Траян. Золотой рассвет

На улицах было пусто, тихо. До полуночи оставался час, на улицах еще не было слышно криков и призывов о помощи. В полную силу работали все похабные заведения – от трактиров, где подавали дрянное вино и жаркое из кошек, до лупанариев, двери которых освещались красным фонарем. По пути встретили рабов–лектикариев, протащивших носилки с каким?то важным господином. Носилки окружала многочисленная охрана. Уже на выходе из Субуры, когда в свете луны впереди обнажился гигантский бастион Колизея, они услышали тонкий девичий вопль, затем несколько грубых окликов и, наконец, увесистый шлепок. Факелоносец замер, умоляюще глянул на Ларция. Префект прибавил шаг и, обгоняя свет, бросился на крики. Эвтерм и два приданных им раба поспешили следом. Последним, обливаясь слезами и коротко всхлипывая, побежал мальчишка.
Неподалеку от пересечения улицы Патрициев с Тибуртинской дорогой, рядом с дешевым трактиром «Три пескаря» двое неизвестных дядечек выволакивали из богато украшенных носилок женщину, которая умоляла оставить ее «в покое».
Ларций приблизился, поинтересовался.
— Что здесь происходит?
Женщина зарыдала, страстно протянула в его сторону руки. Один из налетчиков, высокий, крепкий детина, хрипло посоветовал.
— Иди своей дорогой.
— Да ты грубиян, приятель! – удивился Ларций, потом приказал. – Оставьте госпожу в покое!
Одетый в короткий хитон без рукавов, детина отпустил женщину, выпрямился, повернулся к Ларцию. Он был бородат и страшен. Другой, пониже ростом и пошире в плечах, укрытый воинским плащом–сагумом, тем временем деловито перехватил жертву за пояс. Женщина взбрыкнула, ударила негодяя ногами, вырвалась и попыталась спрятаться в глубине паланкина.
Детина тем же хриплым голосом пригрозил.
— Ступай, пока цел
Ларций как?то разом успокоился и еще раз приказал.
— Повторять не привык – оставьте ее в покое.
— Сейчас привыкнешь, – ответил детина и, выхватив широкий латинский кинжал, двинулся на Ларция. В следующее мгновение из?за ближайшего угла вывалилась ватага разбойных людей – их было трое. Все бросились на префекта.
Первого из них встретил Эвтерм. Чуть отступив, он пропустил врага и подставил ему ногу. Тот, кувыркаясь, полетел наземь. Второй сам наткнулся на выставленный меч. Ларций между тем, отбил нападение размахивающего кинжалом детины, сделал ложный выпад, затем, сдвинувшись в сторону, вонзил меч ему в брюхо. Следом ударил левой рукой по голове одного из трех нападавших. Удар получился крепким, злодей сразу осел и схватился за голову. Потекла кровь. Эвтерм успел лишить чувств того, кто упал на неровную мощенную камнем мостовую. Нападавший, пытавшийся выудить жертву в глубине носилок, отскочил в сторону. Здесь на мгновение замер, глянул на Ларция и отбежал в тень.
Мальчишка–раб, вцепившийся в факел, уставился на двух умиравших на мостовой людей, неожиданно тонко и протяжно завыл. Затем глаза у него расширились, он отскочил к стене и завопил во весь голос. Его поддержала рыдающая девица.
Поле боя осталось за Ларцием. Он заглянул в паланкин – там, в темноте что?то белело.
— Они убежали, – сообщил он.
Женщина тут же на четвереньках выбралась из паланкина, спряталась за Ларция. Он вытащил ее из?за спины. Перед ним оказалась молоденькая, залитая слезами девица.
— Где твой дом? – спросил он. – Мы проводим тебя.
Девица заплакала еще горше.
— Мне нельзя домой. Они будут ждать меня возле дома.
— Почему ты решила?
— Я слышала их разговор, они совещались между собой, та ли я добыча, за которой их послали. Они еще спросили мое имя.
— Ты назвала себя.
— Да.
— Назови еще раз.
— Волусия Фирма.
Ларций повторил про себя.
— Волусия?.. Я не слышал о тебе.
— Я недавно приехала из Ареция. Мои родители умерли, и тетя Кальпурния приютила меня.
— Зачем же в такой поздний час ты очутилась на улице?
— Тетя послала. Приказала мне спрятаться в другом ее доме, на Авентинском холме.
— От кого прятаться?
— От ее бывшего мужа. Он был очень недоволен, когда узнал, что я приехала из Ареция.
