Раненый зверь (ЛП)

Я понимаю, что стеб Шейна ничего не значит, но какого хрена! Я начинаю ревновать, и ревность выплескивается из меня. Я собственническим жестом опускаю руку на ее аппетитную задницу и бросаю на своего младшего брата взгляд: «Отвали!»
По-братски хлопнув меня по плечу и с озорным блеском в глазах, он уходит.
Элла отправляется к женщинам на кухню, а Джек подходит ко мне.
— Итак, что Элла Сэвидж, — тихо говорит он, как-то странно поглядывая на меня.
— Да, — отвечаю я нейтрально, но показывая всем своим видом, что не готов продолжать разговор на эту тему.
— Красивая.
— Я знаю.
Он поднимает свой стакан.
— За тебя, — и оттенок грусти появляется у него на лице. К нам присоединяется Шейн.
— Эй, — говорит он. — За что пьем?
— За Дома, — спокойно отвечает Джек.
Шейн по-волчьи скалится.
— И за великолепную Эллу.
Я смотрю на него предостерегающе, хотя знаю, что он всего лишь шутит. Мы все поднимаем бокалы с выпивкой. И я задаюсь вопросом, не было ли ошибкой с моей стороны привезти сюда Эллу и познакомить с моей семьей? Они готовы ее принять, но я не готов.
Элла
Мне понравилась семья Дома. И я не шучу. Они тепло встретили меня, и я чувствовала их доброту в каждом слове и жесте. Особенно мне понравилась Лейла. Смешная женщина-ребенок, она на самом деле так и осталась ребенком в этой семье. Она заключает меня в объятия и целует в обе щеки, словно мы родные сестры, которые давно не виделись. Это очевидно, что каждый в этой семье любит ее до безумия и готов постоянно оберегать.
Ее муж, БиДжей, совсем другой вопрос. Он такой огромный, самый большой мужчина, которого мне приходилось когда-либо видеть, с очень развитыми мышцами груди и сильными руками. Его глаза настолько черные, что невозможно понять, о чем он думает. Он очень мало говорит, кажется весь его мир сосредоточен — на его жене и маленьком мальчике. Очень энергичном маленьком мальчике, который ползает со страшной скоростью.
Джек, старший брат Дома, самый загадочный из всех. Я не хотела бы с ним столкнуться. Кажется, будто он охраняет всех, собравшихся в этом доме, в этом заключается его личная ответственность. Как будто он альфа-самец и это его стая. Его жена, Лили, обладает экзотической красотой, дружелюбна, но не слишком. Она более сдержанная. Их не по годам развитая дочь, милая малышка, в которую я сразу же влюбилась. Мы быстро и легко подружились. Учитывая, что ей всего три года, я считаю это большой победой.
Его мама оказывает мне более сдержанный прием: внешне она добра и вежлива, но иногда я замечаю, что она поглядывает на меня с опаской. Думаю, не могу ее винить за это. Я ужасный налоговый инспектор. Другими словами, их доброта ко мне заставляет почувствовать себя самозванкой. Типа я пришла, чтобы доставить неприятности одному из них, наслаждаясь их гостеприимством.
Шейн был прав — его мать сделала просто первоклассный ланч!
И благодаря Шейну и Лейле за столом слышится много смеха. Я бросаю взгляд на Дома, и ловлю себя на мысли, что никогда не видела его таким расслабленным, как со своей семьей. Он ловит мой взгляд и улыбается. Настоящей, искренней улыбкой.
После ланча я присоединяюсь к женщинам на кухне. Лейла открывает морозилку, достает упаковку мороженого «Джин-тоник».
Она смотрит на меня и кивает головой, приглашая.
— Когда я была беременна у меня не было желания есть мороженое, потому что я переживала за своего ребенка, но как только родила, я не могу остановиться, чтобы не есть эту гадость. И делаю это постоянно, потому что действительно очень вкусно. Хочешь?
— Нет, — вежливо отказываюсь я.
— Ну, хотя бы попробуй, — настаивает она, подходя ко мне с ложкой.
— Нет, правда. Я не могу. Я так объелась.
— Хорошо, но если ты передумаешь, у Дома в морозильнике есть такое же, — добавляет она с улыбкой.
— Спасибо. Я учту это.
И Лейла запихивает ложку с мороженым в рот, Лили, стоя за спиной Лейлы, отрицательно качает головой, советуя мне никогда не пробовать эту «гадость». Пряча улыбку, я поворачиваюсь к матери Дома.
