Штык

— Пятнадцать, — соврал Штык. — А генералов тебе каких отдать? У меня их тут много.
— Не чеши, — усмехнулся переговорщик. — Двое их у тебя. А если ты думаешь, что, взяв генералов в заложники, сможешь диктовать свои условия, то глубоко заблуждаешься.
— Лагерь наш как нашли?
— Случайно, — ответил человек в камуфляже. — С рейда возвращались и наткнулись.
— Случайно, значит, — тихо пробормотал себе под нос Штык. — Но сколько должно быть генеральских голов, знаешь точно. Телепатия, не иначе.
— Отпусти генералов, и мы просто уйдем, — видимо, истолковав его молчание как нерешительность, сказал переговорщик. — А остальные могут потом катиться на все четыре стороны. Слово даю.
— Напиши это слово на бумажке и засунь себе куда-нибудь поглубже, — спокойно ответил Штык. — Никого я никуда не отпущу. Идите куда шли, а мы уж как-нибудь сами тут разберемся.
Ситуация складывалась тупиковая. «Своих» генералов отдавать этим странным убийцам в форме военных сталкеров Штык не собирался. Но что делать, если те пойдут на штурм? Три автомата с относительно небольшим запасом патронов против большой группы военных сталкеров с полным снаряжением были не лучшим аргументом за открытие боевых действий.
— А ведь ты там один, верно? — засмеялся сталкер. — Один с двумя заложниками, без опыта хождения по Зоне, на холме, утыканном аномалиями, обложенный военными сталкерами… На что ты рассчитываешь, дурачина?
— Как ты назвал моего командира, урод?! — заорал вдруг Буль, поднимаясь в полный рост с автоматом наперевес.
Переговорщик от неожиданности сделал пару шагов в сторону, поднял руку, видимо, предупреждая реакцию своих, и с веселым удивлением уставился на генерала.
— Ложись! — зашипел на Буля Штык. — Убьют же!
— Что, прикрыл свою гнусную пасть? — надрывался тем временем Буль. — Как автомат увидал, так все дерьмо теперь не наружу, а внутрь полезло, да?!
— Кондрат Ефимович, не сердитесь! — весело крикнул переговорщик. — Мы не по своей вине опоздали! Обстоятельства!
— Ах так, козье вымя! — рассвирепел Буль. — На, скотина!
Автомат генерала плеснул короткой очередью. Штык резко развернулся к щели между камнями, чтобы в случае необходимости поддержать огнем своего «бойца». К его удивлению, переговорщик неподвижно стоял на том же месте, а перед ним в воздухе догорало что-то искрящееся и яркое. Штык сразу вспомнил, как безрезультатно стрелял по дереву, и вдруг в голове все стало на свои места. Проплешина на склоне холма, странные перемещения переговорщика, непонятная реакция Хомяка, слова сталкера о том, что холм утыкан аномалиями…
Переговорщик стоял за аномалией, через которую не могла пройти пуля. И прекрасно знал об этом.
— Эх, не попал, — с досадой сказал Буль, который, окзывается, уже успел спрятаться и теперь осторожно выглядывал из-за камня.
— Еще раз такой фортель выкинешь — башку оторву, — злобно сказал ему Штык. — У них там и снайперки есть, между прочим.
— Так он меня «кастратом дебилычем» обозвал! Урод.
Штык растерянно посмотрел на Буля. «Ефрейтор», видать, был глуховат, а убежденность в злокозненности парламентера легко превратила невинные слова в глупое, даже какое-то детское оскорбление. При этом Буль явно чувствовал себя обиженным. Разубеждать его, впрочем, Штык не собирался.
— Генерал Штык! — донеслось с другого конца их импровизированной крепости. — Вижу двух человек. Скрытно перемещаются в нашу сторону!
— Ну, пальни по ним для острастки! — разрешил Штык.
И глядя, как его «подчиненный» повернул автомат, чтобы посмотреть, где находится предохранитель, добавил тоном ниже:
— Все равно не попадешь.
Когда он снова выглянул в щель между камнями, переговорщика уже не было.
— Обделался, — самоуверенно вынес приговор Буль.
— Сомневаюсь, — задумчиво сказал Штык, провожая взглядом мешковатую фигуру, быстро удаляющуюся в сторону лагеря. — Что-то он такое увидал, что заставило его пойти с кем-то советоваться. Сам драпанул, а люди его здесь остались. Это чтоб мы никуда не сбежали.
