Куда пропали снегири?

Уход и питание.Два кита, на которых долгие годы держалась материнская методика лечения.Евгения крутилась, как белка в колесе. Зажала себя в жесто­чайшие рамкивремени, не могла не успевать - успе­вала. Кроме обязательных яблок, тёрладочке свежую морковку, приучала к творогу со сметаной, сто граммов творога плюссто граммов сметаны, пе­ремешает получше и даёт с ложечки, пусть не за одинраз, но за день скармливала. Гемоглобин не просто выправился от такого питания,он даже подскочил. Ну, очень хороший гемоглобин - удивлялись врачи и в недоуменииразводили руками. А ещё мясо отвар­ное. Она варила крепкие мясные бульоны,меленько крошила туда мясо, добавляла овощей, получались насыщенные мясныесупы. Ни в коем случае не дава­ла бульоны из бройлерных кур. Один врач, когдаОк­саночка лежала в санатории, предупредил настрого: бройлерные куры дляребёнка очень вредны, они па­губно действуют на развитие мозга. Летом ГеннадийАверьянович отвозил их в деревню. Уж там Евгения Федосовна пичкала дочкуземляничкой с куста, ма­линой, всяческой свежей ягодкой, на которые не ску­питсясолнечное лето. А ещё... голубями. Да, да, во­круг было много голубей, и Оксанас удовольствием ела голубиный суп, очень питательный и полезный. Старушкиместные, сердобольные, советовали поить девочку молозивом, первым после отёлакоровы мо­локом. Попробовали и это. Папа сделал во дворе для Оксаночкиспециальные брусья и она уже могла по­немногу стоять между ними.
Потихонечкудевочка окрепла, передвигалась она всё ещё с помощью мамы, но ножки уже ощущалипод собой почву и не боялись её, а руки, ещё непослушные, нервные, уже тянулиськ яркой игрушке. Очень боялись родители задержки умственного развития ребёнка,не­редкого при таком заболевании. Мама учила Оксану различать цвета,выговаривать первые слова. Непросто девочке далось первое слово «мама». Язык неслушал­ся, двигался очень медленно, слова произносились не­внятно. Но «мамочка,запасайся терпением. На всю жизнь». Видимо, сознавая, что оно, терпение, необхо­димов больших, космических размерах, Евгения Ревкова сразу делает приличный егозапас. Все удивлялись ей, жалели её, а она недоумевала, даже роптала:
- Не надо меняжалеть. Моя дочь - и всё, что я де­лаю, мой перед ней долг, неужели можноиначе?
Можно иначе.Евгения Федосовна отлично знала это. Нередко в порыве жалости ей советовалиподу­мать о себе и отправить девочку в интернат. Да и сама она, повозив Оксанупо санаториям, насмотрелась на отказных деток. Думать о себе, конечно же, надо,но при условии, если больше не о ком думать. Ей было о ком. Дочка подрастала,уже надо было определять­ся со школой.
- Стали ходить поврачебным кабинетам, везде врачи говорят о задержке психического развития и обопределении во вспомогательный (для умственно от­сталых детей) класс. Даже необследовав её, уповая только на диагноз. Говорю: «Да вы с ней побеседуй­те».Пришли как-то к врачу, а врач картинки семилет­ней Оксане показывает: «Скажи,девочка, где здесь собачка, а где кошечка». Я не выдержала: «Доктор, -говорю, -она у нас с пяти лет читает, рисует хорошо, с ней поговорить обо всём можно, авы с кошечками, это уже в два года ребёнку по силам». Нехорошо, на­верное,сорвалась, но что было, то было.
Восьмилетнююшколу-интернат Оксана Ревкова оканчивает с отличием. Мама, если бы не мама...Во­семь лет подряд, рано утром они выходили из дома и медленно, на неустойчивыхногах, поддерживаемая мамой, шла Оксана Ревкова грызть гранит науки. А давка,какая была давка по утрам! Исхитрились так: впереди в толчее метро шёл папа -торил путь, а за ним вплотную Оксана с мамой. Штурмом брали метро, потомавтобус, потом троллейбус. Измотанные, взлохмаченные, приезжали в школу. Папаотправлял­ся на службу, Оксана - на занятия, а мама оставалась ждать, смыславозвращаться домой не было. Обрат­ный путь проделывали без папы. На переменахмама помогала дочери переходить из класса в класс, а пока шли уроки, бегала помагазинам за продуктами. И об­ратно домой - троллейбус, метро, автобус. Восемьлет, изо дня в день.
