Утешение (ЛП)

— Я в порядке, — я натягиваю фальшивую улыбку. — У меня есть Марк и Джексон, если мне нужна помощь. Кроме того, я уверена, что у тебя есть куча других поводов для беспокойства. Ты только приехал, и я знаю, заселение занимает много времени.
— Я взял отпуск. К тому же я все равно от тебя не отстану.
— Правда, я могу справиться с этим.
— Никто не говорит, что ты не можешь. Я говорю, что ты не должна. Положись на людей вокруг тебя. Он был моим другом, и ты мой друг, поэтому не будь такой гордой, — наши взгляды встречаются, и Лиам пристально смотрит мне в глаза.
Что не так с этими мужчинами и их неспособностью просто позволить мне существовать?
— Хорошо, отлично, — уступаю я.
— Хорошо. Не то чтобы у тебя был выбор. Я вроде как непреклонный.
— Я помню, — фыркаю я.
Между нами повисла неловкая тишина. Слава Богу, Арабелла начала толкаться, возвращая к себе мое внимание.
— Слышно что-нибудь от Патти? — спрашивает Лиам.
— Нет, она исчезла после смерти Аарона.
Моя свекровь по понятным причинам не восприняла новость о смерти Аарона хорошо. Она оборвала все контакты с нами. Она отказывается видеть Арабеллу и не хочет даже частично присутствовать в нашей жизни. Она утверждает, что если я любила его, то не отпустила бы. Я бы потребовала остаться. Если она вообще знала своего сына, то должна понимать, что это не сработало бы.
Лиам делает шаг в направлении каминной полки и протягивает руку к флагу. Он стоит там и смотрит на мой мини-мемориал. Фотографии Аарона стоят линией рядом с флагом: его фото из учебного лагеря новобранцев, наша свадьба… Его жетон размещен спереди. Лиам рукой опирается о каменную стену, и опускает голову. Я смотрю на то, как он сжимает пальцы, и они белеют от того, как сильно он вцепился в выступ стены. Он выглядит так, словно забыл, что я здесь. Слезы наполнят мои глаза, когда я смотрю на самого близкого друга Аарона, скорбящего в тишине. Это тот самый момент, когда я почти могу почувствовать исходящую от него боль. Я отворачиваюсь и предоставляю ему немного уединения.
— Полагаю, люди по-разному справляются с горем, — бормочет тихо Лиам.
Я поворачиваюсь обратно и вижу, как он сжимает свою шею.
— Как ты справляешься с этим? — спрашиваю я.
Он поворачивается ко мне и качает головой.
— Я несколько раз набирал его номер. Я был пьян, и… я не знаю, это был просто инстинкт: позвонить ему и сказать что-то глупое. Первый раз я попал на его голосовую почту и… — Лиам не отводит от меня взгляда, когда обрывает себя. — Что насчет тебя?
Моя показушность возвращается, когда я повторяю речь, которую повторяла много раз:
— Я живу. Это тяжело, но я справляюсь.
Лиам знает меня. Он также является дознавателем в ВМС (Примеч. специалист по проведению допросов). Он один из лучших. И по некоторым причинам я забыла, кому вру.
— Правда? — спрашивает он недоверчиво.
Его огромное тело движется мне навстречу, когда он оценивает мою реакцию. Я пытаюсь вспомнить все те вещи, которые Аарон практиковал на мне. Как он учил меня стоять на своем, не отводить взгляда, но Лиам — это другое.
— Да, — говорю я уверенно.
— Ты знаешь, кто я, правда же? — он хватает меня за запястье, и мой пульс учащается. Я не боюсь его, но он — первый мужчина, который касается меня после смерти Аарона. Хотя мы просто друзья, что-то в моей груди сжимается.
— Ты лжешь мне, — говорит Лиам своим глубоким голосом.
Я подавляю дрожь и пытаюсь не смотреть в его глаза. Не хочу, чтобы он увидел то, что я прячу глубоко внутри. Он может читать меня. Он натренирован, чтобы видеть меня насквозь, и мне нужно оградиться от него.
— Натали, — он приподнимает мой подбородок, но я держу глаза закрытыми. — Ты можешь мне сказать. Я не могу представить, чтобы Аарон был в порядке, если бы потерял тебя. Он был бы в полном дерьме. Он бы сошел с ума и разбил бы мебель по всему дому. Поэтому тебе не обязательно быть «в порядке». Ты можешь злиться или что-то еще.