Из беседы со сталкером Штык тоже кое-что узнал. Так называемые спасатели не только точно знали, сколько генералов было в лагере, но и должны были подойти раньше, у них получилось. А генералы-заговорщики, судя по всему, должны были ждать их прихода. Что это могло значить, сразу сообразить никак не удавалось.
— Может, пообедаем пока? — предложил Буль, аккуратно пристраиваясь спиной к большому камню.
— Сейчас не про жратву думать надо, — озабоченно сказал Штык. — А про то, как смыться отсюда живыми.
Если военные сталкеры и правда шли на помощь генералам-заговорщикам, значит, Хомяку и Булю в принципе ничто не угрожало. Чего нельзя было сказать о самом Штыке. Плюс ко всему прочему это означало, что наказание для Буля и Хомяка на этом заканчивается автоматически. Если же сталкер обманывал «кастрата дебилыча», а что-то подсказывало Штыку, что версия переговорщика была не слишком правдивой, значит, их просто уничтожат, благо сил для этого у военсталов хватало.
— Куда лезешь? — сказал Буль и выстрелил куда-то поверх камня. — Виноват, мой генерал! Пытался какой-то шустряк подобраться поближе — вот и отогнал обратно.
Словно в ответ на другой стороне площадке забился в длинной истерике автомат Хомяка.
— Прекратить! — заорал Штык, ощущая, что начинает терять контроль над ситуацией.
— Вы же сами разрешили, товарищ генерал! — укоризненно отозвался Хомяк. — Зато в обоих попал.
— Что значит «в обоих попал»? — тупо спросил Штык.
— Ну в этих… Ползли которые… Больше не ползают.
Пригнувшись на всякий случай, Штык в три короткие перебежки пересек площадку и осмотрел подступы к холму со стороны Хомяка. Метрах в семидесяти недалеко друг от друга действительно лежали два тела в камуфляжных костюмах. Судя по их неестественным позам, горе-стрелок действительно попал.
— Вот теперь нам точно каюк, — спокойно констатировал Штык. — Единственный шанс, который у нас остался, это бежать. Как можно быстрее и дальше.
Дорога к отступлению была открыта… но только в теории. Зная, что среди окруженных на холме людей нет тех, кто обучен ходить по Зоне, напичканной аномалиями, военные сталкеры особо и не заботились о тщательном контроле за своей добычей.
— Куда мы денемся с подводной лодки?.. — Взгляд Штыка остановился на Хомяке.
Пазл в голове продолжал обрастать недостающими кусочками. Хомяк говорил, что ему больно находиться рядом с аномалией. Значит, ему не нужны приборы, которые таскают на себе сталкеры? И методика движений с непременными бросками гаек и палочек, практикуемых сталкерами, что не доверяют приборам, ему тоже не нужна? Это ведь так просто: чувствует, где ему плохо, значит, туда идти нельзя.
А если все нормально — то можно! От этого предположения просто дух захватывало, но его следовало немедленно проверить на практике.
— Так, Хомяк, слушай боевую задачу, — торопливо сказал Штык, осматривая склон холма. — Ближайший к нам круг песка видишь? Сейчас осторожно спускаешься к нему, но ближе десяти метров не подходи. Если что-то будешь чувствовать необычное, колоть там тебя будет или щипать за что-нибудь, остановись и подними руку. Все понял?
— Понял, — испуганным голосом ответил Хомяк. — А это не опасно?
— Я же тебе сказал: ближе десяти метров к этой ерунде не приближаться. Значит, не опасно. Ну, все, пошел!
Хомяк перехватил автомат поудобнее и неуклюже начал спускаться по склону холма. Пройдя половину пути до аномалии, он вдруг споткнулся, стараясь не упасть, коротко пробежал вперед и вдруг замер, резко выбросив руку вверх.
До аномалии оставалось еще метров пятнадцать, а Хомяк сигнализировал, что чувствует ее. И был при этом вполне невредим. Штык ощутил, как его лицо само собой расплывается в удовлетворенной улыбке. У них появился шанс на спасение.
  
10
 
Рюкзак Хомяка Штык взял себе. А свой мешок повесил на Буля, который, впрочем, прибавление нагрузки вынес стоически. Хомяк теперь шел впереди налегке. Автомат висел у него за спиной. Заинструктированный Штыком до мельчайших деталей, он шел по замысловатой траектории, огибая все места, откуда, как ему казалось, исходило покалывание, давление, ощущение жара или холода.