Момо (другой перевод) (с илл.)
И вдруг Момо поняла, что эти слова обращены к ней! Вся вселенная, вплоть до самых дальних звезд, повернулась к ней единственным, непостижимо большим лицом, которое смотрело на нее и говорило с ней!
И Момо овладело чувство большее, чем страх.
Тут она увидела Мастера Хора, который молча махал ей рукой. Она устремилась к нему, и он снова поднял ее. Она уткнулась ему лицом в грудь. Его ладони опять мягко и бесшумно, как падающие хлопья снега, закрыли ей глаза, стало темно и тихо, и она почувствовала себя в безопасности. Он понес ее обратно по длинному коридору.
Когда они снова очутились в маленькой комнате среди часов, он уложил ее на тот самый изящный диван.
— Мастер Хора, — прошептала Момо, — я никогда не знала, что все человеческое время такое… — она искала подходящее слово и никак не могла его найти, — такое большое, — сказала она наконец.
— То, что ты видела и слышала, Момо, — объяснил Мастер Хора, — не принадлежит всем людям. Это только твое собственное время. В каждом человеке есть такое место, в котором ты сейчас побывала. Но прийти туда может только тот, кто позволяет мне привести его. И обычными глазами этого увидеть нельзя.
— Где же я тогда была?
— В твоем собственном сердце, — сказал Мастер Хора и погладил ее по курчавым волосам.
— Мастер Хора, — опять прошептала Момо, — а можно, я приведу к тебе своих друзей?
— Нет, — ответил он, — пока нельзя.
— А сколько я еще могу у тебя погостить?
— До тех пор, пока тебя снова не потянет к твоим друзьям, дитя мое.
— Но мне не запрещается рассказать им то, что я услышала от звезд?
— Конечно нет. Только ты не сумеешь.
— Почему?
— Прежде в тебе должны созреть нужные слова.
— Но я хочу передать им все-все! И те голоса тоже! Я верю, что тогда опять все станет хорошо!
— Если ты этого действительно хочешь, ты должна уметь ждать.
— Ждать мне не трудно.
— Ждать, дитя мое, так, как ждешь, пока не взойдет семя растения, спящее в земле в течение целого солнечного круга? Ты хочешь этого?
— Да, — прошептала Момо.
— Тогда спи, — сказал Мастер Хора и провел рукой по ее глазам, — спи!
Момо глубоко и счастливо вздохнула и погрузилась в сон.
Часть 3 Цветы времени
Глава 13
Там один день, а здесь один год
Момо проснулась и открыла глаза. Она долго не могла понять, где сейчас находится. Ее испугало то, что она лежала на поросших травой ступенях старого амфитеатра. Разве она не гостила только что в Доме-Нигде, у Мастера Хора? Как же она в одно мгновение оказалась здесь?
Было темно и прохладно. На восточном горизонте чуть заметно начала пробиваться заря. Момо продрогла и плотнее завернулась в свою огромную куртку.
Она ясно помнила все, что с ней случилось: ночное путешествие через большой город за черепахой, ту его часть, где горели редкие огни и стояли бледно-белые дома. Переулок-Никогда, зал с бесчисленными часами, шоколад и хлебцы, каждое слово их разговора с Мастером Хора и загадку. Но яснее всего ей представлялось место под золотым куполом. Достаточно было закрыть глаза, как перед ней сразу возникали волшебные краски цветов. А голоса Солнца, Луны и звезд звучали в ее ушах так отчетливо, что она могла напеть эти мелодии.
Те слова, которые действительно могли передать запахи и краски цветов времени, сами рождались в ней. Их произносили голоса в воспоминаниях Момо — но и с самими воспоминаниями случилось что-то чудесное! Она обнаруживала в них не только то, что видела и слышала, но гораздо большее. Как из волшебного неисчерпаемого колодца появлялись все новые тысячи картин с цветами времени. И с каждым цветком звучали новые песни. Момо достаточно было только внимательно прислушаться к себе, чтобы их повторить. Речь в них шла о вещах таинственных и волшебных, но Момо понимала их смысл.
