Бразильские сказки и легенды

 
 
Я — Братец Куст, я — Братец Куст.
 
Едва я из ручья напьюсь,
 
Как на глазах переменюсь.
 
 
И в самом деле, опали с обезьяны все листья, а вместе с листьями и все волосы у нее вылезли. Пришла обезьяна напиться, и опять ее спрашивают звери, кто она такая.
А она им отвечает:
 
 
Я — голый Куст, я — голый Куст,
 
Едва я из ручья напьюсь,
 
Как на глазах переменюсь…
 
И я здесь был,
 
И воду пил,
 
И всех перехитрил!
 
 
Уж было тут хохоту среди зверей! А обезьяна напилась себе и ушла, довольная.
 
Перевод И. Чежеговой
 
  
Черепаха и плод
 
Было это во время сильного голода. Только одно-единственное дерево во к всем лесу стояло усыпанное спелыми плодами. Ходят звери вокруг да около, а есть не решаются: не знают, что за плоды и какое им название. Вот собрались звери все вместе и отправили посланца на небо — спросить у бога, как зовутся плоды. Сказал бог название плода, и зверек, чтобы не забыть, пошел, напевая:
 
 
Мусса, мусса, мусса,
 
Муссангамбира, муссауэ.
 
 
Поблизости жила старая колдунья. Когда зверек проходил мимо дома старухи, она спросила его, какими он здесь судьбами и что делает. Зверек рассказал ей, в чем дело. Ведьма, которая была очень злой, запела:
 
 
Мунга, селенга, ингамбела,
 
Вина, кивина, вининим…
 
 
Зверек сбился и забыл название, которое узнал на небе. Отправился к богу другой зверек, и с ним случилось то же, что и с первым. Такая же участь постигла и многих других, отправлявшихся на небо, чтоб узнать название плода, — старуха запутывала их своей песней, и они забывали название. Наконец настал черед черепахи. Бог сказал ей название плода, и она не спеша двинулась в обратный путь, напевая:
 
 
Мусса, мусса, мусса,
 
Муссангамбира, муссауэ.
 
 
Проходит она мимо дома колдуньи, а та уже тут как тут. Спрашивает:
— Куда идешь, черепаха?
А черепаха знай себе поет свою песню и никакого внимания на старуху не обращает.
Колдунья снова к ней:
— Куда идешь, черепаха?
А черепаха продолжает петь. Старуха запела:
 
 
Мунга, селенга, ингамбела,
 
Вина, кивина, вининим…
 
 
А черепаха и ухом не повела. Не сбивается, ползет себе и поет имя плода. Рассердилась старуха. Схватила черепаху и изо всех сил швырнула ее спиной оземь. Черепаха перевернулась и сказала:
— Прочь отсюда!
И продолжала свой путь, не позабыв названия плода. Еще много раз швыряла черепаху старуха, но, видя, что ничего у нее не получается, ушла, чуть не лопнув от ярости. Пришла черепаха в лес и сказала зверям, как называется плод. Обрадовались звери и очень благодарили черепаху за услугу, которую она им оказала. Но так и остался панцирь у бедняги весь в трещинах от ударов, которыми ее наградила старая колдунья. Эти трещины и по сей день заметны.
 
Перевод В. Житкова
 
  
Черепаха и лисица
 
Черепаха ушла в нору, заиграла на своей дудке и стала приплясывать:
— Фин, фин, фин, кулу; фон, фин, фин, кулу; фон, фин, кулу; фон, фин, те-теин, теин!
Лисица подошла к норе и позвала:
— Эй, черепаха!
Черепаха отозвалась:
— Угу!
Лисица сказала:
— Давай биться об заклад.
Черепаха согласилась:
— Можно. А какое условие?
Лисица немножко подумала:
— Ну, хоть кто храбрее, что ли.
Черепаха замотала головой:
— Нет, давай лучше так: кто дольше проживет без пищи. Идет?
Лисица вообще-то любила покушать, но решила, что как-нибудь выпутается:
— Идет!
Черепаха спросила:
— А кто начнет?
Лисица сказала поспешно:
— Лучше ты, черепаха.
Черепаха согласилась:
— Ну ладно, лисица, а сколько лет в норе не евши сидеть?
Лисица отвечала:
— Два года.
Ну вот и договорились. Лисица заткнула вход в нору, оставив черепаху внутри.
Потом она сказала:
— Ну, прощай, черепаха, я пошла.
И лисица ушла, но, когда минул год, пришла навестить черепаху. Она подошла к входу и позвала:
— Эй, черепаха!
Черепаха отозвалась:
— Ах, лисица! Скажи-ка, лисица, уже поспели плоды кажa, мои любимые?
Лисица отвечала:
— Нет еще, черепаха; деревья кажа еще только в цвету; прощай, черепаха, я пока пошла.
На следующий год, когда черепахе уже пришло время выходить наружу, лисица опять пришла, подошла к входу и окликнула пленницу.
Черепаха спросила:
— Поспели уже плоды кажа?
Лисица отвечала:
— Вот теперь да, черепаха, поспели; совсем уж поспели, падают, под деревом уже целая куча набралась.
Черепаха вышла из норы и сказала:
— Ну, лисица, теперь иди в нору ты.
Лисица спросила:
— А сколько лет мне сидеть?
Черепаха ответила:
— Четыре года.
Потом подтолкнула лисицу в нору, завалила выход и поплелась прочь.
Минул год, и черепаха приползла побеседовать с лисицей; села у входа и позвала:
— Эй, лисица!
Лисица отозвалась:
— Скажи, черепаха, ананасы уже поспели?
Черепаха отвечала:
— Да что ты! Еще только-только в сок входят! Ну я пошла, прощай, лисица.
Прошло еще два года, и черепаха снова собралась навестить лисицу. Прибыла на место. Позвала:
— Эй, лисица!
Молчание. Черепаха снова позвала. Молчание. Только мухи целой тучей вылетали из норы. Черепаха раскопала нору, сунула нос внутрь и сказала:
— Ну вот, теперь эта мошенница подохла!
Она вытащила дохлую лисицу из норы и все-таки на прощанье к ней обратилась:
— Ну разве я тебе, уважаемая лисица, не говорила? Раньше чем браться за дело, надо свою природу знать. Я-то ведь зиму сплю! То-то! Кишка тонка со мною тягаться! Ну, я пошла.
И, оставив дохлую лисицу у входа в нору, черепаха поплелась своим путем.
 
Перевод И. Тыняновой
 
  
Олень и ягуар
 
История первая
Олень сказал:
— Я очень устал, мне нужно пристанище; поищу-ка подходящее место и построю себе дом.
Он пошел на берег реки, нашел хорошее местечко и сказал:
— Вот тут и построю.
Ягуар тоже сказал:
— Я очень устал, мне нужно пристанище; вот найду подходящее место и построю себе дом.
Пошел искать и, дойдя до того места на берегу реки, которое только что облюбовал олень, сказал:
— Хорошее местечко; здесь вот и построю дом.
На другой день пришел олень на это место, выполол траву и вырубил кустарник.
На третий день пришел ягуар на это место, посмотрел и сказал;
— Видно, Тупa, бог грома и молнии, мне помогает. Он любит, когда дикую землю обрабатывают. — Поставил столбы, начал делать дом.
На четвертый день пришел олень, посмотрел и сказал:
— Видно, бог Тупа мне помогает. — Покрыл крышу пальмовыми листьями и травой и разделил дом на две части — одну для себя, другую для бога Тупа.