Тьма древнего леса

Так что, превратив свою некогда типично аристократическую эльфийскую прическу во взъерошенное птичье гнездо, я как бы поставил свой аристократизм под сомнение. Нет, никто, конечно, меня не собирался предавать анафеме, но недоумением, смешанным с изумлением, наградили сполна! Мол, что это на меня нашло? Эльфийские чешуйчатые глюки – вот что на меня нашло. Вините их! А я тут так, мимо пролетал.
– Проходите, юноша, – первым отмер правитель. Ну, это понятно, ему по статусу положено уметь справляться с самыми разнообразными стрессовыми ситуациями – даже тогда, когда к нему на завтрак вместо ожидаемого холодного аристократа вваливается жизнерадостный малолетний ангелоподобный шкет, сверкающий дебильной клыкастой улыбкой…
Сама утренняя трапеза стала для меня чем-то вроде изощренной попытки убийства. Ну, или самоубийства – как посмотреть. Нет, все было чинно и прилично, но лысый эльф каждый съеденный мной кусок провожал таким мученическим взглядом, словно я злостно отобрал еду у жертвы Голодомора, не меньше! Как я не подавился под этими взглядами, не знаю. Каким-то чудом, наверное. Угу, и именуется это чудо банальной человеческой наглостью! Никто не смеет стоять между мной и завтраком – даже особо наглые клыкастые и лысые качки эльфийской породы. Правда, аппетит мне эта ушастая жертва анаболиков подпортила изрядно.
А самое обидное: на прочих зырканье капитана не производило ни малейшего впечатления. Мне бы такие нервы…
После этого морального издевательства правитель возжелал побеседовать. Мигом стало понятно, зачем позвали и княжича, и этого стража, и меня. Свидетелей и потерпевшего. Это что, местная система правосудия в действии? Сначала пожрать, а потом и разбираться можно? Ну-ну.
А речь зашла о Вирианиле лэар Аторре. Да-да, о той самой тетушке, которая оказалась первостатейной сволочью: мало того что едва не убила меня и крупно подставила деда (как выяснилось в ходе тяжелого разговора, папочка Элли вовсе не желал мне смерти – скорее жаждал проверить на прочность, но никак не убить), так она еще и самовольно покинула службу!
Да-да, Риа подло дезертировала: вместо того чтобы охранять княгиню, уже пару лет развлекающуюся охотой на пиратов, как эльфийских, так и прочих, она, узнав новости семейства, самовольно удрала в Лес, не поставив в известность никого. Даже ее брат не знал, что она здесь. И только благодаря тому, что она захотела избавиться от меня побыстрее, ее самоволка и открылась.
Вот это номер… Цирковой, угу. Акробатический. Финт ушами, короче говоря.
Это что же получается: Вирианилу теперь можно назвать преступницей? Судя по кислому выражению лиц родственников – да. Вот тебе, бабушка, и чинная семейка Аторре… Уголовники со стажем они! Все! Один – убийца, и не факт, что убивает только по приказу начальства, второй – убийца, третий – непонятно кто, но тоже с заморочками, четвертый – предатель родного брата, пятая – дезертир… Одна Саила нормальная. Ну, еще Гэре. Да и то не думаю, что у них нет своих тараканов в голове. Скорее я их попросту еще не заметил.
И что теперь делать? Это ж позор на весь Лес! Как же: одна из тех, на кого правитель мог положиться, – и вдруг выдала такое. Тут одним выговором с занесением в личное дело не обойдешься.
Вопрос: что делать с моей теткой?
Я рассеянно потянул себя за уже успевшую немного отрасти прядь волос, наблюдая за устроившим телепатические переговоры рыжим семейством. Вот Саила нахмурилась, глядя на упрямо выпятившего челюсть деда. Вот Рай дернул уголком рта и кивнул, а Элли недовольно насупился и, судя по горящему взгляду, явно хотел опротестовать выдвинутое предложение…
Но мне интересно, а почему меня не включили в круг обсуждения? Ладно князь – он, как я уже успел убедиться, мужик понятливый и не будет возмущаться, что в его присутствии смеют вести скрытые переговоры; ладно капитан стражей – он тут вообще сбоку припека и приглашен, видимо, исключительно для придания разговору некой официальности; ладно Лэй – он здесь только в качестве свидетеля, да еще и несовершеннолетнего; но почему забыли про меня?! К тому же у меня есть отличная идея…
– Кхе-кхе, – демонстративно громко прокашлялся я. – Уважаемые, вы ни про кого не забыли?
