Призрачная страна

Я долго стою, молча и неподвижно. Дождавшись, пока солнце скроется за горизонтом, я наконец оборачиваюсь и, не отрывая глаз от темного силуэта, почти неразличимого в ночи, выталкиваю сквозь перехваченное горло:
— Деймен, милый… мне нужно кое-что тебе рассказать.
 
Глава 2
Я опускаюсь на песок, упираясь руками в колени. Хоть бы Деймен посмотрел на меня, хоть бы сказал что-нибудь… Даже если он скажет только то, что я и так уже знаю: что я совершила глупую ошибку, которую вряд ли получится исправить. Я с пониманием приму его слова — черт возьми, заслужила! Но я не могу вынести, когда он молчит и отрешенно смотрит куда-то вдаль.
Я уже готова заговорить, чтобы хоть как-нибудь нарушить невыносимую тишину, и тут Деймен переводит взгляд на меня. Глаза у него такие усталые: по ним сразу видно, что он прожил шестьсот лет.
— Роман… — Деймен вздыхает, качая головой. — Я не узнал его, Я даже не думал…
Он обрывает фразу и снова отводит взгляд.
— Как ты мог его узнать? — Я спешу стереть, снять с него чувство вины. — Ты с первого дня оказался под его чарами. Будь уверен, он все заранее спланировал. Нарочно убрал все твои воспоминания!
Деймен вглядывается в лицо, затем встает и поворачивается ко мне спиной. Сжав кулаки, смотрит на океан и спрашивает:
— Он тебя преследовал? Сделал что-нибудь?…
Я мотаю головой.
— Ему другое было нужно. Он хотел причинить мне боль через тебя.
Деймен оборачивается. Его глаза темнеют, лицо становится жестким.
— Моя вина.
Я широко раскрываю глаза. Как он может такое думать, я ведь только что все объяснила?
Я вскакиваю на ноги, подбегаю к нему и кричу:
— Не смеши! Конечно, ты ни в чем не виноват! Ты хоть слушал, что я тут говорила? Роман отравил твой эликсир и тебя загипнотизировал! Ты вообще ни при чем, ты все делал по его приказу! От тебя ничего не зависело!
Я еще не успела договорить, а он уже отмахнулся.
— Эвер, пойми, дело не в тебе и не в Романе. Дело в карме. Воздаяние за шесть веков, когда я жил только для себя. — Деймен встряхивает головой и смеется — только вот смеяться вместе с ним почему-то совсем не хочется. — После стольких лет, что я любил тебя и терял снова и снова, я был уверен, что это мне наказание за все то время, когда я не замечал, что ты умираешь от рук Трины. Зато теперь я вижу правду. Я думал, что перехитрил карму, когда сделал тебя бессмертной, чтобы ты навсегда осталась со мной, а карма посмеялась над нами — подарила нам вечность, чтобы только смотреть друг на друга и никогда больше не коснуться.
Я тянусь к нему — обнять, утешить, убедить, что это все неправда. И тут же отдергиваю руку, вспомнив, что дотрагиваться нельзя.
— Неправда! — Я не свожу с Деймена глаз. — С чего ты взял, что именно тебя наказывают, когда ошибку совершила я? Неужели ты не понял? — Его странная логика выводит меня из себя. — Роман давно все спланировал. Он любил Трину — спорим, ты этого не знал? Он — из тех сирот, которых ты спас от чумы тогда, во Флоренции. Он любил Трину все эти столетия, он сделал бы для нее все, что угодно. А Трина и думать о нем не хотела, она любила только тебя — а ты любил только меня. И когда я ее убила, Роман решил мне отомстить — через тебя. Он хотел, чтобы я испытала ту же муку, что и он, когда потерял Трину — никогда больше не прикоснуться к любимому человеку. Все произошло так быстро, я просто…
Умолкаю, поняв, что напрасно трачу слова. Деймен с самого начала меня не слушал. Он убежден в своей вине.
Не выйдет! Ни за что в это не поверю и ему не позволю.
— Пожалуйста, Деймен, послушай меня! Нельзя сдаваться! Не карма виновата, а я. Я совершила ошибку — ужасную, чудовищную ошибку… Но это еще не значит, что мы не сможем ее исправить! Должен быть какой-то способ.
Я цепляюсь за лживую надежду, изображая энтузиазм, какого на самом деле в себе не чувствую.
Деймен маячит передо мной темным силуэтом в ночи. Тепло его усталых глаз — единственное наше объятие.
