«А» упало, «Б» пропало... Занимательная история опечаток.

Немудрено, что в стихотворении «Журналист, читатель и писатель» Лермонтов вложил в уста читателя и упоминание об опечатках:
И я скажу – нужна отвага,
Чтобы открыть, хоть ваш журнал
(Он мне уж руки обломал).
Во-первых: серая бумага!
Она, быть может, и чиста,
Да как-то страшно без перчаток!..
Читаешь – сотни опечаток!
Ну уж сотни – это вряд ли. А вот сказать «десятки» преувеличением не будет.
Теперь на нашем пути – Достоевский. Вот уж кому опечатки причинили удивительно много хлопот – и как автору, и как издателю! Какое-то время Федор Михайлович вместе с братом Михаилом выпускал журнал «Эпоха» – и сообщал тому однажды: «Я достал 3-го дня „Эпоху"... и 1? дни читал я ее и пересматривал. Вот мое впечатление: издание могло бы быть понаряднее, опечатки бесчисленные, до крайнего неряшества...»
Опечатки в произведениях самого Достоевского многочисленны и хорошо известны специалистам. Вот, скажем, прославленный роман «Подросток». В большинстве дореволюционных его изданий стояла такая фраза: «Друг Аркадий, теперь душа моя утомилась, и я возмутился духом». Хотя у Достоевского вместо «утомилась» стоял совсем другой глагол: «умилилась».
А в «Скверном анекдоте» написал Федор Михайлович такую фразу: «Она ... заставила Пселдонимова выпить такую чашу желчи и оцта, что он, уже неоднократно вбегая в комнатку, где приготовлено было брачное ложе, схватывал себя молча за волосы и бросался головой на постель, предназначенную для райских наслаждений, весь дрожа от бессильной злости». Про желчь и оцт (уксус по-старославянски) – это была скрытая цитата из Евангелия. Однако наборщик вместо «оцта» набрал «потата». Потом кто-то «исправил опечатку»: вместо «потата» написал «поташа». Вот и получилось, что Пселдонимов выпил чашу желчи и углекислого калия, применяемого при производстве мыла и стекла! Абсурдную оплошность заметили и исправили далеко не сразу.
Великий философ Владимир Соловьев – еще одно имя в перечне жертв опечатки. Первый том его книги «История и будущность теократии» был отпечатан в Загребе, и читавший этот том Николай Семенович Лесков особо отметил множество «ужасных, а в иных случаях довольно остроумных опечаток».
Есть и еще один примечательный случай, связанный с Соловьевым. Владимир Сергеевич написал для солидного журнала «Вестник Европы» язвительную статью о символистах во главе с Валерием Брюсовым и среди прочего заметил: «На последней страничке наши символисты объявляют о предстоящих трех новых изданиях, из коих одно озаглавлено „Les (?) schefs (!) doeuvre". Отложим свое окончательное суждение до появления этих „schefs d'oeuvre"...» Вопросительный и восклицательный знаки Соловьева связаны с тем, что правильное написание французского слова «шедевр» – «chefs-d'oeuvre».
На беду Соловьева, в «Вестнике Европы» тоже приключилась опечатка, и символистский вариант написания был передан так: «cshefs d'oeuvre». Разница в одну букву, но получилось смешно: критикуя опечатку, Соловьев сам попал в ту же яму. В письме редактору журнала философ жаловался на допущенный типографский брак – но было уже поздно.
ЗАЩИТА ДЛЯ АВТОРА (В ТОМ ЧИСЛЕ АВТОРА ЭТИХ СТРОК)
Автору бывает нелегко смириться с опечатками – но и у опечаток есть полезная функция. Они поддерживают автора в борьбе с любителями поживиться за чужой счет. Потому как деятели на ниве плагиата не всегда даже стараются замести следы: иногда они перепечатывают чужой труд слово в слово, меняя только подпись. Опечатки остаются на своих местах, и с их помощью доказать факт воровства – дело техники.
