Супружеские игры

Мне и в голову не приходило, что я могу стать писательницей. Просто однажды, примерно на втором курсе института, я приехала в приходский дом переписывать курсовую работу.
Притащив наверх старую, разбитую печатную машинку, много лет провалявшуюся без надобности на чердаке, я по ночам долбила по ее разболтанным клавишам. Совершенно неожиданно для себя в одну из ночей я отстукала на полях предложение: «Он шел напевая». Перечитав фразу, дописала следующую: «Люди останавливались. Глазели. «Поет», – говорили они». Так родился рассказ.
«Старик»
Он шел напевая. Люди останавливались. Глазели.
«Поет», – говорили они.
А куда идет?
Болтают, Ядвига вернулась.
Ядвига вернулась? А Старик знает?
Знает. Идет ее на станцию встречать.
А что еще знает?
Ему сказали – Ядька вернулась. Он надел лапсердак [8] и теперь идет за ней на станцию. Шапку снял с головы и идет. Седые волосы упали ему на глаза, а он идет и поет.
А что сказали Старому о приезде Ядьки?
Ну что вернулась. Что сидит на станции.
Он молча снял с распялки лапсердак и теперь вот на пути к станции.
Старик, когда у него родилась дочка, назвал ее именем жены Старосты.
Староста пошел в шинок и здорово надрался. Потом стал у дома Старика и стоит. Старик из дома вышел, облокотился на забор.
– Ты дочь Ядвигой назвал? – спрашивает Староста.
– Назвал… – отвечает Старик.
Староста развернулся и пошел себе. Сел на лошадь, но недалеко уехал. Потом долго еще не мог спустить ноги с кровати.
Весной все знали – Старик идет к Старосте. Старостиха передником со стола крошки смахнула, водку поставила. Староста кое-как сполз с кровати, присел на лавку со Стариком.
А Старик и говорит:
– Выпьем, Староста, обиды на тебя не держу. У тебя своя Ядвига – у меня своя. Что было, забудем и опять подружимся…
Однако, Ядька не одна вернулась. Старик-то знает, что Ядька вернулась не одна? Наверно, не знает, иначе бы так не шел и не пел. А он идет и поет.
Надо задержать Старика. Бегите к Старосте, пускай он придумает что-нибудь, чтоб задержать Старика. А не то, если Старик увидит, что Ядька вернулась не одна, прибьет ее.
Срочно надо бежать к Старосте – пускай садится на велосипед и догоняет Старика. И не дай бог ему опоздать, не то Старик Ядьку убьет.
Староста садится на велосипед. Клянет всех подряд, на чем свет стоит, потому что вчера у Витеков были крестины и он здорово надрался. У него аж глаза на лоб лезут от головной боли. Староста Ядьку клянет, что ей приспичило вернуться именно сегодня. И Старика клянет, что тот идет за ней на станцию и ничего не знает: Ядька-то не одна вернулась. Клянет велосипед, что тот не хочет ехать по песку.
Когда Старосту придавило деревом и его забрали в больницу, люди начали поговаривать, что Шимонов парень повадился к Старостихе захаживать. Старик пошел к жене Старосты. Без слов ремень расстегнул и всыпал бабе по голому заду.
Больше Ядвига не пускала на порог Шимонова парня.
Старик уж на горку поднялся. Оттуда видать станционные постройки. Он уже на горке, а Староста может не успеть, потому что цепь у велосипеда слетела. Старосте придется велосипед оставить и дальше пешком идти. Надо бы коня запрячь да подвезти Старосту, иначе не поспеет.
Но все лошади в поле на работах.
У Шимона кобыла в конюшне без подковы стоит. Шимон собирался к кузнецу, да здорово нализался у Витеков на крестинах и теперь дрыхнет в сарае на сеновале.
– Будить Шимона! Пускай запрягает кобылку в телегу и везет Старосту, иначе тот не догонит Старика, который уже взошел на горку, откуда видны станционные постройки.
Староста со Стариком вместе были на войне. Когда Старик пулю получил, Староста нес его на плечах десять километров. В деревню вернулись вместе. И оба подкатили к красавице Ядвиге. Встретились возле ее дома.
