Тысяча незабываемых поцелуев (ЛП)

— В тот же самый дом?
Джори поморщилась, но кивнула.
— Извини, Попс.
Я закрыла глаза и попыталась выровнять дыхание. Он снова будет жить по соседству... его комната снова будет напротив моей.
— Поппи? — спросила Джори, и я открыла глаза. Ее взгляд был наполнен сочувствием. — Ты уверена, что в порядке? Ты сама вернулась только несколько недель назад. И я знаю, что когда ты увидишь Руна...
Я вынужденно улыбнулась.
— Я буду в порядке, Джо. Я больше не знаю его. Два года — большой срок, и за это время мы ни разу не говорили.
Джори нахмурилась.
— Поп...
— Я буду в порядке, — настояла я, поднимая руку вверх. — Мне нужно идти на урок.
Когда я уже решилась уходить от Джори, в моей голове всплыл вопрос. Я оглянулась через плечо на свою подругу, единственного человека, с кем поддерживала контакт последние два года. Пока все думали, что моя семья уехала из города, чтобы заботиться о больной тете моей мамы, только Джори знала правду.
— Когда? — я набралась храбрости, чтобы спросить.
Выражение лица Джори смягчилось, когда она поняла, что я имею в виду.
— Сегодня, Попс. Он возвращается сегодня. Джадсон и Дикон зовут народ на поле сегодня вечером, чтобы поприветствовать его. Все идут.
Ее слова были как кинжал, который вонзили в мое сердце. Я не была приглашена. Но опять же, я бы не пошла. Я покинула Блоссом Гроув, не сказав ни слова. Когда вернулась в эту школу, без Руна, я стала девушкой, которой и должна была быть — невидимкой для популярных ребят. Странная девочка, которая носит банты в волосах и играет на виолончели.
Никого, кроме Джори и Руби, не заботило, что я уехала.
— Поппи? — снова позвала Джори.
Я моргнула, чтобы вернуться в реальность, и заметила, что коридор был полупустой.
— Тебе лучше идти на урок, Джо.
Она сделала шаг по направлению ко мне.
— Ты будешь в порядке, Попс? Я беспокоюсь о тебе.
Я невесело рассмеялась.
— Со мной случалось и похуже.
Я опустила голову и помчалась в свой класс, прежде чем могла бы заметить на лице Джори сочувствие и жалость. Вошла в класс по математике, скользнула на свое место как раз, когда учитель начал урок.
Если бы кто-то позже спросил, какой была тема урока, я бы не смогла ответить. Пятьдесят минут я могла думать только о последнем разе, когда видела Руна. Последнем разе, когда он обнимал меня. Последнем разе, когда он прижимал свои губы к моим. Как мы занимались любовью, и о взгляде на его лице, когда он уезжал от меня.
Я тщетно задавалась вопросом, как он выглядит сейчас. Он всегда был высоким с широкими плечами, хорошим телосложением. Но за два года в наше время очень многое могло измениться в человеке. Я лучше всех понимала это.
Я задавалась вопросом, были ли его глаза по-прежнему кристально-голубыми под ярким солнцем. Я задумалась, были ли у него все еще длинные волосы, которые он откидывал назад каждые несколько минут — то самое неотразимое движение, которое сводило всех девушек с ума.
На краткое мгновение я позволила себе задуматься, думает ли он все еще обо мне, девушке по соседству. Задумывался ли он, что я делала в конкретный момент времени. Возвращался ли он в мыслях в ту ночь. Нашу ночь. Самую восхитительную ночь в моей жизни.
Мрачные мысли поглотили меня жестко и быстро. Вопрос, из-за которого мне было физически больно... целовал ли он кого-нибудь за последние два года? Подарил ли он кому-то свои губы, которые обещал мне навечно?
Или хуже: занимался ли он любовью с другой девушкой?
Пронзительный звук школьного звонка вырвал меня из моих мыслей. Я встала из-за стола, направляясь в коридор. Я была рада, что школьный день подошел к концу.
Я устала и у меня все болело. Но сильнее всего болело мое сердце. Потому что я знала, что сегодня Рун вернется в дом по соседству, завтра в школу, а я даже не смогу поговорить с ним. Я не смогу прикоснуться к нему или улыбнуться, как я мечтала с того дня, как перестала отвечать на его звонки.
