Куда пропали снегири?

-   Зайдите к нам наминуточку, - Ирине хотелось, чтобы кто-то видел, как они с Олегом счастливы. - Унас событие, серебряная свадьба, вот вырвались в Сочи, взяли десять дней в счётотпуска, решили поз­волить себе.
-   Нет, нет, что вы,неудобно, - женщина смущённо замахала руками.
-   Глупости! Мыпопутчики, нам ещё ехать и ехать. Пора познакомиться. Я Ира, мужа Олегом зовут.А вас?
-   Я Таня... ТатьянаНиколаевна, нет, просто Таня, -женщина была очень смущена. Ирина слегка подтолк­нулаТаню к купе:
- Олег, принимайгостью на нашей серебряной свадьбе! Прошу полную рюмку и - тост. Таня, поже­лайтенам счастья.
-   Я желаю вамсчастья, - Татьяна сделала малень­кий глоток, смущённо протянула руку климончику. Она была напряжена, робела.
Ирине приятнабыла даже робость попутчицы. Ря­дом с ней она чувствовала себя этакойраскрепощён­ной, почти светской львицей, благополучной, обожа­емой мужем,красивой. Она сделала перед поездкой стрижку, подкрасила волосы, на ней былисветлые брюки и яркая жёлтая футболка. Жаль, что Татьяна не увидит её ввечернем платье, которое она, взяв деньги в долг, купила на Кузнецком мостувтайне от мужа. Чёрное, на узеньких бретельках, облегающее. Сверху она наброситвоздушную, почти кисейную шаль... Это ещё один сюрприз Олегу. Когда они пой­дутв ресторан официально отмечать свой юбилей, она его и наденет. Олег вежливоподливал Татьяне коньяк:
-  Высовсем не пьёте...
-  Дая вообще не любительница.
Говорили опустяках, смеялись. Потом выяснилось, что и Таня едет в их пансионат. Далипутёвку на рабо­те, бесплатную, грех отказываться. Где работает? Бух­галтер водной из торговых фирм. Попутчики. До мес­та вместе.
Пока беседуют онитихонечко и потягивают конь­як, я расскажу вам, откуда знаю Ирину и её мужаОлега. В редакцию позвонила женщина и, путаясь, пе­рескакивая с одного надругое, рыдая в трубку, чего-то требовала от меня, говорила о мести, о том, чтопросит написать обо всём, что с ней произошло. Она опозорит его на весь белыйсвет, она ему не простит... Кому? За что? И вообще, при чём здесь я?
Потихонькупрояснилось. Я поняла, что меня про­сят, нет, не просят, требуют поучаствоватьв семейной разборке. Отказываюсь.
Женщина говоритрезкие слова в мой адрес, в адрес вообще всех журналистов, от которых нетникакого толку. Короткие гудки вместо вежливого «до свида­ния». Почему-то язапомнила её голос. Нервный, то высокий, то сходящий почти до хрипоты. Пронизан­ныйзлобой, некрасивый голос. Она говорила быстро, глотая слова, будтозахлебываясь: «Опозорю, я его на весь свет опозорю...» Видимо, действительнохоте­лось - на весь свет, если даже в редакцию позвонила. Все несчастливыесемьи несчастливы по-своему -пришло на ум расхожее и привычное.
...Первый деньОлег и Ирина, как дети, бегали по пансионату, осваивая всё новые и новые уголки.Поси­дели на веранде под густым плющом, попили кофе. Потом выбрали в садуодинокую лавочку, над которой плыл дурманящий запах магнолий, и Ирине показа­лось,что она от счастья растворяется в этом аромате. Потом пошли на пляж, онабрызгалась водой, а он сердился и грозил пальцем. Ирина без конца переоде­валась.То наденет длинную пляжную юбку на пугови­цах, то яркий летний костюм, то вдругей безумно за­хочется элегантности, и она явится перед Олегом в строгой белойблузке и чёрной юбке с глубоким раз­резом. А тот «козырь на бретельках»берегла. Ещё не было случая. Пару раз на тенистых аллейках они встречались сТатьяной. Та прохаживалась с пожилой женщиной, видимо, соседкой по номеру.
-   Давай пригласим кнам вечером Татьяну. Ей скуч­но, она одна. Да и вообще, мне кажется, онаодинока. Пусть погреется у нашего огня, жалко, что ли...
-   А мне кажется,нам лучше побыть вдвоём. Ещё два дня, и всё, кончится наша с тобой сказка.Опять будни, как не хочется обратно в Москву...
-   Как два дня?Всего два дня? Олег, как быстро кон­чается всё хорошее.
-   Да, быстро. И мояИришка опять начнёт пилить меня за позднее возвращение домой, за то, что курю впостели, за то, что совсем не помогаю по хозяйству.
