Тысяча поцелуев

Она так и не забыла того безумного момента год назад, когда впервые встретилась с лордом Хью, но сейчас он был совершенно холоден. Черт возьми, если он способен на такое, то и она тоже!
– Твоя свадьба будет идеальной! Мы с лордом Хью прекрасно поладим, я уверена.
Хонория ни на секунду ей не поверила. Впрочем, Сара так и думала. На ее лице, словно приклеенная, застыла улыбка. Ради Хонории она будет вежлива с Хью Прентисом. Ради Хонории даже улыбнется ему, станет смеяться над его шутками, если предположить, что он способен шутить, но все же просто невозможно, чтобы Хонория не понимала, как сильно она ненавидит Хью! Ну ладно, не так чтобы ненавидит… Ненависть она прибережет для истинного зла – Наполеона, например – или цветочницы в Ковент-Гардене, которая пыталась обсчитать ее неделю назад.
Но Хью Прентис – за пределами раздражающего, за пределами досаждающего. Он единственный (кроме ее сестер, конечно), кто умудрился взбесить ее так, что приходилось держать руки по швам, чтобы не дать ему пощечину.
Она никогда не была так зла, как в ту ночь…
 
Глава 2
 
Празднование помолвки мистера Чарлза
За шестнадцать месяцев до вышеописанных событий
Лондон, бальный зал
– Ты считаешь мистера Сент-Клера красивым?
Задавая этот вопрос, Сара не потрудилась повернуться к Хонории: слишком увлеклась наблюдением за мистером Сент-Клером, пытаясь решить, что думает о нем. Ей всегда нравились мужчины с рыжевато-каштановыми волосами, но вот насчет косы она сомневалась. Выглядит он с ней как пират.
– Гарет Сент-Клер? – уточнила Хонория. – Имеешь в виду внука леди Данбери?
Взгляд Сары метнулся к подруге:
– Не может быть!
– Но это правда. Я уверена.
– Значит, я вычеркиваю его из списка, – твердо объявила Сара.
– Знаешь, я восхищаюсь леди Данбери, – заметила Хонория. – Она всегда говорит то, что думает.
– Именно поэтому ни одна здравомыслящая девушка не захочет выйти замуж ни за кого из членов ее семьи. Господи, Хонория, а если придется с ней жить?
– Ты и сама известный правдолюб, – напомнила кузина.
– Может, и так, – проговорила Сара, – но мне сложно соревноваться с леди Данбери.
Она снова глянула на мистера Сент-Клера. Пират или играет в пирата? Наверное, это не имеет значения – ведь он родственник леди Данбери.
Хонория погладила ее по руке:
– Дай себе время.
Сара бросила на кузину саркастический взор:
– Сколько именно времени? Ей уже восемьдесят, это точно!
– Нам всем нужно к чему-то стремиться, – пробормотала Хонория.
Сара, не выдержав, закатила глаза:
– Неужели моя жизнь стала такой жалкой, что мои устремления должны измеряться десятилетиями, а не годами?
– Нет, конечно, нет, но…
– Но что? – с подозрением спросила Сара.
Хонория вздохнула:
– Как по-твоему, найдем мы себе мужей в этом году?
Сара не могла заставить себя выразить свое мнение словами, поэтому сумела ответить лишь жалобным взглядом.
У Хонории было точно такое же выражение лица. Они дружно вздохнули, и это были усталые, измученные вздохи.
– Как мы жалки, – обронила Сара.
– Верно, – согласилась Хонория.
Несколько минут они наблюдали за веселившейся толпой, после чего Сара призналась:
– Но сегодня я против этого не возражаю.
– Против того, чтобы быть жалкой?
Сара задорно улыбнулась:
– Сегодня вечером у меня есть ты.
– Несчастье любит компанию.
– Это и есть самое забавное, – хмыкнула Сара, вскинув брови. – Сегодня я даже не могу считать себя несчастной.
– О, Сара Плейнсуорт, – рассмеялась кузина, – ничего более приятного ты мне не говорила.
Сара усмехнулась, но все же спросила:
– Что же, мы будем старыми девами, древними, с дрожащими руками, на очередном столетнем музыкальном вечере?
Хонория передернулась:
– Совершенно уверена, что это далеко не самое приятное. Я люблю музыкальные вечера, но…
– Не может быть!
