Малёк. Безумие продолжается

—Слушай, Бешеный Пес. Ты должен бросить камень в самый центр запруды, рядом с этими гусями. Докинешь или слабо? — Бешеный Пес улыбнулся, отбежал метров на трид­цать, разбежался и швырнул. Камень пролетел над стаей на другой край запруды и приземлился в камышах. Мы заапло­дировали, а Бешеный Пес залаял и продемонстрировал нам свой бицепс. Мистер Холл закурил трубку и задумался. Вы­пустив огромный клуб дыма, он приказал Бешеному Псу попробовать снова.
На этот раз Пес бросил камень, который чуть не убил гу­сей. Те громко закрякали и полетели нам навстречу. Мистер Холл схватил винтовку и нацелился. Раздался хлопок, хрип, и мертвый гусь шлепнулся в воду. Мистер Холл отдал вин­товку Бешеному Псу, затянулся трубкой и сурово посмотрел на нас. Затем выдохнул и проговорил:
— Так. А кто из вас лучше всех плавает?
На этот раз руку поднял один Верн.
Четверг, 31 января
Получил письмо от юной «мисс Дурбан — 91». К сожале­нию, Русалка отправила его,на прошлой неделе, еще до то­го, как прославилась.
На уроке рисования нам приказали нарисовать натюр­морт. Мистер Лилли вынес большую вазу с фруктами, ово­щами, ветками и листьями, из которых каждый мог собрать композицию. Гоблин нарисовал два личи и банан, располо­жив их в виде члена с яйцами. Увидев его творение, мистер Лилли зарделся, захихикал и высморкался. Рэмбо нарисовал автопортрет с яблоком, а Верн — Роджера. Мистер Лилли всерьез обеспокоен тем, что Верн не может рисовать ниче­го, кроме Роджера. Он тщетно пытался заставить его изо­бразить что-то другое, но Верн упорно отказывался.
23.00. Рэмбо с Бешеным Псом разбудили первокурсников и приказали им идти на ночное купание. Один из трех Дэрри­лов отказался и захныкал. Тогда Рэмбо прижал его, а Жиртрест ослабил пояс пижамы и пригрозил пукнуть ему в нос. Дэррил тут же согласился на купание и вылез в окно, всхлипывая и дрожа. Глист полез последним, и Жиртрест предупредил его, чтобы тот не застрял в окне часовни. Мы проследили за Нор­мальной Семеркой до тех пор, пока те не скрылись в часовне, а потом вернулись в свою спальню и стали ждать, что будет. Не прошло и минуты, как двери распахнулись и вошел Андерсон, ведя за собой толпу старост и старшекурсников. Они промар­шировали через нашу спальню в общежитие первого курса.
Спустя примерно полчаса вернулись члены Нормальной Семерки. Они запыхались, хихикали и пребывали в состоя­нии легкого мандража. По одному они пролезли в окно и уле­глись по кроватям. Потом вдруг раздались вопли и визг, и за­жегся свет. Это была подстава! Гоблин не сдержался и бросился в нашу старую спальню, а мы побежали за ним. Андерсон са­модовольно расхаживал по комнате с обрубленной хоккейной клюшкой. Вошел Эмбертон с палочкой сахарного тростника, которая засохла и превратилась в мерзкий желтый стебелек.
Под всхлипы трех Дэррилов Андерсон ходил по спальне, раздавая тумаки за безответственность и за то, что перво­клашки позорят лицо школы. Эмбертон при каждом удоб­ном случае молотил пожелтевшей тростниковой палочкой о шкафчики.
Затем Карлик по глупости поднял руку и сказал: — Извините, сэр, нас Рэмбо заставил... — И заревел. К сожалению, Верн подхватил эстафету и зашмыгал носом, переминаясь с ноги на ногу рядом со мной. Увидев, что все смотрят на него, а не на Карлика, он прокричал: «Ночное купание!» (довольно громко) — и с безумным видом при­нялся наглаживать Роджера. При виде его неадекватного поведения Андерсон растерялся и надолго замолчал, но по­том заговорил снова:
—   Значит, ты, Карлик, обвиняешь Рэмбо в том, что он заставил тебя вылезти в окно, добежать до плотины и вер­нуться обратно?
Карлик кивнул и всхлипнул. Рэмбо с недобрым видом шагнул вперед. Карлик заплакал, а вместе с ним и Верн. Роджер протяжно завыл, а нам только и оставалось, что та­ращиться на это сборище придурков.
