Не бойся, малышка

Таня сняла пуловер, надела красный фартук с черными горошинами и подошла к зеркалу. Лицо ее было бледным, веки чуть припухли. Достав тушь, она подкрасила ресницы.
— Че молчишь, как партизан на допросе? — не унималась Валя. — Аль загордилась?
— Может, челочку покороче? — напомнила о себе клиентка, которая пристально рассматривала себя в зеркале.
— Короткие нынче не носют, — категорично ответила Валя, снимая с клиентки накидку и встряхивая ее. — С вас сто десять вместе с сушкой.
— Раньше вроде дешевше было.
— Раньше и петухи громче кричали.
— С конца апреля расценки повысились, — вмешалась Таня, чтобы сгладить впечатление от Валиной грубости.
Валя работала парикмахером больше двадцати лет и считалась хорошим мастером, но была, по мнению хозяйки салона, «несколько грубовата», а по мнению Тани — неряшлива и консервативна.
— Светлана Васильевна здесь? — спросила Таня, как только клиентка расплатилась и вышла из салона.
— Хозяйки, на твое счастье, нет. И даже не звонила.
— Клиентов много?
— Да где там… Вот раньше уже с восьми — очередь. А сейчас — наплодили всяких там салонов — заработать не дадут. Я раньше каждый год в Пицунде и Сочи отдыхала. У меня там такой грузин был…
— Вы свободны? — В салон заглянула растрепанная молодая девчушка. В правой ноздре у нее поблескивал металлический шарик.
Валя скептически оглядела ее.
— Твой клиент, сади, — сказала она Тане. — Я пока чаю попью.
— Присаживайся, — сказала Таня и отодвинула кресло. — Что хочешь?
Девушка, зашуршав полиэтиленовым пакетом, вынула журнал.
— Мне вот так, — сказала она, вынув закладку.
Таня взяла в руки журнал. На фотографии было изображено нечто угрожающее: половина головы у не имеющего пола существа была выбрита, другая — всклокочена и выкрашена в чудовищно фиолетовый цвет.
— У меня такой краски нет. И вообще, ты в школу ходишь?
— В лицей.
— С такой прической выгонят.
— Пофиг.
— Кому досадить хочешь?
— Никому. — Девушка упрямо поджала губы.
— Такая прическа около тысячи стоит.
— Почему?.. — растерялась девочка.
— Эксклюзив.
Красивые бровки нахмурились. Таня пояснила:
— Нестандартная стрижка, бритье, филировка. И, опять же, покраска…
— А что самое дорогое?
— Покраска сложная, — соврала Таня. Если в один цвет — дешевле. И бритье… Если доверяешь, давай я что-нибудь сама покумекаю. Недавно курсы закончила, в современной стрижке — соображаю. Тебе хочется что-то неординарное? Особенное?
— А сколько стоить будет? У меня двести с полтиной. Я посмотрела, у вас стрижка — сто, покраска — сто пятьдесят.
— Ладно, — согласилась Таня, хотя знала, что даже по их невысоким расценкам этой суммы недостаточно.
— Но только чтоб отпад, не как у старухи.
— Поняла, в стиле MTV. И краску поярче?
— Ага.
Таня принялась за работу, которая поглотила ее полностью, отогнав грустные мысли.
Колдовала она над прической не меньше полутора часов.
— Все, готово, — сказала Таня, выключив фен.
Девочка настороженно взглянула на себя в зеркало, потрогала руками торчащие во все стороны короткие солнечно-рыжие пряди.
В салон заглянул широкоплечий парень в черной кожаной куртке с заклепками.
— Отпад! — сказал он, широко улыбаясь.
Девочка нахмурилась.
— Че надо? — грубо спросила она, недружелюбно глядя на отражение парня в зеркале.
— Обиделась, что ли? Я же так… Верка — дура, и прикид у нее дурацкий, хоть и богачка. А ты — стильная штучка. И вообще…
Девочка все еще пыталась сохранить на лице угрюмое выражение, но вспыхнувшие от счастья глаза сделали ее по-настоящему привлекательной.
— Правда нравится? — спросила она, оборачиваясь.
— Ага… — Парень довольно хмыкнул. — Слушай, давай бегом. Мы и так пару прогуляли. Мастерица ругаться будет.
— Плевать. — Девочка схватила полиэтиленовый пакет и ринулась к выходу.
