Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн)

— И что он сказал?
— Лорд Перси? Он просто очарование.
— Нет, король.
Анна улыбнулась насмешливо:
— Спрашивал о тебе.
— И что ты ему ответила?
— Дай подумать. — Она бросила чепец на постель, распустила волосы, которые рассыпались по плечам тяжелой темной волной, подобрала их одной рукой, охлаждая шею. — Никак не припомню. Такая жара!
Я уже привыкла — пусть дразнит, мне все равно. Села тихонько на маленький деревянный стульчик у пустого камина и даже головы не повернула, пока сестра умывалась — лицо, руки, шея, причесывалась, закручивала волосы, непрестанно восклицая по-французски и жалуясь по поводу невыносимой жары. Ни за что не оглянусь.
— Кажется, припоминаю.
— Не важно, — отозвалась я. — Сама с ним увижусь за ужином. Пусть тогда все мне и говорит, если хочет. Ты мне вовсе не нужна.
— Еще как нужна, — возмутилась Анна. — Куда ты без меня! Даже не знаешь, что сказать.
— Уж знаю довольно — влюбится как миленький и снова попросит у меня шарф, — хладнокровно заявила я. — Уверена, уж сумею с ним учтиво поговорить после ужина.
— Откуда такое спокойствие? — Анна чуть отступила и оглядела меня с головы до пят.
— Было время подумать. — Хорошо, голос звучит ровно.
— И что?
— Теперь знаю, чего хочу.
Она ждала продолжения.
— Его.
— Каждая женщина Англии его хочет, — кивнула Анна. — С чего бы тебе оказаться каким-то исключением.
Я пренебрежительно пожала плечами:
— А если не сложится, обойдусь и без него.
— От тебя ничего не останется, если Уильям не возьмет тебя обратно. — Взор сестры затуманился.
— И это переживу, — возразила я. — Мне в Гевере понравилось. Каждый день ездила верхом, гуляла в саду. Была совсем одна почти три месяца, в жизни никогда столько времени не проводила сама по себе. Оказалось, двор мне вовсе и не нужен, ни королева, ни король, ни даже ты. Люблю ездить верхом, носиться по полям. Мне понравилось разговаривать с крестьянами, наблюдать, как зреет урожай, растут плоды.
— Собираешься стать крестьянкой? — пренебрежительно рассмеялась она.
— Мне бы понравилось быть крестьянкой. — Голос мой звучал ровно. — Я люблю короля, — дыхание перехватило, — страшно люблю. Но если ничего не выйдет, буду жить счастливо на маленькой ферме.
Анна подошла к комоду в изножье кровати и вытащила свежий чепец. Погляделась в зеркало, пригладила волосы, надела головной убор. Немедленно ее темная, волнующая красота заиграла новой элегантностью. Она это знала, конечно.
— Будь я на твоем месте, по мне — либо король, либо никто. — Ради него я бы голову на плаху положила.
— Я его хочу. Мужчину. Не короля.
Сестра пожала плечами:
— Одно от другого неотделимо. Сколько бы ты его ни желала, о короне на голове забыть не удастся. Лучше его нету. Во всем королевстве не найдется никого подобного ему. Пришлось бы ехать во Францию к королю Франциску или в Испанию к императору, [13] чтобы найти ему равного.
Я покачала головой:
— Видела и императора, и французского короля. Ни на одного из них второй раз не поглядела бы.
Анна оторвалась от зеркала, спустила корсаж чуть пониже — чтобы грудь была видна в полной красе. Сказала отрывисто:
— Тогда ты просто дура.
Вот мы готовы, и сестра повела меня в спальню королевы.
— Она тебя возьмет обратно, но горячего приема не жди, — бросила через плечо, когда часовой перед дверью вскинул руку в приветственном салюте, а потом распахнул широкие двери в парадную спальню королевы. Мы обе, сестры Болейн, вошли — ни тени смущения, будто ползамка нам принадлежит.
Королева сидела под окном на низкой скамье, окно открыто нараспашку, пусть веет прохладный вечерний ветерок. Музыкант устроился рядом, перебирает струны лютни. Придворные дамы расположились вокруг. Одни вышивают, другие сидят без дела, ждут — скоро позовут к ужину. Казалось, королева живет мирной жизнью, в доме мужа, окружена подругами, глядит в окно на маленький городок и свинцового цвета излучину реки вдали. Увидела меня, лицо не изменилось. Слишком хорошая выучка, никогда не выдаст своего разочарования. Небрежно улыбнулась:
— А, миссис Кэри. Выздоровели, вернулись наконец ко двору?
