Доставка (ЛП)

добавляет. Только улыбка и молчание. И он смотрит на меня так, как мужчина смотрит на
женщину. Не так как несовершеннолетний преступник смотрит на назначенного судом
социального работника. От его взгляда мне хочется краснеть. Но я слишком опытна для этого.
Я не буду соблазнена и отодвинута от своей миссии.
- Ты всегда был художником? Ты хорошо натренирован или у тебя природный талант?
- Я всегда рисовал. Это помогало мне не сойти с ума, когда остальное дерьмо не
помогало. Его упоминание о прошлом резко возвращает меня в настоящее. У меня здесь есть
над чем поработать и я действительно хочу, чтобы он добился успеха. Я должна дать ему
знания и уверенность, которыми он сможет воспользоваться в обществе, когда покинет это
место. Я знаю, что хороша в этом. Он нуждается в моей помощи, и я более чем готова помочь
ему через все это пройти. Несмотря на его внешность, есть границы, которые я бы никогда не
переступила. Я должна найти себе друга по сексу, чтобы свести на нет все это сексуальное
напряжение.
- Я получила твою записку, так что я сама заполнила анкету. Все что мне нужно, это
твоя подпись. - я роюсь в столе и затем протягиваю ему папку.
Он крутит ручку в руке, прежде чем ставит подпись. Он показушник, этот парень
постоянно пытается произвести впечатление. Его подпись стилизована и он ставит крест
после Роблес вместо того, чтобы написать «Круз».
- Это твоя настоящая подпись?
- Да, мэм, боюсь, что так.
Ой, значит, сегодня он отвечает на мои вопросы. Когда появляется возможность …
- У тебя есть какая-нибудь система поддержки? Члены семьи, с которыми ты
поддерживаешь связь?
- У меня есть друзья. Я не знаю где в данный момент моя мама. Знаю, что у меня есть
родственники в Мехико, но я не поддерживаю с ними связь.
- Здесь мы предлагаем групповую терапию два раза в неделю. Это действительно
прекрасная возможность. У нас также есть программа по предоставлению покровителя
(спонсора), так что, если ты хочешь, мы можем пристроить тебя к кому-нибудь.
Он стягивает шапочку и его блестящие, черные волосы падают на его плечи.
- Кто они?
- Кто, кто? - спрашиваю я и осознаю, что жую резинку моего карандаша. Я бросаю
карандаш вниз, словно это оскорбление моих полномочий.
- Покровители, - говорит он, заводя руку за голову и собирая волосы большим и
указательным пальцем. Он собирает их в хвост и затем закручивает в узел, закрепляя черной
резинкой, которую он стянул с запястья.
- Ты делаешь это лучше чем я.
Он поднимает бровь и смотрит на меня с насмешкой.
- Я никогда не была любителем причесок, - говорю я смущенно. - У меня одна и та
же прическа с тех пор как мне исполнилось двенадцать. Моя мама всегда занималась этим.
Возможно, она уже давным-давно вышла из моды. А я даже не знаю. - промямлила я бес
связанно. Скорее всего, краснея и, безусловно, потея под рубашкой. Возьми себя в руки, школьница Лана, его психическое здоровье и его успех важен для тебя. Его не заботят твои 
 волосы.  
- Все покровители это наши сотрудники, мы не берем волонтеров со стороны. Это
будет кто-то, кого вы сможете хорошо узнать, кто-то, с кем вы сможете проводить время.
- Вы покровитель? - спрашивает он, скрещивая руки на груди, все его пальцы кроме
больших располагаются подмышками.
- Нет! - говорю я, рассматривая его браслеты, сделанные из ткани, веревки и кожи.
Среди них несколько серебреных браслетов, которые лязгают, когда он жестикулирует. Мне
интересно, остаются ли они на нем, когда он принимает душ или они из тех, которые он
никогда не снимает - каждый имеющий для него какой-то смысл. Вода, бегущая по этому
прекрасному телу. Не могу перестать фантазировать. Конечно же, я сексуальная личность, но
обычно я не так бесстыдна.