Вот что имел в виду Мастер Хора, когда говорил, что слова должны вырасти в ней и созреть!
Или ей все только приснилось? И ничего на самом деле не произошло?
Но едва Момо так подумала, как увидела внизу, на круглой площадке, ползающую черепаху. Она спокойно, не торопясь, выбирала съедобную траву!
Момо быстро спустилась вниз и присела около нее на корточки. Черепаха нехотя приподняла голову, посмотрела на Момо своими древними черными глазками и тут же опять взялась за еду.
— Доброе утро, черепаха, — сказала Момо.
Никакого ответа на ее спине не появилось.
— Это ты водила меня сегодня ночью к Мастеру Хора? — спросила Момо.
Опять ничего. Момо разочарованно вздохнула.
— Жаль, — пробормотала она, — значит, ты всего лишь обыкновенная черепаха, а не та… Я забыла, как ее зовут. У нее красивое имя, только длинное и редкое. Я такого никогда раньше не слышала.
«Кассиопея», — мгновенно высветились бледные буквы на спине черепахи. Момо вздрогнула от неожиданности и сложила их в слово.
— Да! — воскликнула Момо и захлопала в ладоши. — Так ее и звали! Значит, это ты? Ты черепаха Мастера Хора, ведь правда?
«А кто же еще».
— Но почему ты мне сразу не ответила?
«Я завтракала», — прочитала девочка на панцире.
— Извини, — сказала Момо, — я не хотела тебе мешать. Мне только интересно, как я опять очутилась здесь?
«Твое желание», — засветился ответ.
— Удивительно, — пробормотала Момо, — я совершенно такого не помню. А ты, Кассиопея? Почему ты не осталась у Мастера Хора, а пришла сюда со мной?
«Мое желание», — появилось на ее спине.
— Большое спасибо, — сказала Момо, — как мило с твоей стороны…
«Пожалуйста», — был ответ.
Похоже, что на этом общение черепахи с Момо закончилось, ибо Кассиопея потопала дальше, чтобы продолжить прерванный завтрак.
Момо уселась на каменные ступени, заранее радуясь предстоящей встрече с Беппо, Гиги и детьми. Она опять прислушивалась к музыке, которая не переставала звучать у нее внутри. И хотя Момо была совсем одна и никто не мог ее слышать, она сперва потихоньку, а потом все громче, черпая их из глубины души, начала повторять мелодии и слова, которые проникали ей в сердце прямо из восходящего солнца. И девочке казалось, что и птицы, и деревья, и даже старые камни внимали ей сейчас.
Она не могла знать, что долго не будет у нее других слушателей. Она не догадывалась, что напрасно ждет своих друзей, что она слишком долго отсутствовала, и мир за это время изменился.
С Гиги-Экскурсоводом серые господа справились сравнительно легко.
Началось с того, что год назад, вскоре после внезапного исчезновения Момо, в газете появилась большая статья о Гиги. Она называлась: «Последний истинно талантливый рассказчик». В ней сообщалось о том, где и когда его можно послушать и что подобный аттракцион никак нельзя пропустить.
И к старому амфитеатру начало стекаться все больше и больше людей, желающих увидеть и услышать Гиги, который конечно же ничего против не имел.
Он, как обычно, рассказывал все, что приходило ему в голову, и в конце шел к публике со своей шляпой, которая быстро заполнялась монетами и бумажными деньгами. Вскоре какое-то туристическое бюро стало выплачивать ему регулярные гонорары только за право представлять его самого — как достопримечательность. Туристов привозили к амфитеатру на автобусах. И совсем скоро Гиги пришлось выработать определенный график выступлений, чтобы все желающие могли его послушать. Ему ведь платили за это!
Уже тогда ему стало не хватать Момо, потому что его истории получались какими-то бескрылыми. Он пока не рисковал повторять их по два раза, хотя ему и предлагали удвоенные суммы.
Через несколько месяцев ему уже не требовалось выступать на развалинах амфитеатра и обходить слушателей с протянутой шляпой. Им завладело радио, а чуть позже и телевидение. Там он трижды в неделю представлял свои рассказы миллионной аудитории. И получал очень большие деньги.