Я присела в глубоком реверансе:
— Как будет угодно вашему величеству.
— Все это время провели в родительском доме, так долго?
— Да, в замке Гевер, ваше величество.
— Должно быть, хорошо отдохнули. Там вокруг ведь ничего нет. Одни овцы да коровы?
— Вы правы, там только фермы, — кивнула я. — Но мне нашлись занятия. Ездила верхом, глядела на поля, разговаривала с крестьянами.
На минутку ее заинтересовали эти далекие поля, столько лет уже живет в Англии, а ничего, кроме охоты, пикников да королевских кортежей, не видела. Но тут она вспомнила, почему мне пришлось оставить двор.
— Его величество приказал вам вернуться?
У меня за спиной предупреждающе зашипела Анна, но я и внимания не обратила. Романтическая глупость, но мне не хотелось лгать, глядя прямо в честные глаза этой благородной дамы. Почтительно произнесла:
— Король послал за мной, ваше величество.
Королева кивнула и взглянула на свои руки, покойно лежащие на коленях.
— Ну, тогда вам повезло, — только и сказала она.
Долгое молчание. Как же мне хотелось признаться — сказать, я полюбила вашего мужа, но я знала, она вознесена слишком высоко. Дух этой женщины закален как лучшая сталь, издает только чистый звук. Не в пример всем нам, она — чистое серебро, а мы так, жестянки, плебейская смесь олова со свинцом.
Тяжелые двойные двери распахнулись.
— Его величество король, — провозгласил герольд, и Генрих небрежной походкой вошел в комнату.
— Позвольте сопроводить вас на ужин, — начал он и осекся — увидел меня. Понимающий взгляд королевы скользил с его застывшего от неожиданности лица к моему и обратно.
— Мария! — воскликнул король.
Я даже забыла сделать реверанс, только смотрела на него во все глаза. Даже еле слышное восклицание Анны не вывело меня из транса. Король тремя быстрыми шагами пересек комнату, взял мои руки в свои, прижал к груди. Жесткая вышивка камзола оцарапала мне пальцы, но шелковая рубашка казалась сквозь прорези камзола мягче пуха.
— Любовь моя, — шепнул он еле слышно. — Добро пожаловать обратно.
— Благодарю вас…
— Они мне доложили, тебя сослали преподать урок. Не ошибусь ли, если скажу, что ты вернулась, так ничему и не научившись?
— Да, да, несомненно, — только и могла бормотать я.
— Они тебя бранили?
Я коротко рассмеялась, взглянула на него — голубые глаза сияют.
— Нет, немножко поворчали, и все.
— Хочешь снова быть при дворе?
— Да, да.
Королева поднялась на ноги.
— Пора идти к столу, время ужина, — сказала она, не обращаясь ни к кому в особенности. Генрих обернулся через плечо. Она протянула ему руку, величественная, как истинная дочь Испании. Он шагнул к ней, верный многолетней привычке повиновения и поклонения. Мне ничего не приходило в голову — как вновь завладеть его вниманием? Я пошла вслед за ней, низко наклонилась поправить шлейф платья, она ступала истинно по-королевски, невысокая, коренастая, но прекрасная, несмотря на читающуюся на лице усталость.
— Благодарю вас, миссис Кэри, — ласково произнесла королева. И повела всю процессию в обеденную залу, рука легко покоится в руке мужа. Он наклонился, слушая, что она ему говорит, и даже не взглянул в мою сторону.
Георг подошел поздороваться со мной в конце ужина, приблизился к столу королевы, где сидели все мы, дамы, перед нами вино и засахаренные фрукты. Он поднес мне засахаренную сливу.
— Сладость сладчайшей. — И поцеловал в лоб.
— Спасибо за записку, Георг.
— Ты меня просто забросала отчаянными жалобами. Только за одну первую неделю получил от тебя целых три письма. Так ужасно было?
— Первую неделю — да. А потом я привыкла. К концу первого месяца деревенская жизнь мне даже стала нравиться.