Биосфера (СИ)

— Вы нас слышите? — спросил Роберт.
— Я смотрю, у вас есть девочки, им пора тоже ходить в школу.
Но женщина все еще не обращала на них никакого внимания, словно их не замечала вовсе. Неожиданно она начала петь и ее голос протяжный и мелодичный, словно пение дикой птицы, навевал какую-то тоску. Роберту стало как-то не по себе.
— Столько пройти, — сказал с досадой Роберт, — чтобы узнать, что с нами не хотят общаться.
— Вы знаете, но я не вижу мальчика, — произнесла Айне.
— Может быть, он внутри, предположил Роберт. — Если он болен, то, скорее всего, лежит в хижине.
Роберт и Айне последовали в хижину. Они отодвинули занавес, скромно служивший дверью, и вошли в еле освещенную маленькую комнатку. Солнечные лучи, пробившиеся от входа, лишь в нескольких местах падали на земляной пол, чуть осветив желтеющее основание скромного жилища.
— Как они здесь живут? — удивился Роберт. — Им же тут довольно тесно.
— Вот так и живут, — ответила печально Айне.
Возле небольшого медного казана находилась сгорбленная старушка. Она доедала остатки еды. Своими черными, скрюченными и морщинистыми руками она доставала какую-то кашу серого цвета. Ее пальцы соскребали со стенок казана остатки прилипшего ужина, после чего она, в сжатой и дрожащей от немощи рукой, подносила комочек собранной еды ко рту. У нее, по-видимому, не было зубов, так как она долго пережевывала деснами. Старая женщина также нас поначалу не замечала. Пока Айне не заговорила с ней:
— Здравствуйте! Мы из селения. Мы преподаватели из школы, где учится ваш внук Дамас Булсара, — произнесла в полголоса последние слова Айне.
— Она, наверное, плохо слышит, — сказал Роберт. — Мы из школы! Преподаватели! Мы…
— Я не глухая, — ответила хриплым голосом старушка. Она положила казан в сторону и развернулась к пришедшим людям.
— Прекрасно, — сказал Роберт. — Хоть, вы нас услышали. Мы пытались поговорить с матерью Дамаса, но она предпочла нашему общению заунылую песню. И сейчас поет, слышите?
— Что вы хотели? — спросила старушка, занимаясь своими седыми волосами. Она расчесывала оставшиеся волосы пальцами рук, не использовав других средств.
Роберт посмотрел по сторонам темных углов и кроме нескольких старых лохмотьев ничего не обнаружил.
— Мы преподаватели, работаем в школе, — начала Айне. — Дамас Булсара, вот уже как две недели не появляется в школе. Мы пришли наведать его.
— Он уже две недели как мертв, — ответила старушка с ноткой неприязни к незваным гостям. — Теперь вы уйдете, — спросила она, глядя затуманенными старческими глазами на свежую, пылающую энергией и молодостью, Айне.
— Умер? — повторила в приглушенном тоне девушка. — Но, как? Что произошло?
— Он мертв и уже похоронен, — ответила старуха. — Разве не все равно. Мы приглашали знахаря, но ничего не помогло, земля забрала его.
Старушка опустила голову, и ее длинные белые волосы укрыли лицо.
— Но почему же вы не обратились к доктору? — возмущенно спросил Роберт.
Старуха больше не реагировала на их слова, и им пришлось покинуть ее. Но, как только они развернулись, старуха вдруг подняла голову и в гневном крике произнесла:
— Я проклинаю этих белых дьяволов! Будьте вы прокляты! Это из-за них он умер.
У хижины сидела мать, она все еще тихонько пела, ее голос слегка притих и стал более унылым и печальным. Ее пальцы копошились в небольшой сети, предназначенной для рыбной ловли. Маленькие мальчики игрались в песке, не отходя от матери, трудившейся над узелками сети. Айне решила подойти к двум девочкам и узнать у них о постигшем несчастье. Она поздоровалась, и девочки приветливо откликнулись.
— Я преподаватель в школе. Вам уже пора тоже ходить на занятия, — сказала Айне.
— Мы не можем, — сказала одна из девочек.
— Наша мать не будет нас водить в школу, — ответила другая девочка, что постарше лет шести.
— Но почему? — спросила Айне.
— Она боится за нас.
— Не хочет нас потерять, как братика, — ответила другая девочка.
