Одного раза недостаточно
- Но что случилось?
- Он не вернулся домой в тот вечер. Позвонил и сказал, что хочет какое-то время пожить в этой грязной ночлежке и все обдумать. Ему известно, что я против его участия в этом спектакле. Находясь здесь, он не сказал мне, что это за пьеса. Если нагота важна для сюжета, если она дает ощущение реальности происходящего - черт с ней. Но то, что происходит в этом спектакле...
Она покачала головой.
- Я знаю, что действительно мучает Кита. То, что я зарабатываю тридцать пять тысяч в год, не считая рождественской премии, а он получает три с половиной тысячи, включая пособие по безработице. Для него я - олицетворение истеблишмента. Я запуталась. Я пыталась подлаживаться под него. Сидела с друзьями Кита. Пила пиво вместо мартини. Носила вместо слаксов брюки из дангери. Но нет закона, обязывающего меня жить, как свинья. Я плачу четыре сотни в месяц за мою квартиру. Она находится в приличном доме со швейцаром и лифтерами, который расположен в хорошем районе. Я прихожу каждое утро в мой офис до восьми часов и покидаю его иногда не раньше полуночи. Я заслужила право жить в комфортабельной квартире. Почему я должна все бросить и работать в какой-то андеграундной газете, где платят пятьдесят долларов за статью?
- Он этого от тебя хочет?
- Скажу одно - он постоянно высмеивает меня, "Блеск" и все статьи, темы которых я придумываю. Но восхищается своим знакомым, продающим порнографические стихи газетам с изображением члена на первой полосе. Кит утверждает, что его приятелю есть что сказать и он не ищет дешевой славы. Я устала от всех этих споров. Но я люблю его, он мне нужен. Я вовсе не заставляю Кита делать все по-моему... если бы мы могли найти компромисс! Я знаю, мы бы были счастливы. Я хочу этого. Боже, как я этого хочу!
- Это, наверно, здорово - знать, чего ты хочешь, - сказала Дженюари.
- А ты этого не знаешь? Разве тебе не дали четких ориентиров в этом швейцарском институте? Кстати, как он точно называется? Сара захочет хотя бы увидеть твой диплом.
- Линда, я расскажу об этом... после обеда.
Они пили кофе. Линда молча слушала рассказ Дженюари о клинике и о себе. Когда Дженюари закончила, Линда отхлебнула виски, на глазах у нее появились слезы.
- Господи, - тихо произнесла она. - Ну и досталось же тебе. Три года жизни... три года ожидания того момента, когда ты вернешься к своему папе мужчине из мечты. И узнать, что он женился...
Дженюари удалось улыбнуться.
- Ну, он ведь не бросил меня. Он мне не любовник.
- Да?
- Линда!
- Послушай, Дженюари. Ты отказала тому очаровательному итальянцу, который помог тебе разбиться. Отвергла Дэвида Милфорда. Любой психиатр скажет, что во время второго свидания с Дэвидом ты пыталась охладить ваши отношения, потому что он понравился тебе слишком сильно. У тебя возникло чувство вины. Ты словно изменила отцу.
- Это неверно. Посмотри, как он организовал свидание. Нашу первую встречу наедине. Без свечей и вина... без спокойной беседы... он появляется в половине шестого... звонит из вестибюля... не поднимается выпить. Мы мчимся за пять кварталов в кино. Он тащит меня в "Максвелл". Там все ходит ходуном... это не то место, куда следует пойти с девушкой, с которой хочешь поговорить и познакомиться получше. Затем он вдруг приглашает меня к себе домой. Линда задумалась.
- Я с тобой согласна. Перед тем как лечь в постель, надо побеседовать. И если мужчина приглашает тебя к себе, то обычно он делает это с определенной целью. Другое дело, когда ты приглашаешь его в свою квартиру выпить перед сном. Ты остаешься хозяйкой положения, и если что-то происходит, то это выглядит незапланированным. Но ты не можешь пригласить Дэвида в "Пьер". Прежде всего, Дженюари, тебе следует подыскать себе собственную квартиру.
- Я бы охотно это сделала, но...
- Что "но"? Понимаешь ты это или нет, но ты испытываешь страдания каждый раз, видя отца с Ди. Это жестоко по отношению к тебе... и им. Поверь мне - у тебя не будет романа, пока ты не уедешь от отца. Что касается твоей карьеры в театре... тут не мне давать тебе советы...
- Я - не Кит. Я поняла, что не достаточно серьезно отношусь к театру, сказала Дженюари. - Но я хочу что-то делать. Участвовать в чем-то. Не желаю походить на мою мать.
- Почему? В чем она провинилась, кроме того, что умерла, когда ты была маленькой?
- Она... она сидела за кулисами... наблюдая своими большими карими глазами за проходящей мимо нее жизнью. Наблюдала... а Майк действовал! Я тоже хочу действовать!
- Я же сказала - для тебя есть вакансия в "Блеске".
- Я не хочу, чтобы меня брали на работу только из-за моей фамилии.
- Дело не в ней. Я действительно загружу тебя.
- Ты говоришь серьезно? Линда кивнула.
- И что ужасного в том, что я попросила бы тебя связаться с нужными людьми или собрать материал? Я сама этим занимаюсь. Сестра моей матери замужем за профессиональным гольфистом. Я обратилась к ней, чтобы получить аккредитацию на серию турниров. Написала статью о том, как живут жены игроков. Сначала твой оклад будет не слишком велик.
- У меня есть больше пятнадцати тысяч, - сказала Дженюари. - И ты права я уеду из "Пьера".
- Слушай, - Линда щелкнула пальцами, - в моем доме живет холостяк. Эдгар Бейли. По-моему, он гомик. Он преподает в Колумбийском университете. Собирается в академические каникулы на год в Европу. Он недавно спрашивал меня, не нужна ли квартира кому-нибудь из моих знакомых. Там одна комната типа студии. Хочешь, я узнаю цену?
Дженюари посмотрела на часы.
- Сейчас еще только девять. Позвони ему. Может быть, мы заглянем туда.
Эдгар Бейли был очарован Дженюари. Его привело в восторг ее имя. Он показал ей большой встроенный шкаф, кладовку, огромный диван-кровать и кухню с окном. Он сказал, что платит сто семьдесят пять долларов в месяц, но со своей мебелью просит двести семьдесят пять.
- Послушайте, мистер Бейли, - вмешалась Линда. - Вы платите сто тридцать девять долларов в месяц. Я узнала это у домовладельца. Дженюари будет платить вам двести двадцать пять - большего квартира не стоит. Из мебели тут нет ничего приличного. Этому дивану уже больше десяти лет.