Ты не виноват

«Бартлетт дерт» назвала десять самых знаменитых самоубийц в нашей школе, и мой телефон теперь звонит не умолкая, потому что Теодор Финч в этом списке фигурирует под номером один. Джордан Грипенвальдт всю первую страницу школьной газеты посвятила информации о самоубийствах подростков, в том числе и советам, что надо делать, если ты подумываешь о том, не стоит ли убить себя, правда, как раз на это никто внимания и не обратил.
Я выключаю телефон и откладываю его в сторону. Чтобы отвлечься немного от себя и от него, я спрашиваю Райана, как у него продвигается проект «Путешествуй по Индиане». Он работает в паре с Джо Виаттом. Они выбрали в качестве темы бейсбол и собираются посетить музей бейсбола округа и такой же в Индианаполисе.
– Звучит просто здорово, – искренне радуюсь я.
Он теребит локон моих волос, и, чтобы прекратить это, я нагибаюсь, делая вид, будто мне нужно что-то достать из сумки, стоящей на полу рядом с партой.
Аманда и Роумер решили основным своим объектом сделать музей Джеймса У. Райли (о котором успел упомянуть мистер Блэк) и еще один музей в нашем округе, который находится прямо в Бартлетте. В его экспозиции имеется самая настоящая египетская мумия. Мне кажется, что нет ничего более удручающего, чем быть египетским жрецом в экспозиции музея в Индиане в компании старинных фургонов и двухголовой курицы.
Аманда рассматривает кончики своих волос. Она, пожалуй, единственный человек в классе, кроме меня, кто может абсолютно хладнокровно игнорировать свой телефон, разрывающийся от звонков.
– И как тебе? Ужасно, да? – Она перестает изучать свои волосы и переводит взгляд на меня.
– Что именно?
– Финч.
Я только пожимаю плечами:
– Вроде все в порядке.
– Боже мой, он тебе нравится!
– Ничего подобного. – Однако в эту минуту я чувствую, как порозовело мое лицо, потому что все взгляды в классе сейчас устремлены на меня. Слишком уж громко разговаривает Аманда.
К счастью, в этот момент звенит звонок на урок, и мистер Блэк требует немедленного внимания к своей особе. Очень скоро Райану удается передать мне записку, поскольку я отключила свой телефон. Я замечаю ее у него под мышкой и выдергиваю. Он пишет: «Как насчет просмотра кино под открытым небом в субботу вечером, сразу на две серии? Будем только ты и я».
Я отвечаю: «Могу я подумать и дать ответ потом?»
Я осторожно стучу пальцем по руке Райана и отдаю ему записку. Мистер Блэк подходит к доске и пишет: «Проверочная работа». Потом идет список из пяти вопросов. Класс дружно стонет, слышен звук вырываемых из тетрадей листов.
Через пять минут в аудиторию шумно врывается Финч в той же черной рубашке, черных джинсах, с рюкзаком через плечо, держа под мышкой учебники, тетради и свою кожаную куртку. У него все начинает падать из рук, и он начинает судорожно подбирать с пола то ключи, то сигареты, то ручки, одновременно успевая кивать мистеру Блэку. Я смотрю на него и думаю: «И вот этот человек знает твою самую страшную тайну».
Финч видит исписанную доску и застывает на месте, читая:
– «Проверочная работа». Правда? Ой, извините, я же не знал. Я сейчас, я быстро…
Все это он произносит с австралийским акцентом, но не сразу идет на свое место, а сначала направляется ко мне и что-то кладет на мою тетрадь. Потом хлопает Райана по спине, оставляет на учительском столе яблоко, снова извиняется перед мистером Блэком и только после этого устало падает на свой стул в противоположном от меня углу класса. Я вижу, что предмет, который он положил мне на парту – самый обыкновенный серый булыжник. Райан смотрит на него, потом на меня, потом его взгляд перебегает на Роумера, который, прищурившись, издалека изучает Финча.
– Фрик, – довольно громко произносит он, после чего, кривляясь, изображает, будто вешается.
Аманда грубо толкает меня в плечо со словами:
– Дай глянуть.
Мистер Блэк постукивает по доске пальцами.