– Она моя! – кричит Староста и преграждает дорогу Старику.
– А ну с дороги, Староста! – говорит Старик.
А потом – так никто и не дознался почему – отступился Старик, а Староста остался с ней.
Староста, кляня все на свете, карабкается на горку, Шимон слезает с сеновала, а Старик остановился и, приложив руку ко лбу козырьком, смотрит в сторону станционных построек. Старик стоит на горке и высматривает Ядьку на станции. Пускай уж поскорее Шимон слезает с сеновала.
Э-э… с такого расстояния Старику ничего не увидать, не рассмотреть ему, вернулась Ядька одна или нет.
Но на всякий случай пускай Шимон скоренько слезает с сеновала. Старик перестал всматриваться в сторону станционных построек и идет дальше. Да он вовсе не на станцию идет! Свернул в переулок у Витекового поля. А может, Старик не знает, что Ядька вернулась и сидит на станции? Как это не знает? То, что вернулась, зна-а-ет, только не знает, что вернулась не одна.
О! Вышел из пережска, сук дубовый в руках держит. Опирается на него и опять идет по направлению к станции.
Видать, Старик знает, что Ядька вернулась не одна, и хочет прибить ее палкой.
Пусть уж скорее Шимон запрягает кобылу в телегу, потому что Староста совсем задохнулся и идет все медленнее, а Старик все ближе к станции. Хотя не так и близко еще. До станции от горки с три километра будет. Если Шимон поспешит, успеет подвезти Старосту вовремя.
Красивая была эта Ядька у Старика. Может, даже красивей, чем жена Старосты была в девках.
Деревенские парни влюблялись в нее насмерть, но Старик сторожил дочку. Близко не давал к ней подойти. Впрочем Ядька на парней вовсе не заглядывалась…
Кобыла Шимона хромает, потому что вчера потеряла подкову. Шимон должен был ехать к кузнецу, но здорово напился на крестинах у Витеков и проспал. Кобыла хромая, и Шимон не может подвезти Старосту.
Надо обязательно задержать Старика. Вот что, пускай пацаненок Старосты летит в поле и выпряжет из плуга конягу. За полчаса догонит Старика.
Да ведь не пацаненок должен догнать Старика, а сам Староста. А Староста на коня не залезет, потому что в последний раз садился на лошадь в день появления Ядьки на свет. С той поры двадцать лет минуло. Тогда Староста здорово назюзюкался, свалился с коня и повредил себе позвоночник. С той поры Староста не может ездить на лошади. Раз Староста на коня не сядет, пусть Шимон поедет и задержит Старика.
Незачем Шимону ехать, потому как единственным человеком в деревне, способным задержать Старика, может быть только Староста.
Ничего не получается, надо бы послать парнишку к Коменданту. Пускай Комендант даст мотоциклетку. На мотоциклетке Староста легко догонит Старика.
Но Староста не умеет водить мотоцикл.
Ну тогда, может, Комендант его подбросит. В конце концов, Комендант тоже заинтересован в том, чтобы Старик Ядьку не убил. Случись такое, Коменданту несдобровать.
Так пускай парнишка летит к Коменданту, и поспешит, потому что Старик уже в километре от станции.
Слава богу, притомился, видать, – уселся в кювете и отдыхает.
Что там Старик делает?
Старик сидит в кювете и покуривает самокрутку.
Комендант выехал на мотоциклетке, теперь Староста враз догонит Старика.
Старик сидит в кювете. Ноги вытянул перед собой. Самокрутку курит и поет.
Старик в первый раз запел с тех пор, как Ядька сбежала. Но он не знает, что дочка не одна вернулась. Поэтому и сидит-посиживает в кювете и поет себе.
Комендант догнал Старосту, тот еще только на полгорки вскарабкался, потому что здорово надрюкался вчера на крестинах и дело у него пока плохо продвигается. Прямо-таки катастрофа: Староста наотрез отказывается на мотоциклистку садиться – когда-то он с лошади свалился, с тех пор позвоночник у него болит, а сзади на седле трясет немилосердно.