Что бы вы думали? Эти… эльфы даже ухом не повели! А вот это уже наглость… Ладно, пойдем иным путем.
Наколдовал миниатюрную сферу звука и вопросительно посмотрел на князя. Тот скептически смерил меня взглядом, но все же кивнул, предусмотрительно зажав уши. Его примеру последовали как его сын и капитан, внимательно наблюдавшие за нашей весьма красноречивой пантомимой, так и я, после того как отправил заклятие в свободный полет.
Три… два… один…
БАБАХ!
Рыжики повскакивали со своих мест, словно стая вспугнутых ворон, и с умиляющей синхронностью начали переводить одинаковые ошарашенно-растерянные взгляды с правителя на меня, следом на Лэя и лысого – всех дружно заткнувших уши – и так по кругу. Но, видимо, на моем лице расплылась слишком уж злорадная улыбка, раз все взгляды, перешедшие из разряда изумленных в разряд подозрительных, в итоге остановились на мне.
– Малыш, – негромко спросил дед, – ты что-то хотел нам сказать?
Гр-р-р… сколько можно?! Так, Мстислав, спокойнее, если ты сейчас начнешь душить главу Аторре, тебя просто не поймут. Вернее, поймут – Аторре как-никак! Но сомневаюсь, что правильно.
– А моим мнением, случаем, никто не хочет поинтересоваться? – подергав себя за настырно лезущую в глаза прядку, задумчиво вопросил украшенный резьбой в виде листьев потолок я. – В конце концов, именно я являюсь пострадавшим…
О чудо! Мои родичи покраснели! Да как одновременно-то! И ярко: на пунцовых лицах Аторре можно было с легкостью жарить яичницу. Или кофе варить…
Брр… Помотав головой, чтобы прогнать бредовую картинку, как я, прикусив кончик языка, старательно размещаю яичницу из трех с половиной яиц на носу у побагровевшего деда, я елейным голосом продолжил:
– Может, вы позволите мне решать, что делать с моей обидчицей?
– И какие же у тебя есть по этому поводу идеи? – скептически осведомился дед. Кажется, он сомневался, что я смогу придумать для тетки мало-мальски приемлемое наказание. Ха! Это с моей-то буйной фантазией?!
Как насчет того, чтобы посадить тетушку на поводок, надеть на нее намордник (чтобы никого не покусала в приступе злобы) и ограничители магии (есть в этом мире и такое извращение, предназначенное для магов-преступников), а затем заставить вкалывать на благо родины? Или с теми же ограничителями отконвоировать обратно к княгине – пусть она наказывает свою непокорную охранницу? Ну а на худой конец можно отправить рыжую дамочку на общественно полезные работы – например, ш'шэври выращивать…
Примерно это я и высказал вслух. Рыжики переглянулись, о чем-то мысленно переговариваясь, покивали и согласились с предложенными вариантами. Осталось только узнать мнение правителя.
Князь задумчиво почесал подбородок, глядя на меня, словно на полезное ископаемое подозрительного происхождения – со скепсисом, удивлением и недоверием, а затем согласился с тем, что пусть с непокорной теткой разбирается его супруга. В конце концов, местная гроза пиратов никак не может страдать гуманизмом и излишней любовью к ближнему своему.
Честно скажу, когда я услышал, чем занимается жена правителя, вместо того чтобы сидеть дома и воспитывать сына, мне стало плохо. Воображение тут же нарисовало некую остроухую бой-бабу метра под два ростом, с крюком, прикрепленным на место отрубленной руки, выбитым правым клыком, почему-то огненно-рыжую, размахивающую саблей и кричащую: «На абордаж!» Н-да. Не думал, что у столь благородного существа, как эльф-правитель, окажутся такие, кхм… странные представления о женской красоте. Или князь попросту скрытый мазохист?
Но только немного позже, когда нас с княжичем, тоскливо повесившим уши, проводили в кабинет, который мы вчера разгромили по одному интересному случаю, выяснилось: ничего подобного. У князя оказался великолепный вкус. По крайней мере, тот маленький портрет, на котором была изображена хрупкая русоволосая эльфиечка с огромными синими глазами, произвел на меня незабываемое впечатление. Сначала мне даже показалось, что это портрет любовницы или еще кого – слишком уж тщательно он был припрятан, но когда Лэй, сунувший свой любопытный нос, с радостным воплем: «О! Мамин портрет нашелся!» – потянул миниатюру к себе, я опешил. А уж когда до меня наконец дошло, что именно эта девушка, больше похожая на фею из сказки, и является той самой грозой пиратов…