Браслеты. Иногда дети в этой системе становятся чрезвычайно привязанными к
материальным вещам, наделяя их огромной эмоциональной значимостью. Это дает им
возможность на что-то опереться, когда их жизнь становится нестабильной, и люди
отворачиваются от них.
- Джени - покровитель, и Дженнифер, и даже Педро со стойки регистрации.
Практически все, кто работает здесь. Кроме меня.
Он кивает мне головой, а затем приподнимает в мою сторону подбородок.
- Выберите кого-нибудь для меня. Любого, кого сочтёте подходящим.
- Я бы посоветовала Бригитту. Она из Германии и в хороших отношениях со всеми.
Все участники любят ее. С ней и в правду очень легко общаться.
- Она такая же хорошенькая, как и вы? - спрашивает он, еще больше наклоняясь
вперед так, что его локти передвигаются к краю колен. Он сплетает пальцы и хрустит
костяшками. Его потемневшие и затуманенные глаза блуждают по мне. Он бросает мне вызов, чувствуя мою отзывчивость.
Моя многострадальная нервная система переходит в состояние перезагрузки. Я
пытаюсь сформулировать слова, но его внезапный флирт оставляет меня без слов.
- Мы не, мы не… в Pathways мы не оцениваем людей, основываясь на их внешности.
Мы не можем, ты не можешь… Мы придерживаемся закона о взаимном уважении, который
поддерживает конкретные и очень важные границы.
Мози поднимается, пока я заикаюсь, как нервная птица, в которую он меня превратил.
Он заводит руки за спину, затем одной рукой тянет запястье другой до тех пор, пока я не
слышу как хрустит его позвоночник. Он расслабляется, в то время как каждую мою мышцу
хватает судорога.
- Не берите в голову, Лана. Беру свои слова обратно. Вы не хорошенькая, - говорит он
с легким раздражением и выходит из кабинета, даже не оглянувшись.
У меня падает челюсть. Я с трудом могу сформировать мысли, не говоря уже о
предложениях. Он что, только что назвал меня хорошенькой, а затем забрал свои слова 
 обратно?  
Я склоняю голову к своему столу. Снова. Я беззащитна перед тем влиянием, что он на
меня оказывает. Мози заставляет меня хотеть заползти куда-нибудь в песок и исчезнуть.
(Вместе с ним, предпочтительно с ним.)
 Глава 4.  
Секундой позже Джени врывается в мой кабинет, расплескивая по ковру кофе из своей
чашки.
- Аккуратнее, Джени! - говорю я, восстанавливая свое самообладание.
- Какого черта, прости, я слышала все через интерком.
- Великолепно. Могу ли я спросить, ты что, шпионишь за мной?
- Я набрала тебя, чтобы сообщить, что он идет, а затем ты нажала на кнопку – и я не
стала вешать трубку.
- Ладно, все в порядке. Ничего не произошло. Он просто заставляет меня волноваться.
Мальчишка знает, как пробраться мне под кожу.
- Да уж, и знаешь он сексуальный и СЕКСУАЛЬНОСТЬ – означает неприятности.
Я фыркнула и сделала глоток из кружки с кофе, которое мне только что передала
Джени.
- Должна ли я попробовать убедить их отправить его в другую программу?
- Джени, ты слишком эмоционально реагируешь! Клянусь. Думаю, я могу с этим
справиться. Помнишь прошлый год? Парнишку, который угрожал мне ножом? Тот, который
узнал мой домашний адрес?
- Да, но то был нож. Этот же парень угрожает тебе своей сексуальностью, которая
может породить множество различных проблем.
- Я не боюсь. Он просто дерзкий мальчишка. Но мы должны оставить его – он
невероятно талантлив.
- Он - сплошная проблема. Он похож на девчонку. Сексуальную, мускулистую
девчонку. У него волосы лучше, чем у меня и ресницы длиннее и грудь больше. Он во всем
будет девушка погорячее меня, и при этом он чувак. Может быть он гей?
- Он не гей. Совсем не гей. - Но теперь, когда я задумалась об этом, Мози показался
мне достаточно сексуальным, чтобы иметь отношения и с мужчинами и с женщинами. Словно
он обладал ненасытным аппетитом. Черт, возможно, он в каком-то смысле гей. Что я о нем