— М–да… Запутанная история. Как же мы поступим? Если не возражаешь, переночуешь у нас. Это недалеко, на Целийском холме.
Девушка не ответила. Между тем факелоносец, Эвтерм и рабы придвинулись ближе. Затем из близлежащих подворотен начали выдвигаться смутные тени. Ларций насторожился, взялся за оружие.
— О, – воскликнула девица, – не беспокойтесь, это мои сопровождающие.
— Храбрецы, ничего не скажешь.
— Да уж, – неожиданно улыбнулась девушка.
При свете придвинутого факела Ларций обнаружил, что она хорошенькая.
— Как будем решать? – спросил он.
— Мне никогда не приходилось ночевать в доме чужого мужчины, – призналась девушка.
— Кроме чужого мужчины в доме находится его мать Постумия и отец. Они добрые люди.
Девушка опустила голову.
— Я согласна.
Постумия, услышав историю, случившуюся с несчастной Волусией, сразу заохала, потащила девушка в домашнюю баню. Ларций между тем испытывал страшный голод – с ним после кровавого дела всегда такое случалось. Ел и радовался – наконец?то посчастливилось наказать негодяев. Хотя бы на этих отыгрался. Далее мысли утекли вдаль, к Данувию на границу, куда лежала его дорога. Так размечтался, что не сразу обратил внимание на вошедшую в триклиний гостью. Когда же опомнился, повернулся в ту сторону – оцепенел. Слова не мог вымолвить. Что здесь скажешь! Объявить, что Волусия хороша собой, все равно что похвалить соловья за пение.
Смутилась и девушка, прикрыла лицо краем великоватой для нее чужой столы. Наступила тишина, которую нарушила Постумия, запоздало вошедшая в столовую.
— Наша гостья настояла. Сказала, что хочет поблагодарить тебя. Я сказала, что завтра, он уже лег и спит, а ты, оказывается вот где. Пируешь перед сном.
— Я бы тоже что?нибудь отведала, – наконец подала голос Волусия.
— Отведай, – согласилась Постумия. – Сразу успокоишься. Я знаю, когда такое случается, у меня тоже разыгрывается аппетит. Пойду распоряжусь, чтобы принесли что?нибудь вкусненькое.
Она вышла. Ларций поднялся с ложа, молча, словно все еще отыскивая во рту проглоченный язык, пригласил девушку занять расположенное напротив место. Волусия поблагодарила взглядом, и сердце у префекта забилось так сильно, что он не удержался и помог гостье устроиться на ложе. Если это награда за те невзгоды, которые фатум в последние годы обрушил на него, пусть восторжествуют боги. Их милость безгранична. Устраиваясь на ложе, девица покачнулась, и Ларций, помогая, чувствительно коснулся ее. Ее рука была мягка, волнующа. Мужчину сразу бросило в жар, девушка вздрогнула, спустя мгновение поблагодарила взглядом. Когда Ларций прилег на своем месте, совладал с голосом и спросил – чем же так опасен ее дядя, и почему ее тетя Кальпурния, несмотря на поздний час и дрянную славу, сопутствовавшую ночному Риму, отважилась отправить ее на другой конец города.
— Дядя утверждает, что все имущество тети должно принадлежать только их сыну. Он потребовал от меня немедленно и публично отказаться от тетиного наследства. Тетя возразила. Она заявила – ах так! В таком случае и Марк ничего не получит. Это была ужасная сцена.
— Что же это за дядя такой, который считает возможным распоряжаться имуществом разведенной с ним жены.
— Его зовут Марк Аквилий Регул, а тетю Кальпурния Регула. Вам, должно быть, приходилось с ним встречаться.
Ларций поперхнулся. Откашлявшись, долго сидел молча. Наконец ответил.
— Да уж… – он мрачно посмотрел на гостью. – Приходилось.
  
Глава 6
 
В ту же ночь Сацердата, отмеченный приметным шрамом на лбу, владелец лавки по изготовлению надгробных памятников, тайно явился к сенатору Регулу, в его поместье за Тибром, которое тот купил у скончавшегося год назад Веллея Блеза. Сацердату сразу провели к хозяину.
Регул, невысокий, на удивление узкогрудый, худой и неумеренно подвижный старик, встретил полночного посетителя неласково. Правое веко у сенатора чуть подрагивало. Он, потирая руки, некоторое время торопливо расхаживал по комнате, потом спросил