Перебежчик (ЛП)

- И пьян, конечно же. Но из ума он выжил задолго до того, как пропил мозги. Боже ты мой, Нат, и это наш новый заместитель командующего?
- Сэр? - сержант Толливер последовал за офицерами из палатки полковника.
- Я должен арестовать мистера Старбака, сэр?
- Не глупи, Дэн. Я за ним присмотрю. Просто забудь обо всём этом, - покачал головой Бёрд.
- Рехнулся! - ошарашенно произнес он. В палатке полковника не было заметно никакого движения, лишь свет фонарей мелькал сквозь дождь.
- Прости, Нат, - сказал Бёрд. Он по-прежнему сжимал в руке памфлет Дэниелса, и теперь разорвал его на мелкие кусочки.
Старбак с горечью выругался. Он ждал мести Фалконера, но всё же надеялся остаться в одиннадцатой роте. Теперь она стала его домом, местом, где у него были друзья и цель. Без одиннадцатой роты он превратится в неприкаянную душу.
- Мне нужно было остаться с Окороком, - ответил Старбак. "Окороком" прозвали Натана Эванса, чья обескровленная бригада давно ушла на юг.
Бёрд протянул Старбаку сигару, а потом подобрал из ближайшего костра ветку, чтобы прикурить.
- Нужно отправить тебя подальше отсюда, Нат, пока этот лунатик не решит арестовать тебя по-настоящему.
- За что? - с горечью спросил Старбак.
- За то, что ты враг государства, - тихо произнес Бёрд. - Ты слышал, что сказал этот сумасшедший придурок. Подозреваю, что это Фалконер вложил такую мысль в его голову.
Старбак посмотрел на палатку полковника.
- И в какой дыре Фалконер отыскал этого сукиного сына?
- У Джона Дэниелса, полагаю.
- Мой зять только что прикупил себе бригаду, заплатив за это всё, что потребовал Дэниелс. Что, вероятно, включает должность для этого пьяного безумца.
- Я прошу прощения, Дятел, - сказал Старбак, пристыженный охватившей его жалостью к самому себе. - Этот ублюдок и вам угрожал.
- Я это переживу, - уверенно заявил Бёрд. Он прекрасно знал, что Вашингтон Фалконер его презирает и хочет понизить в должности, но Таддеус Бёрд также знал, что заслужил уважение и любовь Легиона, и как трудно будет его зятю побороть эту привязанность. Старбак был гораздо более легкой мишенью для Фалконера.
- Гораздо важнее, Нат, - продолжал Бёрд, - безопасно увезти тебя отсюда. Чем ты хочешь заняться?
- Заняться? - эхом отозвался Старбак. - А что я могу сделать?
- Отправиться обратно на север?
- Боже мой, нет, - отправиться обратно на север означало встретиться лицом к лицу с отцовским гневом, предать друзей из Легиона и прокрасться домой с поджатым хвостом. Гордость не позволяла ему так поступить.
- Тогда поезжай в Ричмонд, - предложил Бёрд, - и найди Адама. Он поможет.
- Вашингтон Фалконер не позволит ему мне помочь, - с горечью произнес Старбак. Всю зиму он не имел вестей от Адама и подозревал, что потерял своего старого друга.
- Адам и сам себе хозяин, - возразил Бёрд. - Поезжай прямо сегодняшним вечером, Нат. Мерфи отвезет тебя до Фредериксберга, а там сядешь на поезд. Я дам тебе увольнительную, которую ты сможешь предъявлять по дороге.
В Конфедерации никто не мог путешествовать без выписанного властями паспорта, а солдатам было позволено отправляться на побывку по увольнительной, выданной их воинским подразделением.
Новости об увольнении Старбака распространились по Легиону, как облако дыма. Одиннадцатая рота собиралась выразить протест, но Бёрд убедил солдат, что этот спор не выиграть, взывая к чувству справедливости Свинерда.
Нед Хант, считавшийся местным шутом, предложил подпилить спицы в колесах повозки Свинерда или сжечь его палатку, но Бёрд не собирался позволить подобной чепухи и даже поставил охрану у палатки полковника, чтобы предотвратить подобные выходки. Самым важным, по мнению Бёрда, было отправить Старбака подальше от угроз со стороны Свинерда.
- Так что вы будете делать? - спросил у Старбака Траслоу, пока капитан Мерфи седлал двух лошадей.
- Может, Адам поможет.
