вы знаете, какой я серьезный!
- Ах, и верно! Извини меня, старую… Запамятовала. Становись в очередь.
- А я в очереди, тетя Вера! Я так просто, для успокоения! Только никому не отдавайте, я первый спросил.
- Как можно! Я никогда тебя не подводила.
- Спасибо, теть Вер! - И маленькие ноги принялись неслышно отбивать замысловатую, им одним доступную чечетку.
После этого короткого разговора Андрей услышал женский голос:
- Мне бы очень хотелось «Нана» Эмиля Золя… Вера Кирилловна кашлянула и ответила:
- Сейчас.
Шелест опустил журнал на колени. У низкого барьера стояла девушка в цветастом коротком платье, с ярко разрисованным лицом и темными глазами, взгляд которых Андрей поймал на себе. Рядом с девицей - пожилая женщина со слезящимися глазами и загорелый мальчуган в майке и черных трусиках, еще хранивших на себе следы донской воды.
Андрей оглядел их и попытался углубиться в чтение.
Когда он посмотрел в третий раз, в абонементном зале уже никого не было, но в дверях появились черные сапоги с утиными носами. Андрей взволновался. Память мгновенно воскресила кадры далекого минувшего - пол багажника и пилотской кабины истребителя Як-3. Андрей лежит в багажнике и видит перед собой тонкие трубочки, которые оплели сиденье пилота, видит и ноги Рязанова, обутые в точно такие же сапоги; они плавно двигаются на педалях руля поворота - одна вперед, другая назад.
Сапоги направились к нему, и Андрей замер от радостного предчувствия. Кто-то дружески щелкнул по журналу, Андрей поднял голову: Рязанов!
- Здорово, летун! - весело сказал Алексей.
- Как ты сюда попал? - Андрей встал и крепко пожал руку Рязанову.
- Тебя искал: соседи подсказали… Ты выходной?
- Нет, лечу сегодня в Адлер, но время свободное есть.
- Пойдем погуляем…
Они пришли в городской парк, выбрали самую короткую скамью у фонтана с золотыми рыбками.