— Может я могу чем-нибудь помочь вам, миссис Иден?
— Нет, девочка. Все уже сделано. Мы пришли сюда, чтобы дочь могла полакомиться мороженым. Она смотрит в окно, а потом обращается ко мне.
— Сегодня такой прекрасный день, думаю, можно выпить кофе на террасе.
Я улыбаюсь ей, размышляя, насколько повезло этой семье. И вспоминаю своих бедных родителей, живущих в темной, убогой квартирке и мне становится немного грустно. А еще в голове крутятся слова Роба, что жизнь несправедлива. Один ребенок рождается с золотой ложкой во рту, а другой пухнет с голоду.
— Мне очень понравилась твоя семья, — говорю я Дому, пока мы едем назад в Лондон.
Он поворачивает ко мне голову.
— Да, и мне кажется, ты им тоже понравилась.
— Я просто влюбилась в Лейлу. Она такая милая, как ребенок.
— Хмм… не обманывайся на ее счет. Под всей ее милой детскостью имеется воля, сделанная из прочной стали.
— Правда?
— Конечно. Она особенная.
— Тебе очень повезло с ними, со всеми.
Он поворачивается ко мне и смотрит в глаза.
— Я знаю.
Воцаряется тишина на несколько секунд, потом он говорит:
— Ты никогда не рассказывала мне о своей семье.
— Не думаю, что тебе будет интересно.
Он опять внимательно поглядывает в мою сторону.
— Расскажи.
— Ну, семья состоит из четырех человек: мои родители, брат и я. Мои родители живут в Лондоне. Отец рано ушел в отставку, по состоянию здоровья, мама все время ухаживает за ним. Брат только что окончил универ и сейчас путешествует по Азии со своей подругой.
Он кивает.
— У тебя хорошие отношения с родственниками?
— С родителями, да, но не особенно с братом.
— Почему?
— Мне не нравится, как он относится к маме с папой. У них и так маленькие пенсии, а он постоянно просит денег.
— Они живут только на свою пенсию?
— Не совсем. Я помогаю им чуть-чуть продуктами и вещами, оплачиваю счета.
Он внимательно смотрит на меня.
— На твою зарплату?
Я пожимаю плечами.
— Справляюсь.
И он смотрит на меня таким взглядом, как будто видит меня впервые.
 14. 
Элла
У меня было три зацепки, чтобы подставить подножку Найджелу Броудстрит. Совсем не потому что он хреновый работник — среди других он — бриллиант на очень скользком пути, но дело скорее касалось того, что я видела и слышала, пока была вместе с Домом.
Однако, я не воспользовалась ими.
Я просто сижу сложа руки, и наблюдаю, как Роб все больше и больше злится, упуская свою возможность все больше и больше, сорвать куш, а Найджел больше и больше приводит доказательств в поддержку своего утверждения, что это всего лишь ошибка клерка. Неважно, отвечает ли Роб что-то или нет, Найджела нельзя переиграть. Он настолько крут, словно тот, кто сидел в шезлонге на «Титанике» за день до катастрофы и улетел на вертолете, когда все произошло. Он легко сглаживает острые углы. Самоуверен. Защищает свою сферу деятельности. Непоколебим.
Наблюдая за Найджелом в действие, у меня не появляется такого ощущения, словно он гепард, убивающий свою жертву. Здесь нет умопомрачительной скорости, нет когтей, зубов, облака пыли или летящих клочьев меха. Скорее его действия похожи на питона, обвивающегося вокруг ничего не подозревающей козочки. И каждый раз, когда козочка выдыхает, питон сильнее сжимает свои кольца, до последнего ее вздоха. И в этот момент питон, благодаря хорошо проделанной работе, заглатывает козочку целиком.
Мы выходим из ресторана, я делаю вид, что разочарована результатом беседы, хотя внутри на самом деле чувствую себя довольной. Это редкость, когда кто-то может оказаться лучше Роба, он такой самоуверенный, напыщенный осел, что маленькая частичка меня в тайне очень рада, что с него наконец-то кто-то сбил спесь.
В машине он от бессилия пышет злобой.
— Я ненавижу этих жирных ублюдков. Я хотел бы заняться расследованием бухгалтерской деятельности его фирмы. Уверен, что можно откопать гораздо больше скелетов, кроме тех, которые он припрятал в шкафу.