Тайная женитьба

К черту Джанет! К черту мать! К черту всех женщин на свете! К черту весь этот мир! Единственное, что согревало его сердце, была мысль о том, что деловой ужин удался на славу. Он теперь на пути к вершине успеха. А все остальное значения не имеет, не так ли?
 
8
Визит к врачу не оправдал опасений Джанет.
Доктор Эндрю Кейтс оказался дружелюбным старичком с седой бородкой и привычкой заканчивать каждую фразу взрывом смеха, словно весь мир представлялся ему веселой шуткой.
Он не повел и бровью, узнав, что Джанет не замужем и не имеет представления о местопребывании отца своего будущего ребенка.
После осмотра доктор Кейтс посерьезнел и строго-настрого приказал Джанет хорошо питаться и принимать витамины.
— Здоровье вашего ребенка зависит от вашего питания. Чем лучше будет питаться плод, тем больше шансов у младенца вступить в жизнь здоровым. Никакой выпивки, никаких сигарет и, конечно, никаких наркотиков.
— Я никогда не принимала наркотики и не курила, — заверила его Джанет. — Я даже лекарства стараюсь не принимать.
— В любом случае посоветуйтесь со мной, прежде чем пить какие бы то ни было средства. — Доктор Кейтс улыбнулся. — Вам нужен здоровый малыш, чтобы не было лишних хлопот. Даже здоровый младенец отнимает массу сил и энергии, не говоря уже о прихворнувшем, когда добавляются волнения о его самочувствии.
Джанет неловко поерзала на стуле.
— Мне кажется, я должна вам сказать… Я не собираюсь оставлять ребенка. Я хочу отдать его на усыновление, потому что не смогу дать ему то, что необходимо.
Доктор Кейтс посмотрел на нее с таким нескрываемым ужасом, что у Джанет защемило сердце.
— О, моя дорогая, очень сожалею. Вы уверены, что действительно хотите этого?
— Уверена. — Голос Джанет дрогнул. — Я много размышляла на эту тему и решила, что так будет лучше.
— Я не это имел в виду, — тихо произнес доктор Кейтс. — Я спросил, действительно ли вы хотите этого? Всегда есть выход из положения, каким бы безвыходным оно ни казалось.
Ваше решение более чем серьезно. Вы должны быть уверены на все сто процентов. Отказавшись от ребенка, вы будете помнить об этом всю жизнь.
— Я догадываюсь. Но я искренне верю, что так ему будет лучше.
— А как же вы? Потом не будет пути назад.
Если вы передумаете и захотите вернуть ребенка, представляете, какой удар нанесете всем причастным к этому людям? Это коснется не только вас, но и приемных родителей, а в первую очередь пострадает ребенок, который уже будет связан с ними семейными узами.
— Я не пойду на попятный. Отдав ребенка, я не стану требовать его обратно.
— Вы говорите это сейчас. Но, когда ребенок родится, вы захотите его увидеть, чтобы знать, как он выглядит, захотите знать, как он растет, как играет, как смеется…
— Я не могу лишить своего малыша той жизни, которую он заслуживает, — настаивала Джанет, с трудом сдерживая слезы. — Я хочу, чтобы он рос в атмосфере любви, чтобы у него были и папа, и мама. Я хочу, чтобы он рос в достатке, а не скитался от одной няньки к другой, пока я, выбиваясь из сил, буду зарабатывать нам на жизнь. Я… не… могу.
— А что думают по поводу этого решения ваши домашние? Наверняка они захотят вам помочь.
— Я… не говорила с ними на эту тему.
— А вам не кажется, что следовало бы?
Джанет покачала головой.
Доктор Кейтс протянул ей бумажный носовой платок.
— Ладно, вижу, вы приняли решение. Вы уже обращались в агентство по усыновлению? Вам следует сделать это в ближайшее время. Если хотите, я порекомендую вам…
— Нет-нет, спасибо. Я сама — Ну хорошо. Вам нужно будет показаться мне через месяц. Обязательно принимайте витамины и прочитайте литературу, которую я вам дал. Если хотите, могу записать вас на курсы подготовки к родам. Правда, вам понадобится помощник.
Кто-нибудь из членов семьи. Или друг.
