Приключения Шерлока Холмса. Мой друг, убийца (сборник)

– Но если он невиновен, кто же это сделал?
– В самом деле, кто? Я обращу ваше внимание на два обстоятельства. Первое: убитый должен был с кем-то встретиться, и этот кто-то не его сын, поскольку сын тогда был в отъезде и когда должен был вернуться, старший Мак-Карти не знал. Второе: по свидетельским показаниям, убитый кричал «Кууии!», хотя еще не знал, что его сын вернулся. Это два самых важных обстоятельства для понимания дела. А теперь, если вы не против, давайте поговорим о Джордже Мередите {43} и оставим остальные мелочи до завтра.
Как Холмс и предвидел, дождь так и не пошел, утро выдалось ясным и безоблачным. В девять часов за нами на экипаже заехал Лестрейд, и мы направились к ферме Хазерлей и озеру Боском-пул.
– Утром до меня дошли серьезные новости, – заметил по дороге Лестрейд. – Мистеру Тэнеру стало хуже, его врач говорит, что нет надежды.
– Он, должно быть, очень стар? – спросил Холмс.
– Ему около шестидесяти, но жизнь за границей подорвала его здоровье, он давно болеет. Эта история сломила его окончательно. Он много лет дружил с Мак-Карти и, могу добавить, покровительствовал ему – я выяснил, что ферму Хазерлей он отдал ему бесплатно.
– В самом деле? Это интересно, – воскликнул Холмс.
– Да-да. Он и во многом другом ему помогал. Здесь все говорят, сколько добра он сделал Мак-Карти.
– Вот как! А вам не кажется несколько подозрительным, что этот Мак-Карти, человек, судя по всему, далеко не богатый, к тому же стольким обязанный Тэнеру, тем не менее открыто говорил о браке своего сына с его дочерью, наследницей всего состояния, причем вел себя так, словно вопрос этот уже решен и осталось только сделать официальное предложение? Это кажется тем более удивительным, что старший Тэнер был против. Об этом нам известно со слов его дочери. Это вас не наводит ни на какие логические выводы?
– Знаем мы ваши логические выводы и умозаключения, – усмехнулся Лестрейд и подмигнул мне. – Понимаете, Холмс, после всяких там теорий и фантазий трудно сосредоточивать внимание на фактах.
– Вы правы, – ничуть не смутился Холмс. – Вам это действительно трудно.
– И все же у меня есть один факт, который вы никак не можете осознать, – с некоторым раздражением сказал Лестрейд.
– А именно?
– А именно то, что Мак-Карти старший погиб от рук Мак-Карти младшего, и все остальные теории – ерунда несусветная.
– Что ж, по крайней мере несусветная ерунда лучше полного отсутствия света, – рассмеялся Холмс. – Однако, если я не ошибаюсь, слева показалась Хазерлей.
– Да, это она.
Вскоре мы уже могли хорошо рассмотреть ферму. Это было вытянутое двухэтажное строение с шиферной крышей и двумя огромными желтыми кляксами лишайника на серых стенах. Задернутые шторы, трубы, из которых не шел дым, придавали этому симпатичному дому строгий вид, словно ужас случившегося все еще довлел над ним. Мы на какое-то время задержались у двери, пока Холмс рассматривал принесенные горничной по его просьбе ботинки, в которых был ее хозяин, когда его убили, а также обувь его сына, хотя и не ту, что он надевал в тот день. Произведя семь-восемь различных замеров, Холмс попросил, чтобы его провели во двор. Оттуда мы все отправились по извилистой тропинке, ведущей к Боскомскому озеру.
Почуяв горячий след, Шерлок Холмс преобразился. Люди, знавшие моего друга как спокойного мыслителя и логика с Бейкер-стрит, сейчас не узнали бы его. Лицо его то озарялось, то на него наползали тучи. Черные брови, из-под которых сверкали холодные, как сталь, глаза, напряженно сдвинулись к переносице. Когда он пригнул голову, устремив взор вниз в поисках следов и малейших отметин, его губы плотно сжались, а на длинной жилистой шее выступили толстые, как жгуты, вены. Ноздри его раздувались, словно у хищного зверя, преследующего добычу, он был так поглощен своим занятием, что либо вообще не слышал обращенных к нему вопросов или замечаний, либо нетерпеливо бросал в ответ что-то быстрое и раздраженное. Стремительно и молчаливо он прошел по тропинке, ведущей через луга и лес, к Боскомскому озеру. Земля сырая и вязкая, как и во всем районе, была испещрена множеством следов как на тропинке, так и на поросшем невысокой травой берегу. Холмс то ускорял шаг, то вдруг останавливался, как вкопанный, один раз довольно далеко углубился в луг. Мы с Лестрейдом всюду следовали за ним, инспектор наблюдал за его работой с безразличным, даже презрительным видом, а я с огромным интересом, поскольку знал, что каждый шаг моего друга, каждое его движение было направлено на определенную цель.