Оксана Ревковаоканчивает школу с отличием. Но этого образования было недостаточно. Сообразитель­ной,способной девочке родители решают дать среднее образование. Обучают Оксаночкуна дому учителя из обычной, ближайшей к их дому, школы. Сострадание, жалость,какие там знания! Но мама всё ставит на свои места:
-   Оксане нужны непятёрки, а знания, прошу вас об этом помнить. И - никакой жалости, ни Оксана,ни я этого не любим.
Учителя не зналитогда, с кем имеют дело. А имели они дело с отличницей, самостоятельновыучившей английский плюс к положенному немецкому, пре­красно рисующей, умеющейвязать и плести макраме, любящей и понимающей музыку.
-   И пишущей стихи,- добавляла мама. - Стихи те­перь у нас самое главное.
Да, стихи в жизниОксаны Ревковой не случайная страница, не временное, как макраме, увлечение.Сти­хи - её жизнь. Её дети.
-   Когда Оксананаписала первое стихотворение и показала его мне, я растерялась, сама-то я нешибко понимаю в поэзии. «Мама, как?» - «Да вроде склад­но». Но ведь ей нужносоветоваться со мной, обсуж­дать темы, мнением «да вроде складно» не обойдёшь­ся.И занялась я самообразованием, много перечитала стихов, критической литературы,сравнивала, окуну­лась в мир поэзии по уши.
Теперь мама уОксаны первый советчик и судья. Вот они, сборники стихов на книжной полке, ихчеты­ре. «Исповедь моей души», «Три свечи», «Письма в никуда» и «Осень». Наподходе пятый. С ним проб­лемы чисто материальные: для издания нужны деньги, аденег в их семье всегда было в обрез, только на жизнь и хватало.
Мы говорим сОксаной о её стихах. Она медленно выговаривает слова, и я ловлю себя на мысли,что о серьезных вещах и надо говорить именно так, взве­шивая, обдумывая фразы,не поспешая суетно и не пе­ребивая.
-   Помню своё первоестихотворение. Ехали с ма­мой к врачу в автобусе, а за окном серебрился снег.Это... было так прекрасно.
Писать Оксанетрудно, непослушные руки выводят каракули. Мама купила ей машинку, удобную,доро­гую, нажимать на клавиши легче. Оксана печатает свои стихи сама.
На её стихи ужепишут песни, проходят вечера её творчества, на которые собираются друзья илюди, не знакомые с ней, а знакомые только с её стихами. Они удивляются, увидевхрупкую девушку, с трудом пе­редвигающуюся. Оксана Ревкова, вот она какая, ока­зывается.
-   Один раз потелевизору была передача об Оксане. Всё вроде хорошо, а в конце дали почему-тобегущей строкой фразу «Оксана ищет друзей». И - обвал звонков! Сумасшедшие,сектанты бросились решать Оксанины проблемы одиночества. Да никакого одино­честванет! Не ищет она друзей, их у неё много. На­дёжные, проверенные, верные.
-   Но, наверное,самый проверенный и верный из них — мама?
-   Да, конечно,мама. Моя дорогая, моя самая луч­шая на свете мама.
Оксане Ревковойсейчас двадцать семь. Маме - пятьдесят два. Двадцать семь лет из нихона живёт по принципу «надо». Слово «хочу» исчезло из её лекси­кона сразу же,как только поставлен был дочке диаг­ноз - ДЦП. Мама стала для Оксаны врачом,масса­жистом, медсестрой, сиделкой, снабженцем, курье­ром, поваром,литконсультантом, душеприказчиком, да мало ли ещё кем. Она прожила и живёт неодну жизнь, а две. Одну - свою, другую - дочери. Обе жиз­ни сложны, обе -достойны. Оксана считает себя счастливым человеком. У неё есть дом, где еёлюбят и понимают, у неё есть талант и признание его. Её жизнь состоялась. Носостоялась не сама по себе, а каторж­ным трудом родного ей человека. ЕвгенияРевкова за­была себя, забыла свои немощи, запретила себе быть слабой.
Как мало, какнепростительно мало говорим мы о матерях-подвижницах, взваливающих на себя тяжё­луюношу детской беды. А эта женщина несёт ношу двадцать семь лет, да ещёумудрилась каким-то одной ей веданным способом обратить тяжесть ноши в ра­дость.Ведь дочь, её единственная дочь состоялась! Всякий ли родитель, имеющийздоровых детей, может сказать эту фразу?
Они многопутешествуют. Мама, поддерживая дочь, помогает ей ступать по земле. Уже знакомыим днепровские просторы, черноморский Кавказ, берег турецкий, музеи Петербурга,святые родники и пра­вославные храмы России. Вот они, в альбоме храня­щиесяфотокарточки, где лягушка-путешественница Оксана только успевает менять наряды:топик и шорты на элегантную бархатную блузку и - наобо­рот.