Джанет кивнула. Она была на все согласна, лишь бы побыстрее вырваться отсюда. Она сжалась в комочек и только, когда вышла из кабинета доктора Кейтса, выдохнула скопившейся в груди воздух. Ее трясло. Все теперь приобретало вполне реальные формы. Откладывать больше нельзя. В ближайшее время ей придется решиться и подписать согласие отдать ребенка на усыновление.
Улица ее встретила сияющим на голубом небе солнцем. Свежий ветер, дувший с океана, приносил прохладу. Листья на деревьях начали краснеть. Все выглядело вполне обычно и в то же время как-то по-новому. Лето скоро закончится, наступит серая дождливая осень. Доктор Кейтс сказал, что ребенок родится в конце февраля.
Джанет села в машину. У нее болезненно сжималось горло от усилий сдержать слезы, а тело ломило от усталости, словно она только что совершила марш-бросок с полной выкладкой. Она не представляла, что расстаться с ребенком будет до такой степени трудно.
Не желая возвращаться в пустую квартиру, Джанет колесила по городу, пока не заблудилась. Казалось, весь мир ополчился против нее.
Стоило ей приблизиться к светофору, как загорался красный свет, и никто не мог помочь советом, как ей проехать на нужную улицу. В заключение какой-то грузовик едва не столкнул ее с автострады.
Несмотря на обильный транспортный поток и толпы людей на тротуарах, огромный город казался пустыней, где у Джанет не было ни одного родного человека. В эту минуту она остро захотела вернуться в Холодный Ручей, где знала всех и могла с закрытыми глазами найти дорогу домой.
Она мечтала только об одном: поскорее добраться до квартиры, забиться в угол и вволю наплакаться. Тогда, возможно, ей станет легче.
Но она боялась, что отныне никогда не будет чувствовать себя лучше.
Джанет усилием воли взяла себя в руки и благополучно доехала до дома. Она вставила ключ в замок и почувствовала, что слезы градом потекли по щекам.
— Вот и ты, — услышала она за спиной голос Дэвида. — А я все думаю, куда это ты запропастилась.
— Я решила покататься по городу, такой хороший денек, — ответила Джанет, не поворачиваясь и стараясь говорить ровным голосом.
— Как прошел визит к врачу?
Она предвидела, что Дэвид задаст этот вопрос, и думала, что готова на него ответить, но, как выяснилось, заблуждалась. Джанет попыталась что-то сказать, но у нее перехватило горло и получился только жалкий всхлип.
— Давай пройдем в квартиру, — предложил Дэвид мягко.
Он взял Джанет за руку, ввел в прихожую и тихо прикрыл за собой дверь.
После новой неудачной попытки заговорить Джанет, к своему стыду, разрыдалась.
Дэвид обнял ее и стал ласково гладить по голове. Джанет дала волю захлестнувшим ее эмоциям. Так они и стояли, пока рыдания Джанет не перешли в сдавленные вздохи. Дэвид проводил ее в гостиную и бережно усадил на диван.
— К сожалению, не могу предложить тебе выпить, что, вероятно, помогло бы тебе успокоиться, но, если хочешь, принесу холодного чая или сока.
Джанет покачала головой и громко высморкалась в предложенный Дэвидом носовой платок.
Дэвид вернулся со стаканом, в котором позвякивали кубики льда. Протянув его Джанет, он взял у нее платок и осторожно промокнул ее лицо.
— Ну что, теперь лучше?
Нежная озабоченность, прозвучавшая в его голосе, едва не вызвала новый поток слез. Но Джанет сумела выдавить из себя улыбку.
— Спасибо. — Она поднесла стакан к губам и с благодарностью ощутила во рту приятную прохладу лимонного напитка.
Дэвид — само участие — присел рядом на диван.
— Хочешь поговорить? Или мне лучше оставить тебя одну?
— Нет. — Джанет нащупала его ладонь и вцепилась в нее, как в спасительную соломинку. — Только не сейчас. Я не хочу быть одна.
— Я побуду с тобой столько, сколько скажешь.
Дэвид сжал тонкую руку Джанет длинными сильными пальцами. Джанет требовалось выговориться, но она боялась, что теперь не сможет произнести ни слова.
— Надеюсь, ничего плохого не произошло, опередил ее Дэвид, пока она раздумывала, как начать. — Я имею в виду малыша. С ним все в порядке?