К ним подошел Роберт, он вынул из кармана блестящую ручку и отдал одной из девочек, другой он дал небольшой блокнот.
— Здесь можно рисовать, — мягко сказал Роберт.
И дети вместе с Робертом уселись на траву. Он нарисовал несколько деревьев, домик и цветы на полянке. Девочка добавила к рисунку солнце и нарисовала несколько тучек.
— Мы с сестричкой ждем дождя. Мы любим воду. Она хорошая, она любит нас.
— Мама сказа, что мы не будем ходить в школу, как Дамас, — сказала девочка постарше. — Я бы очень хотела пойти.
Айне присела к детям и дружески их обняла.
— А почему ваша мама не хочет, чтобы вы посещали школу? — спросил Роберт.
— Она боится белых детей. Она не хочет и нас потерять, — сказала девочка.
— А я играла уже с белой девочкой, — сказала девочка помладше. — Их семья проходила мимо, и они задержались у нас. Нам было весело. А потом Дамас заболел. Он не хотел со мной играть, только смотрел в небо и лежал как камень. Нас отвели в дом, после этого я его не видела. Отец говорит, что мой старший братик далеко ушел.
— Он вернется, — сказала другая девочка, — Мама говорила, что он вернется. Это временно. Но пока он не приходит.
— Да, мама уже много песен спела. Она зовет его, но он не приходит, сказала девочка. — Почему? Разве он не хочет, чтобы нам было весело?
— Но, ведь, у вас есть еще два братика, — сказала, еле сдерживаясь от слез, Айне.
— Они маленькие и не умеют еще играть.
— Нам с ними не интересно. А Дамас много знал, с ним было интересно, он был как папа, сильный и смелый, — сказала девочка.
Роберт и Айне пробыли еще несколько часов с ребятишками. Начало темнеть и они решили отправиться в обратный путь.
— Знаете что? — сказал Роберт детям. — Я учитель в школе и теперь, раз вы не можете посетить школу, то я буду приходить к вам домой.
— Правда? — спросила, улыбаясь, девочка. Улыбка появилась и у второй девочки.
— Да, правда. Мы будем учиться с вами на дому.
По дороге назад Роберт и Айне беседовали, обсуждая проблемы детей.
— Их родители боятся за своих детей из-за альбиносов. Они верят, что те приносят несчастья, — сказала Айне. — У них в доме побывал ребенок белый кожи, и теперь они обвиняют его в смерти их мальчика.
— Но, ведь, родители альбиноса тоже…
— Тоже белые? Нет, совсем нет, — ответила Айне. — Оба родителя черной кожи, а их ребенок — белой. У остальных альбиносов тоже родители черные. В этом-то все и дело. Они верят в проклятье и полагают, что дети-альбиносы приносят лишь несчастье.
— Так считает и пастор, — сказал Роберт. — Как-то странно все это.
— Что странно? — спросила Айне.
— Я по просьбе пастора понаблюдал за поведением этих детей.
— И что же? — поинтересовалась Айне.
— Как вам сказать? С одной стороны, они выглядят как обычные дети, игривы, познавательны, любопытны, дружелюбны. Их отличие — лишь цвет кожи. Но немного понаблюдав за ними, я пришел к некоторым сомнениям. Я, конечно, не верю в эти шаманские предрассудки. Однажды, я заметил, как несколько девочек разговаривали с насекомыми. Один мальчик как-то странно вел себя. Он поначалу огляделся, чтобы рядом во дворе школы никого не было, а затем присел на корточки и словно что-то растирал в песке, приговаривая, словно делал какой-то ритуал. Когда он ушел, я незаметно подошел к тому месту, где он был, и увидел на песке странный рисунок.
— Интересно, и что это за рисунок? — поинтересовалась Айне.
— Это было изображение какого-то насекомого. Но дело не в этом. Этот рисунок мне был знаком. Он приснился мне в ту ночь. Откуда этот мальчик мог знать, что мне сниться. Это ерунда какая-то. Я не верил своим глазам. А одна девочка, самая маленькая из одиннадцати, ее зовут Мигиро. Эта девочка меня больше всех удивила.
— Чем же?
— На уроке я подошел к ней, заметив, что она отвлекается, и увидел, как она рисует какое-то животное. Я подождал, пока она завершит свой рисунок. Она подарила его мне. А вчера вечером я сравнил его с рисунком, находящимся у меня в компьютере. И что вы думаете? Они идентичны.