— А деньги? — напомнила Таня.
— Ах да, нате. — Девочка вернулась и положила три смятые купюры.
— Никакой благодарности, — проворчала Валя, когда пара воркующих голубков удалилась из парикмахерской. — Столько вошкалась, я б за это время троих обработала. Ты это, того… Мало взяла. За краску, что ль, забыла?
Таня не успела ответить, как в салон стремительной походкой вошла женщина. Прямая спина, гордая посадка головы, плотно сжатые губы… Раньше Таня никогда не встречала ее. На женщине был брючный костюм из дорогой немнущейся ткани, который подчеркивал подтянутость ее тренированного тела.
— Девочки, — громко объявила она о своем вторжении, — можете меня постричь?
— Запросто, садитесь, — ответила Валя.
Женщина скептически посмотрела на ее измученные перекисью волосы, собранные на затылке в пучок.
— Это я так… Работы вот много… Все клиенты и клиенты, — стала оправдываться Валя, поймав взгляд потенциальной клиентки.
— Вы, девушка, — обращаясь к Тане, спросила женщина, — специализируетесь, наверное, на молодежных прическах? Девочка тут вышла… Хорошо пострижена, парень аж глаз не сводит.
— Да, я стригла и краску подобрала… Вам понравилось? Вообще-то мне тоже… — говорила Таня, — пока клиентка усаживалась к ней в кресло. — Но если б вы видели, что она хотела… Вот. — Таня протянула клиентке забытый журнал с вложенным между страницами карманным календарем. Женщина раскрыла и рассмеялась.
— Вот чудо. Придумают же такое… Значит, свое мнение имеете?
— Имеет, имеет, только рука еще не та! Я вот почти двадцать лет с ножницами, — напомнила о себе Валя, но женщина проигнорировала ее замечание.
— Девушка, — обратясь к Тане, сказала клиентка, — у меня вечером встреча важная. Очень важная… Мой мастер — в отпуске. Девчушку вот увидела, обратила внимание на голову, думаю — хороший мастер поработал. Чем вы ее красили?
Таня прикинула, как будет выглядеть эта деловая женщина с такой же прической в стиле MTV, и невольно улыбнулась.
— Можно я свое мнение выскажу? — робко спросила она, глядя на отражение клиентки в зеркале.
— Ну… — Женщина снисходительно кивнула.
— Я считаю, что у вас очень хороший мастер… понимает ваш стиль… Вам, наверное… — Таня заколебалась, стоит ли говорить всю правду: судя по еле заметным морщинкам, что пролегли между бровями, потяжелевшим векам и чуть опущенным щекам, женщине было где-то под сорок. — Я могу вам сделать то же, что и предыдущей клиентке, но вам это будет… не по возрасту… Вы хорошо одеты, и покраска у вас дорогая… Давайте только чуть кончики постригу и уложу с гелем.
Пока Таня говорила, женщина неотрывно смотрела прямо на свое отражение в зеркале. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.
— Значит, не по возрасту, — глухо сказала она. — А сколько мне, по-вашему? Как считаете?
Женщина чуть откинулась в кресле и улыбнулась, как экзаменатор, задавший каверзный вопрос.
— Ну… — Таня замялась, — лет тридцать пять…
— Значит, на все мои тридцать восемь тяну, — поджав губы, вздохнула женщина.
— Я сказала «тридцать пять», — поспешила поправить ее Таня.
— Три — на лесть… Неужели я так плохо выгляжу?
Она приблизила лицо к зеркалу, похлопала подушечками пальцев кожу вокруг глаз.
— Вы хорошо выглядите… — улыбнулась Таня, — просто… в вас есть что-то такое, чего не бывает у молодых…
Женщина всем корпусом развернулась к ней и вопросительно посмотрела Тане в глаза. Под ее взглядом Таня чувствовала себя скованно, будто не знала правильного ответа.
— Вы, наверное, университет заканчивали, и опять же — у вас есть стиль. Молодые так не умеют.
— А я бы все за юность отдала, — вздохнула женщина. — Вот сколько тебе? — перешла она на «ты».
— Двадцать, — без колебаний накинув себе год, ответила Таня.
— Ладно, подрастающее поколение, — улыбнулась женщина, — отдаюсь в твои руки. Сколько это займет?
— Час, наверное. Может, меньше. Пойдет?