Не бойся, малышка

— Да… — по инерции сказала Таня.
— С тобой легко договариваться, — усмехнулся Виталий Михайлович.
Ее традиционное «да» снова чуть не слетело с губ, но на этот раз Таня промолчала. Почему-то этот негромкий голос приводил ее в трепет.
— Значит, где-то ближе к трем будь готова. Кстати, если это тебя интересует — Максим хорошо себя чувствует.
— Спасибо, — сказала Таня и добавила: — Купить что-нибудь?
— Нет, — ответил Виталий Михайлович и простился с ней, но не успела Таня положить трубку на базу, как телефон вновь зазвонил.
— Готова?
Таня сразу же узнала резкий, высокий голос Кольки.
— Почти, — ответила она, глядя на циферблат часов. — Ты сказал, что дискотека начинается в одиннадцать. А сейчас только половина.
— Вообще-то в десять. И доехать еще надо! — ответил Колька.
— Мне еще нужно минут пятнадцать, — твердо сказала она, ощущая свою власть над ним.
— Лады, — выдохнул он. — Не забудь ключи от машины.
Таня еще раз взглянула на себя в зеркало. Лицо ее казалось слишком бледным, но накладывать румяна она не стала. Чуть подкрасив брови, она провела карандашом тонкую линию на веках, удлинила тушью ресницы. Нанеся блеск на губы, отошла на два шага от зеркала. Ей показалось, что перед ней незнакомка, причем очень даже симпатичная. Таня самодовольно улыбнулась.
— Вперед, черепашка, — громко сказала она и подмигнула своему отражению.
— Ну как? — прокричал Колька, вплотную приблизив свои губы к ее уху.
— Классно, — ответила она, но ее голос потонул в реве динамиков.
Действительно, все в этом громадном помещении, вероятно бывшем еще в недавнем прошлом каким-нибудь Домом культуры, ей нравилось: яркий, пульсирующий свет, громкая музыка, блестящие от возбуждения глаза танцующих. «Нинка мечтала о такой дискотеке», — вдруг подумала она, и легкая тень печали скользнула по ее лицу.
— Пойдем передохнем, — потянул ее за руку Колька. — Я тебя с корешами познакомлю.
Они спустились с подсвеченного танцпола и подошли к столику, где уже сидели два парня и одна девушка. Парень с прозрачными до бесцветности глазами положил свою тяжелую руку на хрупкие плечи сидящей рядом жгучей брюнетки, и Тане показалось, что та сразу стала меньше. Колька обменялся с парнями рукопожатием.
— Знакомьтесь, это Танька.
— Татьяна, — поправила Коляна Таня.
Светлоглазый приподнял белесые брови.
— Садись, — сказал он и, не убрав руки с плеча брюнетки, другой постучал по сиденью рядом с собой.
Таня оглянулась на Кольку. В его глазах промелькнул испуг.
— Спасибо, — сказала Таня и еще раз оглянулась на своего спутника.
— Садись-садись, — поторопил он ее. — Я в бар за пивом.
— Мне колы, — попросила она.
— Давно со Сверчком? — спросил светлоглазый и представился: — Пугач.
— Почему «сверчок»? Почему «пугач»? — спросила Таня, ежась под его пустым взглядом.
— Колян — Сверчков, значит, Сверчок, я — Соловаров, значит, Сова. Пугач, потому что в школе училка сказала, что он на Пугачева похож, — объяснил ей парень, который представился Совой.
— Ты как здесь? — спросил Пугач.
— Переехала, — ответила Таня. — Дядя выздоровеет, работать пойду.
— Куда? — не отводя взгляда, продолжал допытываться Пугач.
— Не знаю… Оглядеться надо…
— Машина евонная?
Таня кивнула, догадываясь, что, скорее всего, именно этим парням Колька подавал сигналы на автостоянке.
— Че он на русской? — спросил тот, что представился Совой. — Денег не накопил на нормальную тачку?
— Патриот. — Ответила Таня и добавила: — Поддерживает нашу экономику.
— И не новая, ремонтированная, крыло менянное, — заметил Пугач. — Хотя упакована классно, не хуже импортных.
— А как ты узнал? — удивилась Таня. — Тоже на стоянке работаешь?
— Почти что. А узнать просто… только тебе-то зачем?
— Да так…
— Любознательная, что ль?.. — подала голос брюнетка.