- В Ричмонде? Так вы встретитесь с моей Салли?
- Надеюсь, - несмотря на ночную катастрофу, Старбак почувствовал прилив приятного предвкушения.
- Передайте, что я о ней вспоминаю, - прохрипел Траслоу. Это было тем единственным проявлением любви и прощения, на которое он был способен. - Если ей что-нибудь нужно, - продолжал Траслоу, а потом пожал плечами, потому что сомневался, что его дочери может не хватать денег.
- Я хотел бы, - начал сержант, но потом снова запнулся и замолчал, и Старбак предположил, что Траслоу хотел бы, чтобы его единственная дочь не зарабатывала на жизнь своим телом, но тот его удивил. - Вас с ней, - объяснил он, - я хотел бы видеть вас вместе.
Старбак покраснел в темноте.
- Салли нужен кто-то с лучшими перспективами, - сказал он.
- Она могла бы найти и кого похуже, - тем не менее поддержал Старбака Траслоу.
- Не понимаю, каким образом, - Старбак почувствовал, как в нем снова нарастает жалость к самому себе. - У меня ни дома, ни денег, ни работы.
- Это ненадолго, - заявил Траслоу. - Вы же не позволите этому сукиному сыну Фалконеру вас победить.
- Нет, - согласился Старбак, хотя, по правде говоря, подозревал, что уже побежден. Он был чужаком на чужой земле, а его враги были богаты, влиятельны и безжалостны.
- И тогда вы вернетесь, - заверил Траслоу. - А я покуда присмотрю за ротой.
- Я вам для этого не нужен, - сказал Старбак. - С этим вы всегда и без меня справлялись.
- Вот же глупыш, - прорычал Траслоу. - У меня нет ваших мозгов, а вы такой дурак, что этого не видите.
Звякнули уздечки, когда капитан Мерфи подвел сквозь дождь двух оседланных лошадей.
- Попрощайтесь, - велел Старбаку Траслоу, - и обещайте ребятам, что вернетесь. Они ждут этого обещания.
Старбак попрощался. У солдат роты было только то, что они могли унести на себе, и всё равно они попытались всучить ему подарки. Джордж Финни в битве при Бэллс-Блафф стянул у мертвого офицера с цепочки от часов серебряный ключ Фи-бета-каппа  [11] и хотел вручить его Старбаку.
Старбак отказался, также как и не принял наличные от взвода сержанта Хаттона. Он просто взял увольнительную и перебросил свое одеяло через одолженное седло. Он накинул на плечи шинель Оливера Уэнделла Холмса на алой подкладке и вскочил в седло.
- Скоро увидимся, - сказал он, будто и сам в это верил, и стукнул каблуками, чтобы никто из Легиона не заметил, как он близок к отчаянию.
Старбак и Мерфи ускакали в ночь мимо темной палатки полковника Свинерда. Там не было заметно никакого движения. Три раба полковника скорчились под повозкой, наблюдая, как всадники скрылись в черноте дождя.
Стук копыт постепенно затих в темноте. Когда настало утро, по-прежнему лил дождь. Бёрд не выспался и почувствовал себя старым, когда вылез из землянки, попытавшись согреться и затухающего костра. Он отметил, что палатка полковника Свинерда уже разобрана, а три раба привязывали поклажу в повозке, готовясь к поездке во Фридериксберг.
В полумиле к северу, на дальнем холме, два всадника-янки наблюдали сквозь дождь за лагерем мятежников. Хирам Кетли, туповатый, но старательный ординарец Бёрда, принес майору кружку суррогатного кофе из сушеного батата, а потом попытался раздуть огонь.
Группка офицеров дрожала у жалкого костра, а потом с тревогой на лицах устремила взор за спину Бёрда, так что тот понял, что кто-то к нему приближается. Он обернулся и увидел всклокоченную бороду и налитые кровью глаза полковника Свинерда, который, ко всеобщему удивлению, обнажил желтые зубы в улыбке и протянул Бёрду руку.
- Доброе утро! Вы ведь Бёрд, правильно? - энергично спросил Свинерд. Бёрд осторожно кивнул, но не пожал протянутую руку.
- Свинерд, - полковник, похоже, не узнал Бёрда. - Собирался поговорить с вами прошлой ночью, но был нездоров, простите, - он неловко убрал руку.
- Мы разговаривали, - сказал Бёрд.
- Разговаривали? - нахмурился Свинерд.