Андерсон предоставил первоклашкам выбор: или они по­лучают шесть ударов палкой от него и Эмбертона, или он сдает их Укушенному, а там уж как повезет. На выходе из нашей спальни он подмигнул Рэмбо, остановился у выклю­чателя и сказал:
—   Непривычно, небось: случилась заварушка, а вы в кои-то веки ни при чем. Продолжайте в том же духе. — С этими словами наш староста выключил свет.
Сегодня я понял две вещи:
1)   Подстава с ночным купанием для первокурсников — традиция нашего корпуса. (Жаль, что я не знал этого в про­шлом году!)
2)   Волосы у новичков были сухие, что означает, что до плотины они так и не добрались и вряд ли купались.
Как говорит папа каждые двадцать минут во время про­смотра новой серии «Мэтлока», «сюжет становится все бо­лее запутанным»!
Суббота, 2 февраля
Больше часа ехали на автобусе, и все зря: Арлингтон-Хай забыли подготовить поле. Хотя может, их тренер соврал, но мы этого никогда не узнаем. В общем, он сказал, чтобы мы не утруждали себя и даже не выходили из автобуса, потому что их команда ушла домой. Папаша пришел в ярость и об­винил тренера в трусости, профессиональной некомпетент­ности и нарушении этики. В ответ тренер обозвал нас куч­кой снобов и возмущенно удалился. Папаша жутко разо­злился и велел водителю автобуса отвезти нас в отель «Роял» на чай с бисквитами. Перед тем как мы отъехали, я заметил высокую жилистую фигуру, которая пряталась в кустах, провожая взглядом наш автобус. Готов поклясться, это был Шорт в Законе! Но солнце било мне прямо в глаза, поэто­му точно утверждать я не могу. По пути в отель Папаша заприметил бар «Грязный козел» и попросил водителя сде­лать небольшую остановочку. Как понимаете, в «Роял» мы так и не попали.
20.00. В субботу вечером смотрели «Общество мертвых поэтов». Фильм чуть не вызвал революцию. Это потрясаю­щее кино про учителя по имени мистер Китинг, который на­чинает преподавать в частной школе и вдохновляет мальчи­ков, внедряя нетрадиционные методы обучения. (В общем, как Папаша, только без мата, пьянства и безумных выходок.) В конце, в сцене, когда мистера Китинга вынуждают уво­литься, Верн вскочил и заорал на телевизор. При этом Род­жер слетел с его колен и выпрыгнул в окно гостиной. Вскоре Верн понял, что все на него таращатся, прокричал «Ночное купание!» и сел. Фильм кончился очень трогательно: все мальчишки повскакивали на стулья, тем самым отдавая честь своему учителю. Должен признаться, я очень вдохновился и покинул гостиную с твердым намерением немедленно начать «жить каждым днем». Но Вонючий Рот велел всем отправ­ляться спать, поэтому мне пришлось подчиниться.
Воскресенье, 3 февраля
Сегодня хор выступает на вечерне, и у меня выдался сво­бодный день. Находясь по-прежнему под впечатлением от «Общества мертвых поэтов», я предложил Жиртресту от­правиться искать приключений в Ноттингем-Роуд (малень­кий фермерский городок недалеко от школы). Мы взяли два велосипеда и приготовились ехать. Перед самым отъездом Гоблин заявил, что ему скучно и он хочет с нами. Он без спросу взял велосипед Глиста, и мы поехали в город «жить каждым днем».
Велосипеду Жиртреста пришлось несладко под его весом. Мы с Гоблином делали ставки, когда именно у него лопнет шина. Но Жиртреста это, кажется, не волновало. Он коле­сил вперед на огромной скорости. Правда, при этом прихо­дилось каждые триста метров останавливаться и ждать, пока он переведет дыхание. По приезде в Ноттингем-Роуд он тут же купил три пачки чипсов с солью и уксусом. Гоблин попы­тался купить порножурнал, но продавец за прилавком спро­сил у него удостоверение личности. Я купил пакетик сока.
Мы пошли на фермерский рынок, где люди продают то, что вырастили или сделали сами. На подходе мы увидели, что собралась большая толпа, и услышали громкую музыку. Пристегнув велосипеды к забору, отправились На разведку. Огромная вывеска над воротами гласила:
КОНКУРС «ЖИРНАЯ САРДЕЛЬКА»
Под надписью красовался неумелый рисунок закрученной спиралью колбасы, залитой томатным соусом. Бросив один взгляд на вывеску, Жиртрест бросился в толпу. Обнаружив, что сегодня в Ноттингем-Роуд проводится ежегодный кон­курс среди любителей сарделек, он чуть не лишился чувств от радости. Плохо было то, что вступительный взнос составлял двадцать рандов, а у нас на троих было только восемнадцать.