Рарагю
Женщины ее свиты, сидящие в полумраке комнаты среди тишины тропического дня, обладали несказанным очарованием. Почти все они были прекрасны своеобразной красотой таитянок: черные, манящие глаза, желтоватый цвет лица. Их распущенные волосы были украшены цветами, а длинные свободные, газовые платья ниспадали красивыми складками.
В особенности взгляды мои притягивала принцесса Ариитеа, с умным, кротким, задумчивым лицом и бледными бенгальскими розами, небрежно воткнутыми в черные волосы…
VII
Произнеся приветствие, адмирал сказал королеве:
— Представляю Вашему Величеству Гарри Гранта, он брат Жоржа Гранта, морского офицера, прожившего четыре года в вашей прекрасной стране.
Не успел переводчик передать сказанное, как Помаре протянула мне морщинистую руку и добродушная улыбка озарила ее старческое лицо:
— Брат Руери, — сказала она, называя брата его таитянским именем, — приходите ко мне почаще… — И прибавила по-английски: — Welcome!
Это было особенной милостью, так как королева говорила только на своем родном языке.
— Welcome! — сказала также королева Бора-Бора, протягивая мне руку и оскаливая в улыбке свои длинные каннибальские зубы. Я удалился, очарованный этим странным приемом…
VIII
Рарагю с раннего детства не покидала хижины своей приемной матери, жившей в округе Апире, на берегу ручья Фатауа. Она целыми днями мечтала и пела, купалась и гуляла по лесу в обществе Тиауи, своей верной маленькой подруги. Рарагю и Тиауи были беспечными созданиями и почти постоянно плескались в ручье — они ныряли и играли, как две летучие рыбки.
IX
Однако не нужно думать, что Рарагю была необразованна: она читала таитянскую Библию, писала крупным, твердым почерком на языке маори и была даже очень сильна в условной орфографии, созданной братьями Пикпус, которые составили полинезийский словарь на латинице.
Многие маленькие девочки Европы, без сомнения, были менее образованны, чем этот дикий ребенок. Но учеба в миссионерской школе Папеэте, должно быть, легко ей давалась, так как она была очень ленива.
X
Если полчаса идти по дороге в Апире, а потом свернуть направо в чащу, то увидишь большой естественный бассейн, выбитый в скале. В этот бассейн низвергается водопадом ручей Фатауа, наполняя его замечательно свежей водой.
Днем тут отдыхало многочисленное общество. На траве лежали хорошенькие молодые женщины Папеэте, проводя жаркие тропические дни в разговорах, пении и сне или же плавая и ныряя. Они входили в воду в своих кисейных туниках и спали в них после купания, как прекрасные наяды.
Сюда нередко являлись искать счастья пристававшие к острову моряки; здесь царила негритянка Тетуара; здесь, под тенью деревьев, отдыхающие угощались апельсинами.
Тетуара принадлежала к племени черных конаков Малайи. Плывший из Европы корабль взял ее однажды с одного из соседних островов Каледонии и высадил в Папеэте, где она напоминала уроженку Конго, попавшую в общество английских мисс. Тетуара была неизменно весела, раскованна, и вокруг нее всегда было шумно и оживленно. Этими ее качествами очень дорожили ее ленивые подруги; она была здесь одной из заметных фигур…
XI
Знакомство
Впервые я увидел мою маленькую Рарагю тихим жарким полднем. Молодые таитянки, утомленные сном и зноем, лежали на траве, у самого берега ручья, погрузив ноги в прозрачную холодную воду. Над ними склонялись высокие тенистые деревья; большие бабочки с бархатными черными крыльями, усеянными цветными пятнами, медленно порхали вокруг и садились на них, как будто их крылья слишком тяжелы и не могут их удержать. Воздух был полон раздражающими, незнакомыми запахами. Я тихо наслаждался, безмолвно созерцая красоты Океании…
Вдруг раздвинулись ветви мимоз, послышался легкий шелест листьев, и, как мышата из норки, вынырнули две девочки. У них на головах были венки из листьев, защищавшие от солнца; бедра были обернуты темно-голубыми с желтыми полосами парео; их загорелые стройные торсы были обнажены, а на плечи падали длинные черные волосы. Ничто их не тревожило. Девочки спокойно приблизились и легли под водопад, который начал шумно брызгаться.