Боском-пул, небольшое, шириною футов пятьдесят, заросшее камышом озеро, расположено на границе фермы Хазерлей и рощи, принадлежащей мистеру Тэнеру. Над деревьями, подходившими к противоположному от нас берегу, краснели остроконечные башенки дома богатого землевладельца. Со стороны Хазерлей лес сгущался, деревья от зарослей камыша на краю озера отделяла узкая, шагов в двадцать, полоса сочной травы. Лестрейд подвел нас к тому месту, на котором было обнаружено тело, но земля здесь была настолько пропитана влагой, что даже мне без труда удалось разглядеть углубление, оставленное падающим телом. По напряженному лицу и сузившимся глазам Холмса я понял, что на вытоптанной траве он видит и множество других отметин. Он торопливо походил вокруг, как гончая в поисках следа, после чего обратился к Лестрейду.
– Зачем вы подходили к озеру?
– Я пошарил по дну граблями. Думал, может, найду там какое-нибудь оружие или что-нибудь, относящееся к делу. Но как вам удалось…
– Стоп! У меня нет времени. Следы вашей чуть вывернутой внутрь левой ноги здесь повсюду. Только слепой их не заметил бы, и вон там они подходят к воде. Насколько все было бы проще, если бы я оказался на этом месте до того, как здесь все истоптали. Как будто стадо бизонов прошло по берегу. Вон там следы тех, кто пришел из сторожки лесника, они уничтожили все остальные отпечатки в радиусе шести-восьми футов вокруг места, где лежало тело. А это три отдельных цепочки отпечатков других ног… – Он достал увеличительное стекло из кармана плаща и улегся на траву, чтобы получше их рассмотреть, продолжая говорить, обращаясь скорее к самому себе, чем к нам. – Так, это следы младшего Мак-Карти. Два раза он шел, один раз быстро бежал – носки глубоко вдавлены, пяток почти не видно. С его показаниями это совпадает. Он побежал, когда увидел отца лежащим. Так, а вот следы его отца, он топтался на одном месте. А это что? Ясно, сын упирался прикладом ружья в землю, пока слушал отца. А это? Ха-ха! Надо же! Кто-то шел на цыпочках! На цыпочках! А носки квадратные. Очень необычные для ботинок носки. Приближаются, удаляются… и снова приближаются… Наверняка за плащом. Так, а откуда же он шел?
Он поднялся и стал ходить туда-сюда, то теряя, то вновь находя след. Мы шли за ним, пока не оказались у края леса в тени огромного бука, похоже, самого высокого дерева в округе. Холмс, не поднимая головы, приблизился к нему, обошел его, снова улегся на живот и радостно вскрикнул. Лежал он там долго, заглядывал под листья, переворачивал сухие ветки, собирал в бумажный конверт то, что мне показалось комочками пыли, и рассмотрел через увеличительное стекло не только землю, но даже и кору дерева там, куда смог дотянуться. Среди мха лежал камень с неровными краями, его он тоже внимательно осмотрел и подобрал. Потом по тропинке он углубился в лес и дошел до того места, где она выходила на большую дорогу, на которой все следы терялись.
– Это было чрезвычайно интересное занятие, – заметил он своим обычным спокойным голосом. – Вон тот серый домик справа, должно быть, сторожка лесника. Я, пожалуй, схожу туда и поговорю с Мораном. Может быть, оставлю какую-нибудь записку. После этого мы сможем вернуться в гостиницу и перекусить. Вы пока идите к кебу, я вас догоню.
Примерно через десять минут мы уже ехали в кебе обратно в Росс. Холмс держал в руках камень, подобранный в лесу.