Черный Дождь (ЛП)

— Ты закончила? Мне нужно отправить пару писем.
— Да, полностью в вашем распоряжении, — махнула я на компьютер. Я прошла мимо, желая быть, как можно дальше от него. Мне не хотелось, чтобы он меня расспрашивал, или чтобы я, как обычно, ляпнула что-нибудь глупое. При возможности, я бы выдала себя за две минуты.
***
Это было последнее, о чем я подумала, пока оставалась с закрытыми глазами. Я полагаю, именно тогда усталость взяла верх, и я уснула. То есть, по-настоящему уснула. Я прижалась к теплому тельцу Пи под усыпанным звездами небом, у черта на куличках, и мне спалось лучше, чем я могла когда-либо вспомнить; возможно лучше, чем за всю свою жизнь.
Я резко повернула голову в поисках Пи, когда открыла глаза от яркого солнца. О, Боже, где она? Боже, сказала я, приложив в панике руку к груди, когда увидела ее в пяти футах передо мной.
— Не делай так. Я не могла тебя найти.
— Ты храпела, — ворча, сообщила мне Пи. Ее трусики были спущены до лодыжек, а попка зависла за бревном. Ее обычные утренние процедуры. Я покачала головой и начала собираться. Какое прекрасное солнечное утро. Воздух был бодрящим, и я чувствовала себя помолодевшей, не знаю, почему. Это не было похоже на свет в конце туннеля, ожидавшего нас с распростертыми объятьями. Я даже не могла выключатель найти.
Ранее я намеревалась просто идти через лес, чтобы к закату прийти к площадке для кемпинга. Я больше об этом не беспокоилась. Мне нравилось находиться здесь. Нам не о чем было волноваться, ну кроме того, что у нас закончатся продукты. Вокруг были многочисленные родники, чтобы поддерживать наши запасы воды, но скоро у нас закончатся Твинки и Читос. Хотя не раньше следующего дня.
Я наслаждалась этим временем. Пи не жаловалась, и нам было весело, мы находились в стране чудес, в стране фантазий. Я даже дала ей право выбора.
— Ладно, Пи. Мы можем либо ускорить темп и попасть в конечный пункт до темноты, либо, мы можем валять дурака весь день и не торопиться, но тогда нам придется опять ночевать в лесу.
— Давай не будем спешить. Мы можем поплавать? Мне жарко.
— Ты можешь надеть шорты. Держи, — предложила я, протягивая ей пару влажных салфеток. Боже, как она навоняла. Это распугает всех животных. — Мне жаль мужчину, который на тебе женится. Лучше бы вам иметь раздельные ванные комнаты.
— Жаль, что у нас нет яиц. Я есть хочу.
— Звучит не плохо.
— Я скучаю по нормальной еде. Я собираюсь съесть пиццу, когда мы куда-нибудь доберемся.
— Пи, мы ушли только вчера. А у тебя это звучит, словно мы находимся здесь очень давно.
— Я представляю, как будто, нам придется.
— Хорошая идея. И почему мы не взяли удочку? У нас, по крайней мере, была бы горячая еда на ужин.
— Будет, — воскликнула Пи, перепрыгивая через бревно к своему рюкзаку. Я осмотрелась вокруг, проверяя, что мы ничего не забыли, и костер потушен. Я немного засыпала его землей и нахмурилась, глядя на Пи.
— Что это?
— Леска, наживка и крючки, — сказала она, показав эти предметы.
— Зачем? — спросила я, радуясь, что она не напихала в свой рюкзак носки и нижнее белье.
— Ты сказала мне собрать вещи, необходимые для долгого путешествия. Я подумала, может нам понадобится поймать какую-то еду.
— Что еще у тебя там есть? — с любопытством спросила я.
— Все это, — сказала она, доставая предметы из своего рюкзака. У нас есть веревка для скалолазания, пластыри, не плохая мысль – зубная нить?
— Ой — бальзам для губ. Дай мне посмотреть это.
— Это не для твоих губ, — заверила меня Пи, одарив взглядом, что мне стоило бы знать,
— А для чего?
— Микки, ты больше не главная, я главная. Ты хоть что-нибудь знаешь? Это против укусов насекомых и пчел. Я видела это в Реджи.
— Ой, ну ладно, довольно умно. Но мои губы действительно сильно болят, — засмеялась я, пародируя фильм, про который она не знает.
— Вот. Еще я взяла это.
— Да! И почему я об этом не подумала? — я рассчитывала на солнце и карту, чтобы не сбиться с пути. А все это время у Пи был компас. Ее бабушка Грейс прислал ей целый набор для похода, после тех первых выходных. Я забрала компас у нее из рук и поздравила себя. Мои географические инстинкты были почти безупречны. Мы двигались немного больше на северо-запад, чем на север, но это все равно бы привело нас, куда нужно.
У Пи были сухие покрывала, чтобы отпугивать комаров (они работали). Я поцеловала ее, когда увидела дополнительный заряд для батареи.
— На случай, если планшет разрядится, — сказала она. Это не то, о чем я думала, да и все равно. Я знала, что мой тайный телефон почти разрядился. Я включила его только один раз, чтобы проверить, пришло ли еще одно сообщение. Я знаю, что никогда не получу сигнал там, где мы сейчас были, поэтому разумнее было держать его выключенным, чтобы сэкономить зарядку до того, когда он мне понадобится.
Я обняла ее, когда она достала две картофелины, одну для себя, другую для меня. У нас будет вкуснятина на обед. Снова я была бездомной, но в отличие от первого раза, я была счастлива. Может, все было плохо, очень плохо, но не в тот день. Не в те три дня. Ничто больше не имело значения. Ничто, кроме Пи.
  
