Не бойся, малышка

Наконец в контейнере для овощей она нашла банку с консервированным говяжьим языком. В выдвижном ящике шкафа-пенала, среди ложек и вилок, отыскался консервный нож. Она схватила вилку и в один присест опорожнила банку, но, почувствовав, что не наелась, срезала с куска черного хлеба корку, на которой кое-где проступили пятна плесени, и поджарила хлеб вместе с куриными яйцами, обнаруженными в холодильнике.
Утолив голод, Таня подошла к окну. Дождь перестал, но темные, с рваными краями облака не давали солнцу выскользнуть из хмурого плена. Таня следила, как медленно движется по небу серая пелена, изредка пропуская сквозь свою толщу яркий свет. «Так и я, — думала она, — пытаюсь вырваться, а меня снова затягивает». Она вдруг почувствовала страх, словно очутилась в зыбких песках посреди пустыни. Ей захотелось опять оказаться в привычной обстановке своей комнаты, где казались родными даже еле заметные трещинки на потолке.
Откуда-то сверху камнем ринулся вниз голубь. Таня вздрогнула, и в ее памяти внезапно возникла картинка из недавнего прошлого: дрожащая от ударов дверь, замок, вырванный «с мясом», потное лицо с налитыми кровью глазами… Таня передернула плечами. «Нет, пути назад нет, — решила она, плотно сжимая челюсти. — У меня есть приглашение в будущее. Нужно только высунуть голову и шагать вперед».
— Первым делом избавляешься от того, что не нужно.
Рядом с мусорными баками остановился парень, которого Таня встретила на автостоянке.
— Осваиваешься? — спросил он.
— Ага… Вот продукты испортившиеся выбросила.
— У меня не успевают портиться, все съедаю. Аппетитом Бог не обделил.
Таня окинула взглядом высокую худощавую фигуру и мысленно улыбнулась: «Не в коня корм».
— Что лыбишься? Не жиртрест, знаю, — сказал несколько обиженно парень. — И денег не как у твоего дядьки.
— Да ладно тебе, — успокоила его Таня. — Я в магазин собралась, может, покажешь, где здесь что?
— Мне тоже пожрать надо чего-нибудь купить.
И парень, сунув руки в карманы, пошел вперед. Сделав несколько шагов, обернулся.
— Ну ты идешь?
Таня поспешила следом.
Расплатившись, она поставила металлическую корзинку с продуктами на стол.
— Ну ты и набрала, — услышала она за спиной.
— Дома есть нечего, — спокойно ответила Таня и начала перекладывать продукты в полиэтиленовые пакеты.
Парень все это время стоял рядом.
— Слушай, а мы нигде не встречались? — спросил он, когда она взяла мешки и направилась к выходу.
— Нет, я из другого города, — ответила Таня.
— А… Значит, погостить приехала, а тут дядька в ауте, — сказал он, перебрасывая свой полупустой пакет из руки в руку.
Таня промолчала.
— Давай знакомиться. Колян, — сказал он, протягивая правую руку.
— Татьяна, — ответила она, робко пожимая шершавую ладонь.
— «Итак, она звалась Татьяна…» — процитировал Колян.
— Ты не оригинален. Все, кто со мной знакомятся, вспоминают школьную программу. Можешь Таней звать.
— А меня можешь — Колей, в торжественных случаях — Николаем Викторовичем. Давай к тебе пойдем, перекусим? У тебя провизии — на целую армию.
Таня настороженно глянула на него и, не ответив, вышла из магазина. Она размышляла. С одной стороны, ей было одиноко, а с другой… Не может же она в чужую квартиру пригласить малознакомого, вернее, совсем незнакомого парня. «К тому же там не прибрано, что он обо мне подумает? Говорят, первое впечатление все определяет», — думала она, направляясь к дому. Парень, назвавшийся Коляном, ей почему-то нравился. Она вообще любила Джеки Чана, его доброе обаятельное лицо, лукавую улыбку…
— Знаешь, ты на Джеки Чана похож, — сказала она идущему рядом Кольке. — Тебе сколько лет?
— Двадцать, — ответил он.
— Учишься? Студент?
— Не-а, денег нету. Вот поднакоплю, в автодорожный подамся.
— А армия?
— Язва.
— Откуда? Ты ж молодой еще, — удивилась Таня, вглядываясь в его лицо, будто хотела найти в нем признаки болезни.
