Нежданно-негаданно

– Спасибо.
Свадьба состоялась в часовне при больнице. Почти все Ринуччи присутствовали на ней. Женщины стали подружками невесты. Мужчины соперничали за право сопровождать Данте.
Тони был ее посаженым отцом и с гордостью повел невесту к алтарю. Когда Ферн и Данте взялись за руки, проблемы, казалось, отступили. Даже жуткое обещание, которое он навязал ей, не могло испортить этот момент. Она выходит замуж за мужчину, которого любит и который любит ее. Все остальное не важно.
Невеста объявила:
– Я, Ферн, беру тебя, Данте, в мужья. Обещаю быть верной тебе в радости и в горе, в болезни и здравии. Обещаю любить и почитать тебя до конца моих дней.
Потом они обменялись кольцами.
Когда церемония близилась к концу, священник взглянул на них, без слов спрашивая, не желают ли они добавить что-нибудь от себя. Данте кивнул, взял руку Ферн и заговорил ясным голосом, чтобы слышали все:
– Я вручаю тебе свою жизнь. В ней нет ни одной частички, которая не принадлежала бы тебе. Делай с ней все, что пожелаешь.
Ферн потребовалось несколько секунд, чтобы побороть навернувшиеся на глаза слезы, потом она произнесла:
– Все, что во мне есть, принадлежит тебе. И будет принадлежать. Сейчас и всегда – что бы ни принесла жизнь.
Она произнесла последние слова с особым значением, надеясь, что Данте поймет.
А потом все закончилось. Вместо свадебного банкета семья проводила Данте в палату. Там стояла бутылка шампанского, но скоро смех и поздравления стихли.
Родственники попрощались с Данте, понимая, что этот раз может быть последним. Хоуп и Тони сердечно обняли его, затем оставили их одних.
– Вам надо хорошо отдохнуть, – посоветовала медсестра. – Поэтому ложитесь и выпейте лекарство. – Она протянула стакан. – Это поможет вам уснуть.
– Я хочу остаться с мужем, – сказала Ферн.
– Конечно.
Она помогла ему раздеться.
– Я рад, что ты осталась со мной, – начал Данте. – Мне надо сказать тебе кое-что еще. Я прошу у тебя прощения.
– За что?
– За мой эгоизм. Все-таки я не должен был настолько сближаться с тобой.
– Предполагалось, что между нами не будет ничего серьезного, – напомнила Ферн.
– Но это оказалось не в нашей власти. Я влюбился в тебя с самого начала, но не признавался себе в этом. И вот привел к краю пропасти.
– Неправда, – прервала она его. – Ты – лучшее, что было в моей жизни и всегда будет, что бы ни случилось. Ты понимаешь? Что бы ни случилось.
– Но скажи, что прощаешь меня, – взмолился Данте. Голос его был уже сонным.
– Я прощаю тебя, если хочешь, но прощать нечего.
Он улыбнулся. Секунду спустя глаза его закрылись. Ферн опустила голову на подушку рядом с ним и не сводила с него взгляда, пока ее глаза тоже не закрылись.
Это была их брачная ночь.
Утром пришли санитары, чтобы доставить пациента в операционную.
– Один момент, – в отчаянии попросил Данте.
Когда Ферн склонилась над ним, он коснулся ее лица.
– Если это последний раз… – прошептал он.
Ее словно током ударило. Это ведь и в самом деле может оказаться последний раз, когда она прикасается к нему, смотрит ему в глаза.
– Это не последний раз, – твердо произнесла женщина. – Что бы ни случилось, мы всегда будем вместе.
Вдруг Данте протянул руку, словно пытался что-то найти.
– Что такое?
– Твой фотоаппарат, – сказал он. – Тот, который всегда с тобой.
Ферн поняла, чего он хочет. Она установила фотоаппарат на некотором расстоянии и выбрала программу снимка с задержкой. Затем заключила Данте в объятия, глядя ему в лицо.
Его глаза смотрели на нее с удивительным умиротворением.
– Да, – прошептал он. – Мы всегда будем вместе. Моя любовь останется с тобой навсегда, верно?
Она не могла говорить, только кивнула.
А потом его увезли.
– А если он умрет? – обратилась она к Хоуп. – Умрет во время операции, на которую согласился только потому, что я заставила его? Если он умрет, значит, я убила его.
