Собрание сочинений в пяти томах Том 2

— Ну, — сказал я, — веселых развлечений хоть отбавляй. Можно пойти или на пьесу Холла Кэна, или в скейтингринг, или на Сару Бернар, или на хор прелестных сирен. Я думаю пойти на хор…
Но этот здоровый, богатый и мудрый человек протянул только руки и громко зевнул.
— А я думаю пойти спать, — сказал он. — Я всегда после обеда отдыхаю. Сен-Луи, кажется, очень тихий город, не правда ли?
— О да, — сказал я, — с тех пор как проведена сюда железная дорога, город фактически разорен. А строительные общества и ярмарка чуть не убили его. Думаю, что вы правы — нам лучше пойти спать. Вот когда мы будем в Чикаго… не взять ли нам завтра билеты и поехать в этот прелестный и оживленный город?
— Можно, — сказал Солли. — Но я полагаю, что все эти города приблизительно похожи друг на друга.
Опытному чичероне не так трудно исполнять свои обязанности в Чикаго. Там имеется одно или два злачных места, рассчитанных на то, чтобы не дать заснуть посетителю после закрытия ресторанов. Но для человека, проведшего всю жизнь на ранчо, они оказались непригодны. Я все испробовал — театры, поездки в автомобиле, катанье на парусной лодке по озеру, ужины с шампанским и все прочие аттракционы, разгоняющие скуку. Но все было напрасно. Солли день ото дня делался все печальнее и мрачнее. И я испугался за свое жалованье и понял, что должен пойти козырной картой. Поэтому я упомянул о Нью-Йорке и сообщил ему, что все эти западные города были только преддверием к великому городу пляшущих дервишей.
После того как я купил билеты, я хватился Солли. Солли исчез. Я уже знал его привычки, а потому начал искать его в шорных магазинах. Тамошние шорники ввели какие-то изменения в подпругах и арчаках, перенятые от канадской конной полиции, и Солли так заинтересовался ими, что почти примирился с жизнью и оставил в магазине около девятисот долларов.
С вокзала я телеграфировал владельцу сигарного магазина в Нью-Йорке, которого я знал, и просил встретить меня у парома на Двадцать третьей улице со списком всех седельных магазинов в городе. Я хотел знать, где мне искать Солли, на случай, если он опять пропадет.
Теперь я вам расскажу, что случилось с нами в Нью-Йорке. Я подумал про себя: «Ну, дружище Шехерезада, теперь тебе нужно постараться, чтобы новый Багдад понравился твоему скучающему султану, или же тебе наступит конец».
Но я ни на минуту не сомневался, что мне это удастся.
Я начал занимать его по такой же системе, как откармливают умирающего от голода человека. Сперва я показал ему запряженные лошадьми экипажи на Бродвее и паромные лодки. А затем я все повышал ощущения, оставляя про запас все более сильные.
К концу третьего дня у него был вид, как у пяти тысяч сирот, опоздавших на экскурсионный пароход, а я менял каждые два часа свой крахмальный воротник от усиленных мыслей, как его развеселить и получу ли я обещанную тысчонку. Он заснул, глядя на Бруклинский мост, он оставался равнодушным при виде небоскребов; потребовалось вмешательство трех капельдинеров, чтобы разбудить его на самом веселом водевиле.
Однажды вечером я пристегнул ему манжеты перед тем, как он проснулся после обеда, и потащил его в один из самых фешенебельных ресторанов Нью-Йорка, чтобы показать ему разных франтов и франтих. Их было там большое количество, и богатство страны отражалось на их нарядах. В то время как мы их осматривали, Солли разразился громким смехом. Он первый раз смеялся за все эти две недели и во мне пробудилась надежда.
— Ты прав, — сказал я. — Они выглядят как на открытках…
— О, я совсем не думал об этих франтах, — сказал он. — Я вспомнил, как Джордж и я всыпали однажды порошок для мытья овец Джонсону в виски. Как мне хотелось бы поехать обратно в Атаскоза-Сити, — прибавил он.
Я почувствовал, как холодная струйка пробежала у меня по спине.
— Нужно мне одним ходом сделать мат, — сказал я самому себе.
Я взял с Солли обещанье подождать меня в ресторане с полчаса, а сам помчался в кебе на квартиру Лолабель Делятур на Сорок третью улицу. Я хорошо знал Лолабель. Она была хористкой в музыкальной комедии на Бродвее.