Его слова просачиваются в мою душу, и я открываю глаза.
— Я не могу так. У меня есть Арабелла, — говорю я, глядя на малышку в моих руках. — Я должна быть в порядке.
Стальная стена, за которой я прячусь — сильная и крепкая. Я в безопасности там.
— Это не правда. Ты держишь все в себе, а потом просто взорвешься к чертям.
Я сжимаю зубы и глубоко вдыхаю через нос.
— Какой у тебя график командировок? Будешь ли ты поблизости? — нет никаких сомнений: он знает, что я уклоняюсь. Я хочу убежать от этого разговора.
— Ты же знаешь, я не могу сказать тебе этого, но я здесь для тебя. Собираюсь заняться несколькими делами, а потом определюсь с тем, что еще необходимо сделать.
— Мне действительно не нужна помощь, — говорю я, хотя больше не понимаю, что мне нужно. Арабелла шевелится, и я нежно ее качаю.
— Хорошо. Тогда мне необходимо сделать кое-что в ближайший месяц, пока я в отпуске, поэтому ты поможешь мне.
— И кто теперь лжет? — спрашиваю я.
Лиам закатывает рукава и подмигивает мне.
— Я никогда не лгу.
Впервые за все это время я начинаю искренне смеяться. Он лжет о лжи. Арабелла начинает капризничать, и, как бы сильно мне ни хотелось поспорить с ним, я должна ее покормить.
— На какую группу ВМС ты работаешь сейчас?
Пожалуйста, не говори «четыре».
Я не знаю почему, но это важно. И когда он нерешительно выдыхает, я уже знаю ответ.
— Четыре, — он делает шаг ближе и кладет руки на мои плечи. — Он должен был быть со мной.
— Нет. Он должен был быть со мной.
— Да, должен был, — говорит Лиам с очевидной печалью в глазах.
Это ранит нас обоих. Лиам и Аарон были братьями. Если умирает один — умирают оба. Аарон как-то говорил про их братство в сравнении с тем, что было между ним с Марком и Джексоном. Они все были близки, но Лиам и Аарон были будто связаны кровью. Они заботились друг о друге во время обучения в школе военно-десантной подготовки. И когда умерла сестра Лиама, Аарон был рядом с ним все время.
— Мне жаль, Демс, — говорю я, качая Арабеллу в своих руках.
— За что ты, черт возьми, просишь прощения? — спрашивает он оскорбленно. (Прим. игра слов: I’m sorry — прости; мне жаль).
— Вы двое были близки. Я знаю, что это нелегко для тебя.
Лиам сжимает переносицу.
— Это то, что ты делаешь?
Я с трудом сглатываю, пытаясь понять, о чем он спрашивает.
— Ты притворяешься, — взгляд Лиама смягчается, когда он смотрит на меня.
— Я не понимаю, чего вы все от меня хотите, — говорю я раздраженно. Он улыбается, и я хочу ударить его. Черт возьми, почему он улыбается?
— Наконец-то, хоть какие-то эмоции. Увидимся. У меня есть пара дел здесь.
— Ты — задница!
— Дааа. Иди, позаботься об Арабелле. У меня есть другие дела, — Лиам целует мою щеку, а потом головку Арабеллы и уходит.
Я стою там, зная, что не собираюсь от него избавляться. Он благородный, честный, и если Лиам дал клятву Аарону, он выполнит ее. Он будет здесь для меня таким образом, каким я этого захочу.
Лиам Димси станет моей погибелью.
  
Глава 4
 
— Эээээй? — я слышу, как из кухни меня зовет моя лучшая подруга Ринель.
— Я здесь, Ри.
— Вот ты где. Я принесла несколько обедов, которые сделали жены на этой неделе. Я положу их в морозильник. (Примеч. имеются в виду жены военнослужащих, традиция в честь памяти покойного приносить что-то в дом семьи умершего).
По моему телу разливается тепло. Она была моей опорой эти последние несколько месяцев. Останавливалась у меня, приносила еду, смотрела за Арабеллой, чтобы я могла немного вздремнуть.
— Спасибо, но я в порядке. Я обещаю.
Я возглавляла группу по оказанию помощи. Я убеждалась, чтобы у жен умерших солдат ВМС была еда, помощь и друзья. Смешно, как оборачивается жизнь. Теперь я — одна из тех жен, которым раньше соболезновала.