Глава четырнадцатая
 
— Твоя мама ходила с тобой на рыбалку? — спросила Пи, сидя на бревне со своей самодельной удочкой. Она даже взяла банку с тестообразной наживкой. Мы были идеальной командой. Я взяла теплую одежду и носки, а она позаботилась о наших потребностях для выживания.
— Нет, но мы бы обязательно сходили. Ей бы это понравилось, — сказала я, глядя вниз на уединенную реку. Захватывающе, красиво.
— Чего она умерла?
— Чего? Думаешь, если ты в джунглях, то необязательно говорить правильно? — спросила я, надеясь, что она не захочет продолжать этот разговор.
— Извини, почему она умерла?
— Она была больна.
— А почему она не пошла к врачу, чтобы вылечиться?
— Она пыталась. Она очень сильно боролась.
— Но потом перестала?
— Перестала что, детка?
— Она больше не хотела бороться?
— Она устала. Она хотела сдаться.
— И ты сказала ей «да»?
Я внимательно посмотрела на ее любопытный профиль, пока она сидела в ожидании поклевки, как ее учил Куинн.
— Что-то типа того, — сказала я, проглотив боль. Время действительно исцелило мое сердце. Мне все еще больно, когда я позволяю прошлому окутать меня, но теперь это случалось не каждую ночь, и я могла вспомнить больше счастливых моментов. Болезненные воспоминания уже не изводили меня так сильно, как раньше.
— Микки?
— Да, детка?
— Я думаю, она сдалась, чтобы ты смогла найти меня.
Это верно, и именно поэтому я сделала все то, что сделала. Мое сердце наполнилось гордостью. Возможно, она права. Может быть, Пи нуждалась во мне больше, чем я в своей маме. Может быть, моя мама знала об этом.
— Клюет! — закричала она, вскакивая на ноги. Слава Богу. Нам было весело, и я не хотела разрушить все печалью.
— Отходи назад! — сказала я, вспомнив, что у нас нет катушки, чтобы скрутить леску. Пятью или шестью футами позже рыба была на берегу.
— Пи. Я забыла, что нам надо ее чистить.
— Я умею это делать. Я взяла нож.
Я поспорю на этот счет, когда придется. Мы соорудили сетку из зубной нити и привязали нашу рыбу к камню. После этого рыбы было очень много. Большую часть мы выпустили обратно, потому что не нуждались в таком количестве, оставив шесть, только потому, что у меня было предчувствие, что большая ее часть уйдет в отходы, пока мы будем ее чистить.
Мы еще добрых три часа возились у реки. Пи нашла глубокое место, куда мы могли нырять с дерева, вывороченного с корнем, которое творило чудеса в ее воображении. Я спрыгнула лишь раз. Для меня этого было достаточно. Она притворялась, будто падает с уступа. Но забираться наверх, не стоило удовольствия от прыжка с полуметровой высоты на глубину около метра. Я сидела на берегу, наслаждаясь видом и солнцем. Почему мы не могли жить здесь вечно? Пи была здесь очень счастлива, и тут было так спокойно.