Продайте мне хоть что-нибудь

Мы с мужем поехали в Лондон.
Лесик – это мой муж – взял инициативу в свои руки и составил культурную программу.
Каждый вечер мы возвращались совершенно обессиленные и измученные искусством. И это повторялось каждый день!
Между тем, понимая, что должна быть с его стороны хоть какая-то материальная компенсация за причиненный мне нематериальный ущерб, я сосредоточенно выбирала эту компенсацию. Нет, что вы! Не в магазинах, в которые мы, разумеется даже не заходили. Цель выбиралась виртуально.
Я вообще очень прагматичная. И поэтому я решила, что раз сейчас нет никакого сейла, я не буду покупать вещи, которые потом уценятся, а куплю то, что не пойдет на сейл никогда. И я решила, что это. Плащ Барберри. Классика. На все времена.
И когда Лесик осознал, наконец, что время компенсации подошло, и спросил меня, что я себе хочу купить, – ответ был дан незамедлительно.
А медлить было действительно уже нельзя, потому что это была уже пятница. А в понедельник мы улетали.
С утра, решив отдать весь день шопингу, я достала все наши деньги и положила их в сумку. А Лесик сказал:
– Слушай, давай я лучше их себе в карман джинсов положу. Оставь себе фунтов сто на «пописать».
Никогда так не делал. А тут почему-то забрал.
Я уже знала, что в Лондоне три магазина этой марки. В разных районах. Мы поехали в первый.
Я хотела только «Кромвель». Это один из самых старых фасонов.
Я видела во многих фильмах в этом плаще Марлен Дитрих, Мэрил Стрип, Софи Лорен и даже Одри Хепберн!
И у меня будет такой же! Я так хотела быть похожей на них! Всех вместе.
Я знала, какой цвет был мне нужен – только классический бежевый!
Но, к моему ужасу, в магазине среди миллиона плащей не было моего размера этого цвета. Только светлые.
Мы поехали во второй магазин. И там – нет! Я начала волноваться и требовать порыться в подсобке. Подсобки везде есть! Продавщицы взглянули на меня с удивлением и посмотрели в компьютере.
– Нет нигде. Ни в одном магазине, – был их безжалостный ответ.
Я решила им не верить, раз они отказались посмотреть в подсобке. «Значит, для кого-то своего решили припрятать», – решила я, и мы поехали в третий магазин.
Там были более милые девушки, и они честно посмотрели в подсобке, но моего плаща не нашли.
Чтобы в Лондоне не найти плащ Барберри? Но именно так и было. У меня было состояние близкое даже не к истерике. Нет. Гораздо хуже было состояние. И Лесик его очень хорошо знал. И догадывался, во что это может вылиться.
Много лет назад, когда мы с ним приехали в один иностранный город, я в первом же магазине увидела плащ моей мечты. Он отговорил меня его сразу покупать, потому что стоил он, как чугунный мост, а впереди было еще много магазинов. Вдруг найдем лучше и дешевле.
Но лучше мы не нашли, и когда через несколько часов вернулись за плащом – его уже не было. Мне до сих пор страшно вспоминать. Я так визжала, будто на меня налетело стадо мышей. Но Лесику, я думаю, это вспоминать еще страшнее, чем мне.
Поэтому сейчас он вел себя крайне осторожно, но, тем не менее, пытался предложить альтернативные варианты.
Лесик уговаривал меня купить другой цвет или фасон.
Все магазины были охвачены по второму разу. Мы уже пересаживались из автобуса в автобус практически с закрытыми глазами.
Перемерено было плащей семьдесят. Но все – не то!
Мы пошли на третий круг. Водители автобусов уже приветствовали нас как старых знакомых.
Дело шло к вечеру.
И вдруг во втором магазине к нам навстречу вышел продавец – прелестный молодой человек, его раньше мы там не видели. Он оказался бывший наш соотечественник, хотя с виду – настоящий англичанин. Чуткий юноша сразу все понял. Понял всю глубину и серьезность проблемы и сказал:
– Сейчас что-нибудь придумаем.
И пошел, куда бы вы думали? Конечно, в подсобку! Туда, куда не пошли те противные продавщицы! И вынес мне мой плащ!
Вот так! Я как знала, что припрятали!