Автору этих строк сей факт известен не понаслышке. Потому как составленные мною книги по истории Петербурга (особенно календарь питерской истории) становились жертвой плагиаторов не раз. Газеты, журналы, радиостанции выдавали публике мои фразы под видом своих. Ступило на эту дорожку и одно с виду очень солидное издательство: издав ежедневник для записей, оно украсило его выдержками из моего календаря. Только «забыло» указать, откуда эти выдержки взяты. Получилось, будто это – всецело их труды.
Пришлось мне явиться в издательство. Разговор был довольно нервный и долгий. Ключевая часть его звучала примерно так:
– А как Вы докажете, что мы взяли текст из Вашей книги? (Это вопрос ко мне.)
– Но у Вас же все перепечатано слово в слово!
– Ну и что? А может, где-то еще есть такие же фразы? Согласитесь, это ведь не исключено.
– Не исключено. Но как быть с опечатками? Вы ведь и их перепечатали из моей книги!
Последний аргумент оказался решающим. Издательство согласилось компенсировать мне понесенный ущерб. Сумма была скромной, но важнее оказался сам факт: справедливость восторжествовала!
Разумеется, это далеко не единственный случай, когда опечатки пришли на подмогу автору. Аналогичных историй известно немало. Скажем, одно оренбургское издательство пару лет назад напечатало карту своего города, а другое издательство чуть позже сделало то же самое. Вторая карта была очень похожа на первую. И даже опечатки были такими же – например, «Терещковой» вместо «Терешковой». Эти опечатки и сыграли определяющую роль в решении суда: вторая фирма была признана нарушителем авторских прав.
А недавно опечатки позволили прессе обвинить в плагиате не кого-нибудь, а власти Великобритании. Накануне вторжения в Ирак британцы представили досье, посвященное боеспособности этой восточной страны и вообще режиму Саддама Хусейна. Заявлялось, что досье построено на отчетах британской разведки и данных из «других источников». Группа экспертов вскоре выступила с утверждением: большая часть досье скопирована из двух американских печатных изданий – «Middle East Review of International Affairs» и «Jane's Intelligence Review». И даже опечатки этих источников перекочевали в досье целыми и невредимыми.
ОТКУДА ОНИ БЕРУТСЯ? ЭКСКУРС В ТЕОРИЮ ВОПРОСА
Известен эпизод с Юрием Олешей, который вычитывал верстку одной из своих пьес и был крайне раздражен увиденными опечатками. Своим собеседникам он экспрессивно говорил:
«Кошмар! С наборщиками невозможно бороться! Выправил все в гранках, но вот, пожалуйста, в верстке опять то же самое. В моей пьесе Улялюм говорит:
„У тебя руки круглые, как перила".
А здесь, полюбуйтесь:
„У тебя руки круглые, как перина".
А что они сделали с репликой:
„В кого мне стрелять за то, что распалась связь времен?"
Они напечатали:
„В окно мне стрелять за то, что распалась связь времен?"
И, наконец, вместо фразы:
„Ты пришла из детства, где был город Ним, построенный римлянами", – стоит сверхбессмысленность:
„Ты пришла из детства, где был город Рим, построенный римлянами"...»
Собеседники пытались Юрия Карловича утешать:
– Но Вы же сейчас все это исправили?
Писатель не успокаивался:
– Исправил! Ну и что же?
– Будем надеяться, что все исправят.
Олеша вскипел:
– Оставь надежду всяк сюда входящий! С наборщиками бороться невозможно!..
Как гласит эта история, Юрий Карлович оказался прав: книжка вышла все с теми же опечатками.
Добрая половина книги позади: можно теперь притормозить и задаться вопросом – как рождаются опечатки? Откуда приходят в печатный текст?
Олеша, как видим, считал виновными в появлении опечаток нерадивых наборщиков. Возможно, в тот раз так оно и было – но вряд ли все опечатки можно объяснить небрежностью исполнителей, их невниманием и нежеланием работать как следует. Чаще случалось обратное: люди старались изо всех сил, выкладывались, стремились сделать работу лучше – но опечатки невесть откуда проникали в текст. Не случайно же родился термин «бес опечатки»!
Впрочем, «бес» – это объяснение мистическое, а вот есть ли более рациональные?