Более хорошенькой из них была Рарагю, другая, Тиауи, была ее близкой подругой…
Тогда Тетуара крепко схватила меня за руку, за светло-голубой рукав, на котором блестел золотой галун, подняла ее и показала им с неподражаемым шутовским выражением лица. Обе девочки, как два спугнутых воробья, в ужасе бросились бежать. Таким было наше первое свидание…
XII
Тетуара тотчас же сообщила мне следующее:
— Эти две маленькие дурочки непохожи на других. Гуапагина — женщина строгая, и запрещает им водиться с нами.
Она, Тетуара, была бы лично очень довольна, если бы эти две девочки позволили мне себя приручить; и стала горячо убеждать меня сделать такую попытку. Чтобы найти их, достаточно было, по ее словам, пройти около ста шагов по узкой тропинке, которая приведет к другому, более возвышенному и менее вместительному бассейну. Там, как уверяла Тетуара, ручей Фатауа изливается в углубление скалы, как будто нарочно устроенное для двоих или троих. Это было любимое место Рарагю и Тиауи; можно сказать, что там прошло все их детство.
Это был спокойнейший уголок, над которым росли мимозы и стройные сензитивы. Прохладная вода журчала по гладким камешкам; вдали раздавался шум большого бассейна, смех молодых женщин и пронзительный голос Тетуары…
XIII
— Лоти, — говорила мне месяц спустя королева Помаре своим грубым, отрывистым голосом. — Лоти, почему ты не женишься на маленькой Рарагю из округа Апире?.. Так было бы гораздо лучше, уверяю тебя, и это придало бы тебе веса в стране!
Разговор происходил на королевской веранде — я лежал на циновке и держал пять карт, только что сданных мне моей приятельницей Терией; напротив меня лежала моя партнерша, королева, страстно любившая игру в экарте. Она была одета в темный пеньюар с черными цветами и курила длинную сигарету из пандануса, скрученную из одного листа. Две прислужницы в венках из жасмина отмечали пункты, тасовали карты и помогали нам советами, с любопытством заглядывая через плечо.
На дворе шел дождь, проливной, теплый, благоуханный, какие бывают там во время летних гроз. Высокие кокосовые пальмы ложились под напором воды, по их могучим листьям струились потоки. Облака образовали на горизонте страшно мрачный и тяжелый фон; и в самом верху этой фантастической картины вырисовывалась черная горная вершина. Воздух был насыщен грозовыми испарениями, смущавшими чувства и будившими воображение…
Жениться на маленькой Рарагю, из округа Апире! Это предложение застало меня врасплох и заставило призадуматься.
Нечего и говорить, что королева, очень умная и рассудительная особа, предлагала мне вступить в брак не европейский. Она относилась снисходительно к свободным нравам своей страны, хотя и старалась сделать их более строгими, соответствующими принципам христианства. Королева предлагала мне вступить в брак таитянский. Я не имел серьезных причин противиться этому желанию королевы, к тому же маленькая Рарагю из округа Апире была очаровательна.
Однако я, в немалом смущении, сослался на свою молодость. Я находился отчасти под опекой адмирала судна, которому мог не понравиться такой союз. Брак стоит недешево, даже в Океании… А главное — мы собирались скоро отплыть, и оставлять Рарагю в слезах было более чем жестоко!
Помаре отвечала улыбкой на все эти доводы, из которых, конечно, ни один ее не убедил. После минуты молчания она предложила мне Фаиману, свою прислужницу, от которой я отказался наотрез. Тогда лицо ее приняло выражение тонкого лукавства и глаза устремились на принцессу Ариитеа.