Забавная Библия (с иллюстрациями)
Быть может, сегодня что-то в его книге устарело, быть может, устарел и язык той эпохи, которым писатель обличал «священную» книгу христиан и иудеев. Но для современного читателя «Забавная Библия» представляет интерес прежде всего тем, что она показывает, как ярко и остроумно развенчивали библейские сказания атеисты прошлого. Одним из них был и французский писатель-атеист Лео Таксиль.
Глава 1
Сотворение мира и человека
Бог был всегда. В начале времен он был один. На свете не было ничего, кроме него. Не было, впрочем, и никакого «света». В ту пору бог назывался «элохим». Так величает его древнееврейский текст книги Бытие. Слово «элохим» буквально означает «боги». Довольно странно, что Библия называет так совершенно одинокого господина.
Научные исследования Библии привели к выводу о том, что многие библейские тексты представляют собой разные варианты сказаний, совмещенных довольно сумбурно, без достаточного редактирования и отбора. Характерным в этих повествованиях является, в частности, и применение наименований: «элохим» (неопределенное «боги» – в главе первой книги Бытие) и «Яхве» (собственное имя древнееврейского бога – во главе второй, начиная с четвертого стиха).
Библейская научная критика смогла выделить несколько взаимно противоречащих источников, составивших содержание книги Бытие и других библейских книг. Один из этих источников называется яхвистским и другой элохистским. В переводах Библии с древнееврейского языка это различное наименование богов сохранено в следующем виде: «бог» вместо «элохим», «господь» вместо «Яхве» и «господь бог» при совместном «Яхве элохим».
Читателю стоит иметь ввиду, что рассказ о сотворении мира и человека изложен Л. Таксилем в той последовательности, в какой он обычно излагается в богословских учебных руководствах по «священной истории». В Библии же имеются два очень разноречивых рассказа о сотворении мира и человека. Один из них изложен в первой главе книги «Бытие», другой – во второй главе книги «Бытие», начиная с четвертого стиха.
Итак, «элохим», он же «яхве», «саваоф», «адонай», как его в разных местах называет Библия, скучал (или «скучали») среди собственного хаоса. «Тогу богу» называет этот хаос Библия, что можно вольным образом перевести так: «ни дна ни покрышки».
«Тогу богу» – древнееврейское обозначение первобытного хаоса. Буквальный перевод этих слов – «пусто пустынно».
Так как вечность бесконечно длинна, то «элохимы» этак проскучали, надо думать, неисчислимое множество миллиардов и миллионов веков.
Наконец у бога (будем называть его так, по современному) мелькнула мысль: раз он бог и всемогущ, то ему не следует изнывать от тоски и скуки, а надо что-нибудь делать. Старик решился взяться за творчество.
Он, собственно, мог бы все создать и в один присест. Но нет, он решил не спешить: «всякому овощу свое время». И для начала он создал только небо и землю. Вернее говоря, материя сама выступила при изъявлении им своей воли. Правда, материя пока бесформенная, пустая, еще «без дна и покрышки» и насквозь мокрая.
«Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и дух божий носился над водою», – говорится во втором стихе первой главы книги Бытие.
От читателя Библии не требуется понимать, что это значит. Однако, чтобы не наделать ошибок в работе, богу понадобился свет. Судя по сказанному далее, в предшествовавшие века он сидел в полной темноте. К счастью, он не рисковал обо что-либо стукнуться, ибо вокруг ничего не было.
Стараясь истолковать это странное замечание книги Бытие, христианские богословы давно уже использовали упоминание «духа божьего» как подтверждение того, что, кроме бога-отца и бога-сына есть еще и «третье лицо пресвятой троицы» – «бог-дух святой». Этот «дух святой» сошел на «деву Марию», которая таким способом зачала от бога и затем родила мифического Иисуса. «Дух святой» «нисшел» на Иисуса «в телесном виде, как голубь» (Лука, 3:22). Голубь рисуется на христианских картинах, изображающих триединого бога: отец и сын сидят, голубь над ними реет. В дальнейшем изложении Л. Таксиль, имея ввиду богословское утверждение о том, что «Библия есть священное произведение», навеянное авторам разных библейских книг «духом святым», часто применяет слово «голубь».