– Осталось пять секунд… кто не успеет замолчать и успокоиться… получит у меня… неудовлетворительную оценку… по данной теме.
Тут он замечает яблоко, берет его в руки и смотрит на класс так, будто собирается швырнуть его в кого-нибудь.
Мы все притихаем. Он кладет яблоко на место. Райан поворачивается так, что мне становятся видны веснушки на его шее. Работа состоит в ответах на пять достаточно простых вопросов. Мистер Блэк собирает наши листочки и начинает новую тему. Я беру со стола камень и переворачиваю его.
На нем написано «твоя очередь».
После урока Финч исчезает так быстро, что я не успеваю поговорить с ним. Я кидаю камень в сумку. Райан провожает меня до кабинета испанского, при этом мы идем рядом, но за руки, разумеется, не держимся.
– Так что же происходит между вами? Почему он передает тебе всякие штучки? Это, что же, благодарность за свое спасение?
– Это всего лишь камень. Если он таким образом выразил свою благодарность, то мне хотелось бы получить нечто более ценное.
– Да мне все равно, что это такое.
– Не дури, Райан. Не будь ты, как в том анекдоте.
– В каком еще анекдоте? – Мы идем по школьному коридору. Райан то и дело кивает знакомым, и все, идущие навстречу, улыбаются ему и выкрикивают: «Привет, Райан!» или: «Все в порядке, Кросс?» Они из кожи вон лезут, только что не раскланиваются перед ним и не осыпают конфетти. Правда, теперь некоторые из них приветствуют и меня, ведь я теперь самая настоящая героиня!
– Да сама ситуация анекдотична. Парень ревнует свою бывшую девушку к другому парню, с которым она работает над общим школьным проектом! Разве не смешно?
– Я никого не ревную. – Мы останавливаемся у дверей нужного мне класса. – Я просто схожу от тебя с ума. Я думаю, мы должны опять встречаться.
– Не знаю, насколько я к этому готова.
– Я буду постоянно просить тебя об этом.
– Этого я тебе запретить не могу.
– Если он вдруг перейдет черту, просто дай мне знать.
Уголок его рта чуть приподнимается. Когда он улыбается именно так, ямочка образуется только на одной щеке. Именно это я и заметила в тот первый день, когда увидела его. Ни о чем не задумываясь, я приподнимаюсь на цыпочки и целую его в эту ямочку. Это было все, чего мне хотелось – поцеловать его в щеку. Даже не знаю, кого из нас двоих этот поступок удивил больше.
– Не надо ни о чем беспокоиться, – успокаиваю его я. – Это всего-навсего школьный проект.
В тот же вечер во время ужина происходит именно то, чего я больше всего боялась. Мама поворачивается ко мне и спрашивает:
– Ты была на прошлой неделе на школьной колокольне?
Они с отцом одновременно сверлят меня взглядами с противоположных концов стола. Я начинаю давиться едой и кашляю так, что перепуганная мать начинает активно хлопать меня по спине.
– Слишком много перца? – волнуется отец.
– Нет, пап, все очень даже вкусно. – Я с трудом выговариваю слова, потому что кашель не утихает. Я прикрываю рот салфеткой, продолжая покашливать, как старушка, страдающая туберкулезом.
Мама продолжает хлопать меня по спине, пока я не успокаиваюсь окончательно, и только после этого снова усаживается на свое место и объясняет:
– Мне позвонила журналистка из местной газеты и сказала, что хочет написать очерк о нашей героической дочери. Почему же ты нам ничего не рассказала?
– Сама не знаю. Они раздули это дело, а ничего героического, по сути, я и не совершала. Просто в тот момент я оказалась рядом. Мне кажется, что он и прыгать-то не собирался. – После этих слов я залпом выпиваю стакан воды, потому что у меня тут же пересохло горло.
– А кто этот мальчик, которого ты спасла? – интересуется отец.
– Мы с ним просто вместе учимся. Сейчас с ним все в порядке.
Мама с папой переглядываются, и я понимаю, о чем они думают: «Значит, наша дочка не так уж безнадежна, как мы считали». Теперь они будут ждать развития событий, ведь их Вайолет уже не боится собственной тени…
Мама снова берется за вилку.