Вершитель судеб (ЛП)

что Мелвилл не был среди ее клиентов. Теперь Джо знала правду, как и весь остальной
мир, и было бы трудно найти объяснение в длинном списке правды и полуправды.
Но облегчение и страх переплетались с сожалением. Да, Лондон была вынуждена
признаться самой себе, что сожалеет, что больше у нее не будет повода встречатьсяс
Дереком Эмброузом. Она отвергла все его ухаживания, поскольку считала это
необходимым, но мужчина был настолько сексуальным и потрясающим,что она готова
была себе признать, что была уже у него на крючке.
Она вздохнула, перемешивая муку с яичными желтками. В те краткие моменты… держа
его за согнутую руку на мероприятии, или в его машине в ночной темноте, когда своей
обжигающей кожей он касался ее, она получила представление о совсем другой жизни,
жизни, о которой она даже не осмеливалась мечтать в ближайшие десять лет. Ее сердце
болело от сожаления, что в дальнейшемтакого больше не повторится, и теперь ей не стоит
больше притворяться.
Тридцать минут и домашний хумус будет готов, но раздался звонок в дверь. Она смахнула
остатки муки со штанов для йоги и майки, подошла к входной двери. На крыльце стоял
мужчина, который и вызывал все ее сожаления.
— Можно войти? — спросил он, его глаза были более голубыми, чем обычно, оттеняемые
цветом ярко-голубой футболки. Он был одет,можно сказать,небрежно, она никогда не
видела его в таком виде — в потертых джинсах, обтягивающих его во всех нужных
местах. Более выпирающих и труднодоступных местах, можно и так сказать. У нее тут же
пересохло в горле, пока она окидывала его взглядом сверху-донизу.
Она подняла глаза на его лицо, как только поняла, что во без зазрения совести просто
таращилась на него. Уголок его губ приподнялся с одной стороны в ухмылке, словно он
точно прочитал ее мысли.
— Да, конечно, — наконец ответила она, отступив в сторону, пропуская его вперед.
Он улыбнулся, и ее сердце екнуло.
— Вкусно пахнет, — произнес он, заходя в дом.
— Это торт, —ответила она, проводя его в гостиную. — Я могу предложить тебе, но он
еще не готов. Может ты хочешь стакан воды или чашку чая?
Он отрицательно покачал головой.
— Нет, но я надеюсь, мы сможем поговорить.
Она села на дальний конец дивана, подальше от него.
— Конечно.
Он наклонился вперед, облокотившись на колени.
— Сожалею, что не смог связаться с тобой сегодня утром, когда появилась эта новость.
Утро выдалось просто сумасшедшим, и мне не хватало реально времени, чтобы
поговорить с тобой раньше.
— Предполагаю, что на самом деле нам не о чем реально говорить, — сказала она. – Все
просочилось в прессу, и получается, что мы покончили с нашим маленьким фарсом.
Его глаза сузились, а губы превратились в одну тонкую линию.
— А если я скажу нет?
Она моргнула от удивления.
— Что ты имеешь в виду?
Он прошелся рукой по волосам, нахмурившись.
— Я рассматриваю варианты на ближайшие дни. Я не хочу отказываться от кампании. Я
никогда не был в такой жесткой ситуации раньше, но был почти в такой же однажды, и
все смог разрулить тогда, уверен, что смогу и сейчас.
Внутри нее снова появились противоречивые чувства, но он продолжил, прежде чем она
смогла сформулировать свой ответ:
— Знаю, что ты не испытывала удовольствия от всего этого притворства и обмана..., — он
замолчал ивопросительно взглянул на нее.
Ее щеки покраснели, и она опустила взгляд.
— На самом деле быловсе намного лучше, чем я предполагала. Я не люблю врать, но
передышка в работе была несколько щекотливой, я так полагаю.