«Да будет свет, – приказал бог. – И стал свет» (Быт., гл. 1, ст. 3). Что это был за свет? Этого Библия не говорит. Она просто отмечает: «и увидел бог свет, что он хорош». Значит, бог был удовлетворен этим своим достижением. Прежде всего он позаботился «отделить свет от тьмы». Опять-таки было бы бесполезно стараться понять, что это значит. «И назвал бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один» (Быт., гл. 1, ст. 5).
После этого старик занялся созданием… угадайте чего? Опять-таки неба! Вот как «священная» книга описывает эту операцию бога по вторичному созданию неба: «И создал бог твердь; и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал бог твердь небом. И был вечер, и было утро: день вторый» (Быт., гл. 1, ст. 7-8).
Богословы пытались истолковать это место Библии следующим образом: бог сначала-де создал небо как «царство небесное», вторично бог создает «видимое» небо в виде «тверди небесной». В действительности же Библия передает здесь сумбурную смесь двух различных мифов о сотворении мира.
Эта история с водой «над» твердью и «под» твердью отражает грубые заблуждения всех первобытных народов. Согласно давним представлениям, небеса – это нечто массивное, твердое, откуда и самое название «твердь». Существовало убеждение, что по ту сторону этой тверди имеется громадный водоем, которому небо служит днищем. Теперь всякий грамотный человек знает, что дождь есть вода, испарившаяся с земли. Водяной пар, сгущаясь, образует облака, из которых влага и выпадает в виде осадков на земную поверхность. Но некогда думали, что дождь – это вода, стекающая из верхнего водоема через люки, специально для этого приспособленные. Это мнение, ныне вызывающее только ироническое сожаление, держалось очень долго. Его разделяли все ученые-богословы первых веков христианства.
Величайший религиозный авторитет, признаваемый одним из «отцов и учителей» церкви, «святой» Августин Блаженный (345-430) в главе Х своего богословского наставления «О книге Бытие» поучает: «Название тверди не ведет нас необходимо к мысли, что небо стоит неподвижно, ибо твердь называется твердью, можно думать, не по причине неподвижности, а по причине твердости, ввиду ли собственной твердости, или же потому, что служит пределом, разграничивающим высшие воды от низших». «Впрочем», – оправдывает свое глубокое, первобытное невежество «святой» писатель, – «входить в рассмотрение подобных вопросов у меня теперь нет времени, да и не должно быть и у тех, которых мы хотим наставить в видах собственного их спасения и потребной пользы нашей церкви» («Творения», кн. 7, 1873; см. также «Исповедь», кн. 13, гл. 15). Другой, также непререкаемый церковный авторитет, называемый «великим столпом православия», «святитель» Василий, архиепископ Кесарии Каппадокийский (330-379), держась того же мнения, говорит: «Наименование тверди (греч. „стереома“) в писании обыкновенно дается тому, что дает превосходную крепость» («Творения», 1911, т. 1). В подтверждение этого «святой учитель» ссылается на другие места Библии: Псал. 17:3, где бог называется «твердыней»; Псал. 150:1, где упоминается «твердь силы» бога. В Библии есть очень много утверждений о том, что небо твердое. Бог, как говорится в Книге Иова 37:18, «распростер небеса, твердые, как литое зеркало». Бог «наклонил небеса, и сошел» (2 Царств, 22:10); простер «небеса как шатер» (Псал. 103:2)
Пойдем дальше. Третий день бог употребил на работу, плоды которой были более ценны, чем предыдущие. Он опустил свои взоры на нижние воды и сказал сам себе, что было бы полезно собрать их и тем самым дать возможность проступить частям суши. Воды покорно соединились между собой в глубинах, мгновенно образовавшихся для их вмещения. Точно так же мгновенно образовались пространства суши, возвышения, с которых воды побежали в виде ручьев и рек к морям и озерам.