— Зря я все это начал, — говорит он. — Не надо было делать эликсир — пусть бы все шло естественным путем. Серьезно, Эвер, только посмотри — это никому не принесло ничего, кроме боли. — Деймен встряхивает головой, а взгляд у него такой грустный, такой измученный, что у меня сердце сжимается. — Впрочем, у тебя есть еще время. Перед тобой целая жизнь. Целая вечность, в которой ты можешь стать кем пожелаешь. А я… — Он передергивает плечами. — На мне словно зараза. Думаю, итог моих шести столетий вполне очевиден.
— Нет! — Мой голос срывается, и губы трясутся так, что дрожь переходит на щеки. — Не смей убегать, не вздумай опять меня бросить! За этот месяц я прошла через ад, лишь бы тебя спасти, и теперь не собираюсь от тебя отказываться! Ты сам сказал: мы предназначены друг для друга. Просто у нас временные трудности, только и всего. Если мы очень постараемся, я знаю, мы вместе что-нибудь придумаем…
Мой голос постепенно затихает. Я вижу — Деймен уже ушел в себя, замкнулся в своем тоскливом стылом мире, где он один во всем виноват. И я понимаю, что пришло время рассказать недосказанное — ту печальную часть моей истории, о которой я предпочла умолчать. Может, хоть тогда он посмотрит на все иначе…
— Это еще не все. — Я тороплюсь, захлебываюсь словами и сама не знаю, как сформулировать то, что должно за этим последовать. — Погоди делать выводы и винить во всем себя. Сначала узнай кое-что. Гордиться мне тут нечем, и все-таки…
Я набираю в грудь побольше воздуха и рассказываю ему о своих путешествиях в Летнюю страну — магическое измерение между мирами, и о том, что, когда пришлось выбирать между Дейменом и моими родными, я выбрала их, а не его. Вообразила, будто смогу вернуть украденное будущее, а в результате лишь получила урок, который и без того знала: иногда судьба нам неподвластна.
С трудом сглотнув комок в горле, утыкаюсь взглядом в песок. Мне не хочется видеть выражение лица Деймена, когда он посмотрит в глаза той, что его предала.
А он, вместо того чтобы злиться или расстраиваться, окружает меня чудесным белым сиянием, таким успокаивающим, таким всепрощающим, таким чистым, словно портал в Летнюю страну, только еще лучше. Я зажмуриваюсь и тоже окружаю его сиянием в ответ. Когда я вновь открываю глаза, нас обоих окутывает восхитительная теплая светящаяся дымка.
— У тебя не было выбора, — говорит Деймен с нежностью, лаская меня взглядом. Он изо всех сил старается облегчить груз моего позора. — Конечно, ты выбрала родных. Все правильно. Будь у меня выбор, я сделал бы то же самое.
Я в ответ одаряю его еще более ярким сиянием и добавляю телепатическое объятие. Знаю, это не утешит так, как настоящее, но пока что и так сойдет.
— Я знаю о твоей семье. Я все видела… — Глаза Деймена темнеют, и я с трудом заставляю себя продолжать: — Ты никогда не рассказываешь о своем прошлом: откуда ты, как ты жил раньше… Поэтому однажды в Летней стране я спросила о тебе, и мне показали всю твою жизнь.
У меня вырывается вздох, когда Деймен заглядывает в мои глаза и мысленно обводит кончиками пальцев контур моей щеки. Телепатический образ настолько ощутим, что кажется почти реальным.
— Прости, — говорит Деймен, мысленно поглаживая большим пальцем мой подбородок. — Прости, что я замкнулся в себе и вынудил тебя пойти на такое. Хотя все случилось очень давно, я предпочитаю об этом не вспоминать.
Я киваю. Не собираюсь на него давить. Когда у человека на глазах убивают обоих родителей, а потом его самого много лет мучают в приюте… Не та тема, которую хотелось бы обсуждать.
— Но это еще не все. — Может, я смогу вернуть хоть частичку надежды, если расскажу о том, что узнала. — Когда я просматривала твою жизнь, в самом конце тебя убил Роман. Казалось бы, так суждено, и все же я сумела тебя спасти. — Я чувствую, что не убедила Деймена, и спешу продолжить, пока он окончательно не перестал меня слушать: — Ну да, может, судьба — это нечто постоянное, и ее нельзя изменить, но иногда ее определяют только наши поступки и ничего больше. Поэтому, вернувшись в прошлое, я все равно не смогла спасти своих — ведь их судьба уже решилась. Райли сказала за секунду перед тем, как они погибли во второй раз: «Нельзя изменить прошлое. Оно уже свершилось». А когда я снова попала сюда, в Лагуну, я все-таки спасла тебя. Значит, будущее может измениться. Не всем управляет судьба.