Мы радостно фотографировались на память с этим прекрасным душевным молодым человеком, говорили, что в жизни никогда его не забудем. Особенно сердечно его благодарил мой муж. Для него это было точно еще большим счастьем, чем для меня.
Вес был взят. Взят с огромным трудом, но тем сильнее была моя радость обладания культовой вещью. И в этом была огромная мудрость, решила я. Не может плащ, в котором ходила Марлен Дитрих и Одри Хепберн, сам прийти в руки! Его надо заслужить, этот плащ, как у звезд.
Расслабленные и счастливые, мы шли по Оксфорд-стрит.
– Надо и семью чем-то порадовать, – решили мы и зашли в огромный многоэтажный универмаг.
На первом этаже мы закупили подарки сыну. Пакетов прибавилось. На втором – дочке мужа. На третьем стали выбирать подарок моей тетке, которая осталась с нашей собакой. Я все время снимала свою куртку, вешала ее где попало и примеряла подарки. Муж следил за пакетом с плащом. Я следила за своей курткой, которую все время теряла из виду. А за моей сумкой, в которой лежали наши паспорта и авиабилеты, потому что электронных еще не было, никто не следил. А сумка, кстати была совсем не простая, а Bottega Veneta, я ее купила как раз перед поездкой, по случаю. Настоящая. Но муж эту фирму не знал и не догадывался о ее стоимости.
Я решила, что будет спокойнее, если все самое ценное сложить вместе. И положила сумку в пакет с плащом.
Мы еще выше поднялись по эскалатору. Магазин был очень непростой по географии. Там были этажи и какие-то полуэтажи, и все в зеркалах.
И очень много хорошего там оказалось, поэтому мы были увешаны пакетами, как настоящие челноки.
Дальше я решила немного вдарить по бельишку и стала копаться в трусах.
И вот в один непрекрасный момент, поднимая с пола свою куртку, я застыла в ужасе:
– А где моя сумка?
Муж сказал:
– Она в пакете.
– А где пакет?
– У меня его нет.
Я в первый раз поняла выражение «душа ушла в пятки». Она действительно туда ушла. Я представила себе, как оставшиеся два дня я буду кричать: «Я не стану разговаривать ни с кем, кроме российского консула!»
А эти оставшиеся два дня были выходные – суббота и воскресенье! В понедельник рано утром мы улетали. Где его искать, этого консула, в выходные?
Паспорта! Билеты! Плащ, как у Марлен! Сумка! Ужас-ужас!
Я стала бессмысленно метаться по кругу. Там все по кругу в этом магазине было. Ко мне на помощь сразу же выскочил охранник.
– Хелп! Хелп! – кричала я. – Литл браун бэг ин э биг пэкит Барберри!
Я думаю, что он понял только последнее слово.
Больше ничего не кричала. Все немногие английские слова, что еще оставались в памяти, испарились.
Мы бегали уже вдвоем с охранником.
Муж не спеша пошел бегать по другим этажам.
Охранник быстро сошел с дистанции – выдохся.
Я продолжала забег.
Не знаю, сколько этих кругов я нарезала. Я же даже не пыталась искать. Я просто не знала – где это делать. Все рябило в глазах и казалось совершенно одинаковым. В зеркалах, которые были повсюду, бегали еще какие-то люди.
Потом я поняла, что эти люди – я. Никто со мной не соревновался.
Я перестала обращать внимание на отвлекающие моменты и стала смотреть только вперед.
Я бежала и бежала по кругу, как на стадионе.
Мой забег остановил идущий не спеша, мой муж.
У моего дорогого Лесика в руках был мой, еще более дорогой пакет!
– Висел на вешалке, – спокойно сказал он.
Я открыла пакет – все было на месте! И плащ, и сумка, и паспорта, и билеты, и кошелек! Все!
Счастливая, я подошла к кассе расплачиваться.
Муж потянулся в карман, чтобы достать деньги.
– Не лезь, я заплачу, – сказала я, доставая кошелек. Я открыла кошелек – там было пусто. Лежали карточки, а денег – тех ста фунтов по десятке на «пописать» – не было!
Более красивого и благородного воровства я не встречала в своей жизни!
Спасибо тебе, английский сэр (или леди)! Ты заслужил эти деньги. Мог же все взять.