Его челюсти сжались, прежде чем он продолжил:
— Может, ты не будешь против подождать еще несколько дней? Я не хочу, чтобы что-то
просочилось в прессу. Мой адвокат работает в данный момент над несколькими вещами
—иск против газет, пытаясь таким образом выяснить, откуда они получили свою
информацию. Большую часть сегодняшнего дня я разговаривал с Мелвиллом, и он
наконец-то согласился подождать несколько дней, прежде чем сделать публичное
заявление. Я хотел бы попросить тебя сделать то же самое.
Ее сердце трепетало, и она вспомнила, как говорила мама — будь осторожна в своих 
желаниях. Час назад она размышляла, насколько ей будет не хватать подыгрывать Дереку
Эмброузу, а теперь он сидел здесь перед ней и просил подождать еще несколько дней.
— Но если все уже всѐ знают, что Мелвилл все же был связан со мной, с какой целью мы
будем продолжать делать вид, что у нас есть отношения? — спросила она.
Дерек почувствовал себя некомфортно, что с ним почти не бывало, поскольку для этого
мужчины комфорт был врожденным качеством, его второй кожей. Он потер затылок и
откашлялся.
— Не могу тебе сказать, но хочу пока сохранить наши отношения,мне нужно все до конца
выяснить, — он посмотрел на нее искренне и понизив голос произнес:— Всего лишь
несколько дней. Пожалуйста.
Она понимала, о чем он ее просил — логики было ноль. Интересно, каков его реальный
повод, поддерживать вид их отношений в течение нескольких дней? Она также
рассматривала существующую опасность, впервые, как только увидела заголовок,
поскольку очень опасалась дополнительного пристального внимания прессы, которая
начнет капать глубже, если она продолжит общаться с Дереком. Лучшим вариантом для
нее на данный момент было вернуться к ее прежней жизни, и позволить этой истории
идти своим чередом, и она сомневалась, что к ней долгое время будет столь пристальное
внимание прессы. Чем скорее Мелвилл официально объявит о снятие свой кандидатуры,
тем быстрее СМИ потеряют к нему интерес.
Но сейчас Дерек не позволял Мелвиллусделать заявление об отставке и просил ее,
рассиживаясь здесь без дела, в то время, когда пресса била копытом и хотела получить
жареное с большим количеством грязи, и вполне возможно ее грязи. Дерьмом, которое
погубило уже однажды ее жизнь, и она поклялась сама себе, что больше такого никогда не
повторится.
Но у нее начинало покалывать и болеть в груди, как только она думала, что больше
никогда не увидит Дерека, хотя умом понимала, что с ее стороны было бы несусветной
глупостью продолжать быть частью его мира.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему? — спросил он с выражением, напоминающее малыша, у которого отняли
любимую конфетку.
— Я не хочу оставаться под пристальным вниманием прессы. Если мы признаемся…
Мелвилл и я… папарацци отстанут, и я смогу вернуться к своей жизни.
Он поднялся, его разочарование ощущалась, как теплая волна от радиатора.
— И ты действительно этого хочешь?— спросил он, пройдясь по комнате и
останавливаясь перед камином, она молча уставилась в его широкую, накаченную спину.
— Ты хочешь вернуться и спать с мужчинами, оставаясь все время в тени, продолжая
лгать окружающим тебя людям?
Она вздернула подбородок, пытаясь побороть стыд, прожигающий ее от его слов, и
который в течение восьми лет она прятала очень глубоко внутри себя.
— Нет, я хочу вернуться к своей высокооплачиваемой работе, своей личной жизни и
иметь выбор, что и с кем делить.
За считанные минуты он прошел через всю комнату и очутился на коленях перед ней, с
обеих сторон обхватив ее за бедра, с мольбой в глазах ибурей яростных эмоций,
сменяющихся на лице.
— Хватит, — потребовал он. — Не говори мне, что ты хочешь, чтобы все эти мужчины
снова дотрагивались до тебя. Не говори мне, что ты отвергла меня, но позволишь им…, —
его голос дрогнул и он сглотнул. — Я прошу всего лишь несколько дней.
Она чувствовала жжение в глазах, и пыталась совладать с натиском чувств, которые
готовы были выплеснуться из нее. Чувства, заставляющие совершать и делать такие вещи,