— Я колу принес! — сказал Колька, присаживаясь рядом с Таней.
— Ты что? Закодировался? — удивился Сова.
— За рулем.
— Дак вся ночь впереди.
— А у меня кой-что другое есть.
Он сделал заговорщическое лицо и почесал за ухом.
— Ковыль здесь?
— Ага, — кивнул Колька. — В угловом баре торчит.
— Сова, быстро, — приказал Пугач и протянул несколько купюр. — На все.
У Тани вмиг испортилось настроение. Вероятно, эта компания принимает наркотики, подумала она.
— Что, цыпа, скисла? — наклонившись к ней, спросил Колька.
— Голова болит, — сказала Таня и тут же почувствовала, как боль метнулась к вискам.
— У меня лекарство есть, — сказал Колька и, отстегнув карман рубашки, протянул ей крошечную таблетку.
— Точно от головы? — не поверила она.
— Точно, — сказал Колька. — Сам часто мучаюсь.
Таня положила таблетку на язык, не чувствуя вкуса, проглотила, запив прямо из бутылки пузырящейся колой. Через несколько минут ей действительно стало легче. Откуда-то изнутри к ней метнулось ощущение неукротимого счастья. Ей показалось, что если сейчас она останется на месте — взорвется.
— Пойдем, — потянула она Кольку за руку.
Он чуть скривил губы, но покорно пошел за ней следом.
Музыка грохотала, пищала, орала, словно стадо чудовищ, с маниакальным упорством повторяя одну и ту же тему, и потные, влажные тела, извивающиеся под пульсирующим светом, подчинялись вязкому, как жвачка, ритму. Таня вскинула голову кверху и, не прекращая танцевать, с восторгом наблюдала, как свет, вытекающий из прожекторов, перекрещиваясь, опутывает весь зал. Откуда-то с потолка просыпался серебристый дождь, наполняя пространство кружащимися в воздухе каплями. Таня подняла руки, как будто хотела взлететь. Она чувствовала свою исключительность в этом хаосе дергающихся тел. Ей казалось, что еще небольшое усилие — ее подхватит потоком музыки и света, и она воспарит над миром. Таня знала — это ее ночь, она — Золушка на балу, ее заколдовали, и она счастлива.
— Кайфуешь? — прокричал в ухо Колька, скользнув рукой по ее бедру.
Она попыталась поймать его взгляд, но потерялась в хаосе отраженных огней. Таня закрыла глаза, и ее вновь охватило желание взлететь. Она высоко подняла руки и почувствовала, как ноги отрываются от пола. Вырвавшийся из динамиков скрежет заставил ее открыть глаза. Диджей поменял диск, зазвучало техно. Ритм — жесткий, только басы и ударник. Пульсирующий галогеновый свет превратил толпу людей в скопище марионеток: серебряная нить вспыхивает — куклы дергаются, гаснет — зависают в темноте.
Поблескивая голубыми белками глаз, к ним приблизился Пугач.
— Ты бесподобна, — обхватив ее за талию, прошептал он, тяжело дыша ей в ухо.
Таня, крутанувшись, стряхнула его руку и рассмеялась в ответ. Техно сменилось блюзом.
Недовольно покосившись на Пугача, Колька прижал Таню к себе, положил ей на плечи руки. Она медленно задвигалась, подчинившись новой, тягучей мелодии. «Наверное, это и есть любовь», — подумала она, прислоняя голову к вздымающейся от учащенного дыхания Колькиной груди. Таня почувствовала, как все ее существо наполняется благодарностью. Она еще теснее прижалась к Кольке, радуясь, что их сердца, до этого бившиеся каждое само по себе, постепенно приобретают один ритм.
— Давай уйдем, — предложил Колька и снял свои руки с ее плеч.
Она посмотрела на него.
— Сколько сейчас? — спросила она.
— Около четырех.
— Уже?
Таня чуть отстранилась, пытаясь поймать его взгляд.
— Ты устал?
— Я-то — да, а вот ты — вряд ли.
И он как-то снисходительно взглянул на нее.
— Пойдем, — сказал он и, взяв ее за руку, повел к выходу.
— Прощаться не будешь? — спросила она, озираясь назад.
Колька не ответил. Они дошли до машины. Продолжая держать ее за руку, он распахнул перед Таней переднюю дверцу:
— Садись.
Таня послушно скользнула на сиденье. Колька захлопнул дверь и сел на водительское место.