– А если операция пройдет успешно, ты спасешь ему жизнь и здоровье, – возразила та.
Как медленно тянется время! Много раз Ферн брала камеру и вглядывалась в последний снимок.
Что она наделала?!
– Я отправила его на смерть, – в ужасе проговорила она, побелев как мел.
– Нет, – убеждала ее Хоуп. – Данте действительно играл с судьбой. Ты же дала ему шанс. Ты – инструмент судьбы. Остальное не в твоей власти.
Наконец Данте вывезли из операционной с перебинтованной головой. Он был бледен как привидение, и совершенно не похож на себя. Но он был жив.
– Все прошло хорошо, – сообщил врач. – Он сильный, и осложнений не возникло, поэтому нам легко удалось укрепить стенку слабой артерии. Говорить об успехе еще слишком рано, но, полагаю, он будет жить.
– А… другое? – заикаясь, пробормотала Ферн.
– Нам придется понаблюдать. Жаль, что он откладывал лечение так долго, но я настроен оптимистично.
Эта оговорка преследовала Ферн, пока она сидела у кровати Данте, ожидая, когда он придет в себя. От недосыпания и переживаний она просто с ног валилась, но была не в состоянии уснуть.
Час проходил за часом. Данте лежал пугающе неподвижно, подсоединенный к множеству аппаратов. Даже дышать самостоятельно он не мог.
Возможно, это навсегда. Возможно, она приговорила его к этому. Он просил у нее прощения, но сейчас, в эти бесконечные ночные часы, Ферн просила прощения у него.
– Я отняла у тебя все, – прошептала она. – Ты пытался предупредить меня. Прости. Прости.
Данте лежал, неподвижный и безмолвный. Тишину в палате нарушал лишь звук аппарата, помогающего ему дышать.
Наступило утро. Пришел врач, чтобы отсоединить аппарат искусственного дыхания.
– Давайте посмотрим, как он справится без него.
Последовала пауза, затем Данте поперхнулся и сделал глубокий вдох.
– Отлично, – заявил доктор. – Дыхание нормальное.
– А когда он придет в себя? – спросила Ферн.
– Ему нужно еще немного времени.
Врач ушел, а она снова села возле кровати, взяла руку Данте в свои ладони.
– Отличное начало, – сказала она мужу. Слышит ли он ее? – Все будет хорошо. Ты придешь в себя и станешь точно таким же, как прежде, – коварным, хитрым, плутоватым манипулятором, которого любая разумная женщина должна избегать. Но я никогда не была разумной, если дело касалось тебя. Не оставляй меня. Вернись ко мне.
Но Данте, казалось, уже перешел мир в иной. В конце концов, наклонившись, она мягко поцеловала его в губы.
– Я люблю тебя, – прошептала Ферн.
И вздрогнула. Ей показалось или Данте пошевелился? Точно, пошевелился.
С его губ слетел вздох, и он что-то пробормотал.
– Что ты сказал? – спросила она. – Поговори со мной.
– Порция, – прошептал он.
– Что-что?
Через секунду он повторил:
– Порция… Я так рад, что ты здесь.
Ферн хотелось закричать от отчаяния. Он не узнает ее. Его разум помутился.
Данте медленно открыл глаза.
– Привет, – пробормотал он. – Почему ты плачешь?
– Я не… Это от счастья, что ты вернулся.
Он сонно улыбнулся:
– Ты обзывала меня всякими словами – хитрый, коварный, плутоватый. Ну ничего. Мой маленький друг защитит меня.
– Твой маленький друг? – переспросила Ферн, едва осмеливаясь дышать.
– Наша дочь. Хочу назвать ее Порцией. Ей понравится. Дорогая Ферн, не плачь. Все будет хорошо.
Потребовалось время, чтобы поверить, что Данте полностью выздоровел. Но с каждым часом он показывал, что его ум такой же острый, как всегда.
– Мы сыграли с судьбой в ее игру, – сказал он жене. – И выиграли. Точнее, ты выиграла. До тебя я не решался на это. Без тебя мне и незачем было. – Он дотронулся до ее лица. – Я не осмеливался мечтать, что так будет.
– А я всегда в это верила, – заявила она.
– Знаю, но существовала вероятность, что тебе придется поместить меня в дом инвалидов.