И я не смогу сладко целовать его.
Я должна держаться подальше.
Мой желудок сжался, когда я осознала, что ему, вероятно, больше нет до меня дела. Не после того, как я обрубила все контакты — без объяснений, без ничего.
Выходя из дверей на холодный, свежий воздух, я глубоко вдохнула. Мгновенно чувствуя себя лучше, я заправила волосы за уши. Сейчас они были коротко подстрижены, и это было странно. Я скучала по своим длинным волосам.
Направляясь домой, я улыбалась голубому небу и птичкам, что парили над верхушками деревьев. Природа успокаивала меня, так было всегда.
Я прошла всего несколько метров, когда увидела машину Джадсона, вокруг которой стояли старые друзья Руна. Эйвери была единственной девушкой в толпе парней. Я опустила голову и попыталась быстро пройти, но она позвала меня по имени. Я застопорилась и заставила себя повернуться в ее строну. Эйвери оттолкнулась от машины и сделала шаг вперед. Дикон пытался потянуть ее назад, но она сбросила его руку. Я увидела ее самодовольное выражение лица и поняла, что она не будет любезной.
— Ты слышала? — спросила она с улыбкой на своих розовых губах. Эйвери была красавицей. Когда я вернулась в город, я не могла поверить, насколько красивой она стала. Ее макияж всегда был идеален, а ее длинные светлые волосы всегда были уложены. В ней было все, что парень хотел в девушке. И большинство девушек хотели быть похожими на нее.
Я заправила волосы за ухо — привычка, что показывала мою нервозность.
— Что слышала? — спросила я, точно зная, что она имеет в виду.
— Насчет Руна. Он возвращается в Блоссом Гроув.
Я видела проблеск счастья в ее голубых глазах. Я отвела взгляд, чтобы сохранить самообладание, и покачала головой.
— Нет, Эйвери, не слышала. Я сама недавно вернулась.
Я видела, что Руби, девушка Дикона, идет к машине, а Джори рядом с ней. Когда они увидели, что Эйвери разговаривает со мной, поспешили присоединиться к нам. Я любила их обеих за это. Только Джори знала, где я была последние несколько лет, почему уехала. Но с момента как я вернулась, Руби вела себя так, как будто я никогда не уезжала. Я осознала, что они были настоящими друзьями.
— Что здесь происходит? — спросила Руби как бы между делом, но я могла слышать нотки защиты в ее голосе.
— Я спрашивала Поппи, знает ли она, что Рун возвращается сегодня в Блоссом Гроув, — ответила Эйвери едко.
Руби с любопытством посмотрела на меня.
— Я не знала, — сказала я ей. Руби печально улыбнулась мне.
Дикон подошел к своей девушке и обнял ее рукой за плечи. Он выпятил подбородок в мою сторону, приветствуя меня.
— Привет, Попс.
— Привет, — ответила я.
Дикон повернулся к Эйвери.
— Эйв, Рун не разговаривал с Поппи годами, я говорил тебе. Она больше не знает его. И, конечно, она не знает, что он возвращается, с чего бы ему рассказывать ей?
Я слушала Дикона и знала, что он не хотел обидеть меня. Но это не значило, что его слова не прошли как копье сквозь мое сердце. И теперь я знала. Я знала, что Рун никогда не заговорит со мной. Очевидно, что они с Диконом поддерживали связь. И для меня было очевидно, что теперь я ничего не значу для него. Что он никогда даже не упоминал меня.
Эйвери пожала плечами.
— Мне просто интересно, вот и все. Они с Руном были неразлучны до его отъезда.
Решив, что это моя возможность уйти, я помахала рукой.
— Я должна идти. — Я быстро повернулась и направилась домой. Я решила срезать через парк, что привел меня в вишневую рощу. Когда я прошла через пустую рощу — вишневые деревья были голыми, без своих красивых листьев — меня заполнила печаль.
На ветках не было ни единого листочка, и я ощущала себя такой же пустой внутри. Они тосковали по тому, что заполняло их, но понимали, что, несмотря на их желания, ничего не вернется до весны.
Просто мир не работал таким образом.
Когда я вернулась домой, мама была на кухне. Ида и Саванна сидели за столом и делали домашнюю работу.