Сара едва подавила желание заткнуть уши: разве можно любить эти музыкальные вечера?
– Я сказала, что люблю музыкальные вечера, – пояснила Хонория. – Не музыку.
– Скажи, пожалуйста, какая разница? Думаю, я могу просто погибнуть…
– О, Сара! – упрекнула Хонория. – Не преувеличивай.
– Хотела бы я, чтобы это оказалось преувеличением.
– А мне нравилось упражняться с тобой, Виолой и Мариголд. В следующем году будет даже лучше: Айрис собирается играть на виолончели. Тетя Мария сказала, что мистер Эджком вот-вот сделает предложение Мариголд. – Хонория задумчиво нахмурилась. – Хотя мне непонятно, откуда она это знает.
– Не в этом дело, – мрачно заявила Сара. – А если даже и в этом, не стоит публично его обсуждать. Если хочешь проводить время с кузинами, пригласи лучше всех нас на пикник. Или на игру в пэл-мэл.
– Это не одно и то же.
– Слава богу!
Сара передернулась, полная решимости не вспоминать ни единого момента своего дебюта в квартете Смайт-Смитов, но это было очень трудно. Каждый жуткий аккорд, каждый сочувствующий взгляд…
Именно поэтому нужно рассматривать всех джентльменов как потенциальных супругов. Если хоть раз еще придется выступать с не имеющими слуха кузинами, Сара действительно погибнет, и это не преувеличение.
– Прекрасно, – деловито бросила она и выпрямилась для пущей выразительности. – Мистер Сент-Клер вычеркнут из списка. Кто еще приехал сегодня?
– Никто, – бросила Хонория ледяным тоном.
– Никто? Как это возможно? А мистер Трэверз? Я думала, ты и он…
Сара охнула при виде вмиг изменившегося выражения лица Хонории.
– Прости. Что случилось?
– Не знаю. Я думала, все идет прекрасно, а потом… ничего.
– Очень странно, – заметила Сара.
Конечно, сама она ни за что не выбрала бы мистера Трэверза, по крайней мере в первую очередь, но он казался достаточно надежным. И уж явно не из тех, кто способен бросить без всякого объяснения.
– Ты уверена?
– На званом вечере миссис Уэмбли я улыбнулась ему, а он выбежал из комнаты.
– О, это точно твое воображение…
– Он даже столик опрокинул – так торопился.
– Вот как? – поморщилась Сара (здесь уже не изобразишь жизнерадостную гримаску) и сочувственно прошептала: – Мне очень жаль.
Как ни утешительно было сознавать, что Хонория такая же неудачница на брачном рынке, она хотела бы видеть кузину счастливой.
– Возможно, все к лучшему, – сказала Хонория, вечная оптимистка. – У нас очень мало общего. Он довольно музыкален, а я не знаю, как… Ой!
– Что случилось? – всполошилась Сара.
Будь они ближе к канделябру, возглас кузины наверняка загасил бы пламя.
– Почему он здесь? – прошептала Хонория.
– Кто? – Сара оглядела комнату. – Мистер Трэверз?
– Нет! Хью Прентис!
Сара окаменела и в ярости прошипела:
– Как он смеет показываться здесь? Он ведь знал, что мы приедем!
Но Хонория покачала головой:
– У него такое же право быть здесь…
– Нет у него никакого права! – оборвала ее Сара.
Как это типично для Хонории – быть доброй и всепрощающей к тем, кто этого не заслуживал!
– Лорд Хью Прентис крайне нуждается в публичной порке, – процедила Сара.
– Прекрати!
– Поверь, есть время и место для христианского милосердия, но лорд Хью Прентис к объектам такового не относится.
Глаза Сары зловеще прищурились при виде джентльмена, которого она посчитала лордом Хью. Их никогда не знакомили официально – дуэль произошла до того, как Сара появилась в обществе, и, конечно, после этого никто не смел представить их друг другу, – но все же она знала его в лицо, так как специально постаралась выведать, как он выглядит.
Она видела джентльмена только со спины, но волосы были нужного цвета: светло-каштановые. А может, русые, в зависимости от того, насколько снисходительной она себя чувствует. Она не видела, держит ли он трость. Может, его походка улучшилась? Когда несколько месяцев назад она в последний раз видела его, он довольно сильно хромал.