— Родители — придурки, тыщу лет разводились. Всю жизнь ругались, каждый хотел меня к себе забрать. А как развелись — стали друг другу спихивать, никому стал не нужен. У папки жена тоже сына родила — им не до меня, а мать с другим живет, на фиг я ей?
Парень шмыгнул носом. Они остановились около подъезда, поставили пакеты на скамейку.
— Ты не переживай. — Таня взяла его за руку, но Колька, будто испугавшись, выдернул ладонь.
— Покурим? — хмуро спросил он, доставая сигарету из кармана рубашки.
— Не курю, — сухо бросила Таня. — И у тебя, говоришь, язва.
— Плевать.
Парень сунул сигарету в рот, захлопал ладонями по карманам.
— Зажигалку, блин, забыл. У тебя спички есть?
— Нет, — ответила Таня и потянулась было к пакету, но Колька схватил ее за руку:
— Постой еще. Вообще-то я тоже не курю, так, угостили, — сказал он, пряча сигарету в карман. — Может, все же пригласишь? — как-то жалобно попросил он, и тут же откуда-то послышалась трель мобильного.
Сунув руку в карман брюк, Колян вытащил телефон.
— Ну что еще? — недовольно буркнул он, прикладывая трубку к щеке. — Я ж ненадолго… Блин, просил же… Лады. — Он отключил связь и сунул телефон в карман брюк. — Завтра я выходной, может, погуляем?
— Хорошо, — согласилась Таня. — Утром ко мне заедут, а потом я свободна. Мне надо кое-что из одежды купить. Поможешь? Я все ж не местная.
— Купим, — сказал он, радостно сверкнув глазами. — И покатаемся на твоей тачке. Я могу порулить, — пояснил он, увидев, как напряглась Таня. — Хозяин ведь еще долго будет в больнице валяться.
— Нет, — отрезала она.
— Не хочешь — как хочешь, можешь сама, если умеешь.
— Умею, — ответила Таня.
— Доверенность есть?
— Права, ты имеешь в виду?..
— Права само собой. Бумажку сделаем, не грузись. Значится, завтра подруливай на стоянку к двенадцати. Буду ждать.
Он развернулся и пошел прочь.
— Машина не моя… — уже вслед ему крикнула Таня.
В двенадцать Таня была на автостоянке. За ночь тучи ушли, и небо было лазурно-синим. Настроение у нее было под стать начинающемуся дню — легкое, с чуть заметным холодком волнения. Колька встретил ее на автостоянке.
— Привет, — сказал он. — Как тебе на новом месте?
— Приснись жених невесте, — фыркнула она. — Нормально. Весь вечер прибирала-стирала. Работы невпроворот.
— Делать тебе, что ли, нечего? Или ты из бедных родственниц?
— А ты, как я догадалась, сын Чубайса, — парировала она, и ее приподнятое настроение в один миг улетучилось.
— Что надулась? — хохотнул Колька, тронув ее за плечо. — Я же так… Вон бумажку взял, чтоб ездить.
Он протянул ей бланк доверенности. Свернув его вдвое, Таня положила доверенность в сумку.
— Нет, машину я не поведу, — резко сказала она. — Я обещала.
— К дядьке ходила?
— Нет, его начальник с утра заезжал. Деловые бумаги забрал, с меня слово взял, что за руль не сяду.
Колька прищурил свои и без того узкие глаза.
— Значит, за машину боится?
— Нет, за меня, — соврала Таня. — По городу трудно ездить, придурков много, да и пробки.
— Какие пробки?! — возмутился Колька. — Все на работе.
— Все равно, — сухо сказала Таня. — Так ты идешь со мной?
— Вообще-то я устал. Ночью поспать не дали.
— Понятно, — протянула Таня. Значит, не она сама, а машина заинтересовала его, догадалась она, глядя в разочарованное лицо Кольки. — А я хотела, чтоб ты за руль сел.
— Я?.. Я?
В мгновение лицо парня преобразилось.
— Вообще-то… Я сейчас кофейку глотну и буду в порядке. Может, к тебе все же зайдем?.. Кофеем меня напоишь, да и доверенность надо заполнить.
— Ладно, — после непродолжительной паузы согласилась Таня и пошла к выходу, краем глаза заметив, как Колька поднял руку, растопырив два пальца в виде латинской «V». Вероятно, за развитием событий кто-то наблюдал со стороны. Но Тане было все равно. Она не хотела оставаться в одиночестве.