Нет-нет, онаничего такого не помнит. Подумаешь, какие-то мелкие семейные неудовольствия.Теперь всё будет по-другому. Роскошные десять дней в Сочи вер­нули Ирину вмолодость, когда она была беззаботной, лёгкой и не придавала значения такимпустякам, как немытые тарелки. Как много зависит от женщины. Вот захотела и -Олег опять у её ног, не сводит с неё влюб­лённых глаз, предупредителен,заботлив. Эти десять дней тоже не прошли для него бесследно. Он помоло­дел.Даже походка стала упругой, лёгкой, а глаза... Давно она не помнит таких егоглаз - лучистых, нетер­пеливых, озорных.
- Сегодня вечеромидём в ресторан! - объявила Ирина. «Вот сегодня-то я его удивлю...» - Иди, погу­ляйпока, зайдёшь за мной через час.
Она встала подхолодную струю душа. Очень хо­лодная, но что делать - придётся потерпеть.Холодная вода — её спасение. Она, как хлыстом, стегала себя струёй душа поногам, животу, бёдрам. Потом напра­вила струю на лицо, и сердце зашлось - такхолодно. Теперь растереться, сделать маску, полежать минут десять, совершеннорасслабившись. Как хорошо, как отрадно предаваться этим милым женским заботам,дома нет времени, дома живёшь по непонятно кем на­писанному сценарию, думала,сын вырастет, легче бу­дет, куда там: маленькие детки - маленькие бедки. Теперьвот сын в институте, и она там преподаёт. Учиться не хочет, ленится, контроль иконтроль ну­жен, а она устала. Да и у Олега свой характер, не лю­бит, когда онаопекает сына, вырос, сам себе хозяин. А уж какой там хозяин - одно название.Она наноси­ла на лицо тональный крем и молодела с каждой ми­нутой. Пела.Тихонько, умиротворённо, как поёт только счастливая женщина.
Вошёл Олег. Онаувидела его в зеркале. С достоин­ством повернулась, грациозно подняла голову,протя­нула руку для поцелуя. Он коснулся губами запястья, потом отошёл на двашага, присвистнул:
- Ну, мать, тыдаёшь! И как тебе удаётся не стареть рядом с таким обормотом, как я? А платье!Новое? В долг залезла? Накажу...
Их столик стоял усамого окна. Штора колыхалась от лёгкого ветра и время от времени открываласиневу морского лёгкого прибоя, шумевшего совсем рядом. Долго выбирали вино.Остановились на лёгком италь­янском, как раз для вечера вдвоём, некрепкое, стон­ким букетом. Пусть не кончается этот вечер, пусть ра­дуется женщина своемувыстраданному счастью. Жизнь научила её ценить неповторимость минут. Сна­чала,когда Олег предложил ей поехать в Сочи, взять десять дней в счёт отпуска, она слисточком бумаги принялась подсчитывать убытки. А Олег раскрутился как никогда.Если ехать, то в «СВ», если брать номер в пансионате, то люкс, да ещё гардеробобновить -кругленькая сумма. Сомневалась, отговаривала мужа, а он ей: «Глупая,один раз живём, надо устраивать се­бе праздники, надо уметь воспарить надбытом». Олег умница. Лучшего подарка к серебряной свадьбе нель­зя было ипридумать. Конечно, придётся потом слегка ужаться... Нет, нет, не думать онеприятном!
- Вина! Я ещёхочу вина!
Танцевали.
-  Вина,я ещё хочу вина!
Уже совсем втемноте они вышли из ресторана. Стройная женщина в чёрном, элегантном платье наузких бретельках, рядом с ней предупредительный мужчина, чуть седоватый,высокий. Красивая пара, сказал бы про них всякий встречный. Красивая пара.
Двадцать пятьлет, прожитых вместе, не удалили их друг от друга, а научили друг друга ценить.Возраст не юношеская бижутерия. Возраст драгоценный камень, который при умелойогранке способен засверкать све­том сдержанным и достойным. Ирина валилась сног от усталости, от выпитого вина, от чувств, перепол­нявших душу.
-   Ты спи, - сказалей Олег, когда они вернулись в номер, - а я пойду покурю на улице.
Она заснула. Асреди ночи вдруг проснулась от ка­кого-то тревожного толчка. Так бывает: вродениче­го не беспокоит, но сердце опытный вещун, у него свои глаголы. Где Олег?Встала. Набросила халатик, вышла в чёрную духоту южной смоляной ночи. Сов­семнедалеко увидела одинокий огонёк от сигареты. Олег! Сейчас подкрадусь изацелую, единственного, неповторимого, любимого... Сняла босоножки, на цыпочкахобошла скамейку справа и встала под кус­том магнолии, затаившись и улыбаясь. Итут поняла, что ошиблась. На лавочке сидели двое, мужчина и женщина. Мужчинакурил, а женщина всхлипывала и говорила: