Вершитель судеб (ЛП)

сочувствие Лондон, которое она так сильно старалась скрыть своей эффективной,
гламурной внешностью, прорвалось наружу.
— Заходи, — прошептала она, взяв его за руку и ведя за собой, как маленького ребенка,
вверх по лестнице. — Давай вымоем тебя, и потом ты мне расскажешь, что случилось.
Лондон включила душ в ванной комнате и повернулась к Дереку, который сгорбился над
столешницей. Она встала перед ним, расстегиваяего рубашку, скользя пальцами по его
коже, пока снимала ее с плеч. Он вздохнул, как только ее пальцы дотронулись до его
горячей кожи, и вызвали дрожь, положив голову ей на плечо и растворяясь в каждом ее
движение и жесте. Она положила руку ему на грудь, и жесткие волоски покалывалиее
чувствительную кожу на ладони. Другуюрукуинстинктивно запустив ему в волосы, как бы
утешая, воркую на ухо слова успокоения.
Он наконец поднял голову, вглядываясь в ее красивые глаза, и боль в его глазах вызвала
ее собственную боль у нее в груди.
— Все будет хорошо, — сказала она ему, хотя была не уверена, что это правда.— Я
оставлю одежду на кровати. Возьмешь то, что тебе понадобиться. — Она нежно чмокнула
его в губы и выскользнула из ванной комнаты.
* * *
Спустя двадцать минут Дерек вошел на кухню, одетый в белый хлопчатобумажный халат,
который она прихватила из спа-путешествия с Джоанной.
— Хорошо, что этот размер подходит всем, — она явно язвила, всматриваясь в открытую
загорелую грудь, которая была видна в развороте махрового халата.
— Да, сегодня мои вещи прошли через многое. Мне ненавистна сама мысль, надевать их,
— Дерек слегка улыбнулся, и она увидела, что он немного пришел в себя.
— Хочешь чаю? — спросила она, включая электрический чайник.
— Звучит неплохо,— ответил он. — Кофеин не удержит меня, чтобы заснуть.
Она готовила чай, стараясь не обращать внимание на его взгляд, пристально следивший за
каждым ее движением, раздевающий. Чайник закипел, и она повернулась,уставившись на
Дерека, сидящего за кухоннымостровком.
— Спасибо,— ответил он совершенно серьезно, чуть не заставив ее заплакать.
— Пожалуйста.
Он глубоко вздохнул, заливаякипятком пакетик в своей чашке. — Прости, что я разбудил
тебя и вторгся в твой дом.
— Не извиняйся, я не могла заснуть, — она попыталась улыбнуться.
Но он смотрел на нее печальными глазами и молчал.
— Ты расскажешь мне, что произошло? — спросила она.
Он напрягся, и она сразу же пожалела, что спросила.
Поставив локти на столешницу, он посмотрел на нее сурово и решительно сжав губы,
прежде чем сказать:
— Была предпринята попытка покушения, — резко произнес он. — Кто-то стрелял в
Мелвилла.
— Боже мой,— с трудом выдохнула она, прикрывая руками рот в испуге.
— Он жив, но находится в тяжелом состоянии. Он садился в свою машину с женой.
Лондон с шумом выдохнула, у нее сжалось горло, словно начался спазм.
— Насколько я понял — стреляли с третьего этажа из соседнего здания. Это была
спланированная акция, стрелял профессионал. Снайпер.
— Кто?— прошептала она. — Кто это мог быть?
Дерек вздохнул и поднялся со стула, обходя кухонный островок и направляясь к ней. Он
обнял ее за талию, проводя своим широкими ладонями вдоль поясницы, его тепло
проникало глубоко ей под кожу, а также в душу. Она почувствовала, что он гладил ее не
столько для себя, сколько для нее, но в этот момент ее не волновали эти мысли, она
старалась смаковатьэто ощущение, совершив позднее для себя настоящее открытие, когда
останется одна, и должна будет сделать все, чтобы каким-то образом отделаться от него.
— Кто-то хочет наказать Мелвилла. Возможно тот, кто возомнил себя имеющим
моральное право осуществить суд над ним. Или же, поскольку он еще не сделал свое
заявление об отставки, не хочет, чтобы он стал президентом, — тихо произнес Дерек. —
Но я найду их, и сделаю так, что они получат по заслугам.
Он относился именно к тем мужчинам, которыезаставляли женщину чувствовать себя в
безопасности. Даже в своем вымотонном состоянии, Лондон не сомневалась, что он все
равно выполнит свое обещание. Находясь в его сильных объятиях, и прижавшись к его
большому сильному телу, Лондон почувствовала не только его мощную харизму и власть
денег. Он напоминал ей мужчину, власть для которого была его второй натурой. Дерек
был властным, уверенным в себе, и мог запросто сразиться даже с драконом за право
обладания женщиной. Ее сердце опять кольнуло, понимая, что она не та женщина, которая
ему нужна.
Он отстранился, глядя на нее с такой жаждой, что это даже испугало ее.
— Я не хочу, чтобы ты пугалась, поэтому нанял частную охрану. Они будут здесь через
несколько часов, и останутся с тобой на двадцать четыре часа на семь дней в неделю.
— Со мной? Зачем? Я не имею к этому никакого отношения, и черт побери, так же не
являюсь членом семьи Мелвилла.
Он взял ее за руку и подвел к дивану, усадив, сел рядом, обхватил ее руки и с
напряжением заглянул ей в глаза. Он не отпускал ее руки, и она почувствовала, сама того
не осознавая, что сжимает его пальцы в ответ.
— Пока мы не выясним, кто это сделал, связано ли это с кампанией или с Мелвиллом,
который был всего лишь публичной возможной целью, твоя жизнь тоже может
подвергаться опасности. А если это какой-то религиозный фанатик?
Сердце Лондона стучало с бешенной скоростью, и она посмотрела в окно, на закрытые
шторы, задаваясь вопросом — а вдруг там кто-нибудь скрывается?
— Я не хочу рисковать. В настоящее время—безопасность, причем круглосуточная. И это
не подлежит обсуждению.
Он предвидел ее несогласие, она нахмурилась ловля себя на тревожной мысли —
насколько хорошо он ее чувствует. Никто не знал ее настоящую, с тех пор, как она ушла
из дома, когда ей исполнилось семнадцать, и она не была готова к тому, что происходило
сейчас.
— Я не согласна с этим, — твердо сказала она.
— Это необходимо.
Он мимолетно прикоснулся к ее ладони.
— Это будет убивать меня, если я не смогу сохранить твою безопасность. Для меня это
важно сейчас.
Ее сердце совершило кувырок, как акробат в воздухе, и она ласково посмотрела на него. У
него быстро сменялись эмоции, взъерошенные влажные волосы, опускающиеся на шею,
слегка дотрагивались до его подбородка. Она понимала, что нельзя к нему испытывать тех
чувств, для них двоих не было места в этом мире, но она желала его, причем желала с
такой силой, которая заслоняла все остальное—ее самосохранение, страхи и ее
человеческое достоинство.
— Ты не можешь этого сделать, — в последний раз запротестовала она.
— Это мой кандидат, который втянул тебя в это. У меня есть обязательства, Лондон. Ты
ведь понимаешь, что у меня повышенная ответственность?— он улыбнулся ей своей
коронной улыбкой, и она растаяла, превратившись в лужицу жидкого солнечного света, а
мозг наполнился похотьюи дымкой желания, девичьего поклонения.
Словно он прочитал ее мысли, отразившиеся на лице, улыбка превратилась в волчью, он
наклонился вперед, оставляя поцелуй на ее губах и шепча:
— Ты выставила меня недавно.
Да. И она устала от этого. Устала убегать от мира, а особенно убегать от него. Если бы
только он так чертовски не настаивал. Она выпрямила спину и положила палец ему на
губы, прежде чем он снова смог ее поцеловать.
— Я не могу. Я не могу этого сделать. Ты же знаешь.
Он отрицательно покачал головой, прядь волос упадала на лоб, делая его вид еще темнее
и опаснее.
— Почему? Потому что думаешь, что у нас нет будущего? Или потому, что не позволяешь
ему быть? Я сказал тебе, меня не интересует прошлое, и не беспокоит будущее. Я вижу