— Джен, — сказал я, придя к ней. — Я привез сюда друга из Техаса. Он очень приличный, и… во всяком случае, он человек с весом. Я хотел бы его немного встряхнуть сегодня вечерком после театра — знаете, с веселым ужином в казино. Согласны вы помочь мне в этом?
— А как его финансы? — спросила Лолабель.
— Вы знаете, — сказал я, — что я не привез бы его сюда, если бы его финансы не были бы в порядке. У него целые мешки денег — мешки из-под фасоли.
— Приведите его ко мне после второго акта, — сказала Лолабель. — Я рассмотрю его доверительные грамоты.
Итак, около десяти часов вечера я повел Солли к уборной мисс Лолабель, и ее горничная впустила нас. Через десять минут явилась Лолабель, прямо со сцены. Она выглядела умопомрачительно. Она была в том самом костюме, в котором она выходит из рядов дамских гренадер и говорит королю: «Добро пожаловать к нашему майскому пиршеству». И можно держать пари, что она получила эту роль только благодаря своей красивой фигуре.
Как только Солли увидел ее, он встал и вышел прямо на улицу. Я последовал за ним. Лолабель не оправдала моих надежд…
— Люк, — сказал Солли на улице, — произошла ужасная ошибка. Мы, должно быть, попали в дамскую спальню, потому что леди не была одета. Я настолько джентльмен, что сделаю все, что в моих силах, чтобы принести извинение. Как ты думаешь, простит ли она нам когда-нибудь?
— Она может забыть этот казус, — сказал я. — Конечно, это была ошибка. Пойдем поищем где-нибудь фасоли.
Таким-то образом шли наши дела. Но очень скоро после этого Солли не появлялся к обеденному времени в течение нескольких дней. Я прижал его к стене. Он признался, что он нашел ресторан на Третьей Авеню, где приготовляют фасоль по-техасски. Я заставил его повести меня туда. В тот момент, как я шагнул через порог, я воздел руки к небесам.
За конторкой сидела молодая женщина, и Солли меня представил ей. А затем мы сели за столик, и нам подали фасоль.
— Да, сэр, за конторкой сидела молодая женщина того сорта, которая может поймать любого мужчину с такой же легкостью, как поднять палец. Есть для этого особый способ. Она знала его. Я видел, как она его применяла. Она была здоровая на вид и скромно одета. Волосы были причесаны назад — без всяких кудряшек. А теперь я вам расскажу, какой способ она применяла, чтобы понравиться ему. Это крайне просто. Когда женщина желает понравиться мужчине, она должна устроить так, чтобы всякий раз, как он на нее посмотрит — встретиться с его взглядом. Вот и все.
В следующий вечер Солли должен был отправиться со мною на остров Коней в семь часов. Пробило восемь, а он все не появлялся. Я вышел и нанял кеб. Я чувствовал, что тут что-то неладно.
— Поезжайте сначала в ресторан «Уют» на Третьей Авеню, — сказал я. — А если я не найду его там, то заезжайте в следующие шорные лавки. — И я передал извозчику список.
Как только я подъехал к ресторану, я вспомнил хиромантию и почувствовал по линиям моей ладони, что мне нужно остерегаться высокого, рыжего, коварного человека и что меня ожидает потеря денег.
Солли не было в ресторане, а также и не было гладко причесанной леди.
Я остался ждать. Через час они подъехали в кебе и вышли из него под ручку. Я попросил Солли на пару слов. Он ухмылялся во все лицо, но, очевидно, не я вызвал эту улыбку.
— Она самая удивительная женщина на всем свете, — сказал он.
— Поздравляю, — сказал я. — Но я хотел бы получить теперь мою тысчонку.
— Ну, Люк, — сказал он, — я считаю, что я под твоей опекой не наслаждался райской жизнью. Но я сделаю для тебя все, что только могу, я сделаю все, что могу, — повторил он. — Мисс Скиннер и я повенчались час тому назад. Завтра утром мы уезжаем в Техас.
— Великолепно! — сказал я. — Но к нашим деловым отношениям это не относится. Как насчет моего гонорара?
— Миссис Милльс, — сказал он, — завладела моими деньгами и чеками, за исключением шести серебряных монет. Я ей рассказал, какое у меня с тобою соглашение. Но она заявила, что это нелегальный контракт и что она не заплатит ни одного цента. Но я хочу поступить с тобою честно. У меня на ранчо восемьдесят семь седел, которые я купил во время этой поездки. Когда я вернусь, я выберу шесть самых лучших седел из всей кучи и пошлю их тебе.