Грань будущего

– Я как-то раз оказалась в беде, потому что верила всему, что читала. Поэтому решила подстраховаться и спросить у местного, – спокойно продолжила она.
«Я лежу без сил, полумертвый, весь в дерьме, а ты хочешь побеседовать со мной о чае?!» – мелькнуло у меня в голове.
Кто так делает – подойти к человеку, размазать его по земле, а потом мило поинтересоваться, как в ресторанах чай подают?! Что творится у нее в голове? Я хотел высказать ей все, что о ней думаю, но язык отказывался шевелиться. Фразы выстраивались в голове, но рот забыл, как надо их выговаривать, – тирада, сплошь состоящая из грязных ругательств, замерла у меня на губах.
– Вечная проблема с книгами. В половине случаев автор понятия не имеет, о чем говорит, – особенно это касается тех, кто пишет про войну. А теперь давай-ка убери палец со спускового крючка и сделай глубокий вдох.
Дельный совет. Я снова стал нормально видеть – хотя на это ушло не меньше минуты. Звук женского голоса всегда действовал на меня успокаивающе. Боль, о которой я на время забыл в бою, снова вернулась, вгрызаясь в живот. Доспех неверно истолковал судороги в мышцах и стал подергиваться. Я вспомнил пляску, которую устроил костюм Ёнабару перед его смертью.
– Сильно болит?
– Сама как думаешь? – Мой ответ был не громче хриплого шепота.
Красный Доспех опустился передо мной на колени, осматривая пробитую пластину над животом. Я рискнул задать еще один вопрос:
– Как идет сражение?
– Триста первую стерли с лица земли. Основная линия отошла к побережью, перегруппировывается.
– А твой отряд?
– О них можно не беспокоиться.
– Как… как я выгляжу?
– Копье пробило Доспех спереди, но задние пластины выдержали. Сильно обгорел…
– Насколько сильно?
– Сильно.
– Вот черт. – Я поднял взгляд к небу. – Похоже, начинает проясняться.
– Да. Мне нравится здешнее небо.
– Почему?
– Чистое. Больше такого неба нет нигде, только на островах.
– Я умру?
– Да, – сказала она мне.
Я почувствовал, как глаза наполняются слезами. Я был рад, что шлем скрывает мое лицо. Так о моем позоре никто больше не узнает.
Женщина в красном Доспехе пересела ближе и мягко обхватила ладонями мою голову.
– Как тебя зовут? Я хочу узнать не твой серийный номер или звание. Твое имя.
– Кэйдзи. Кэйдзи Кирия.
– Я Рита Вратаски. Я буду с тобой, пока ты не умрешь.
Рита не могла сказать ничего, что обрадовало бы меня сильнее, но я не хотел, чтобы она об этом догадалась.
– Если останешься, ты тоже умрешь.
– У меня есть свои причины. Когда ты умрешь, Кэйдзи, я заберу батарею от твоего Доспеха.
– Это жестоко.
– Не нужно сопротивляться. Расслабься. Не борись.
Я услышал электронный треск – на комм в шлеме Риты поступил сигнал. Раздался мужской голос. Поскольку наши Доспехи были подключены друг к другу, техника автоматически передала их разговор и мне.
– Воющая Собака, говорит Старший Заводчик.
– Слышу тебя. – Никаких эмоций.
– Альфа-сервер и весь регион под контролем. По нашим расчетам, сможем продержаться еще максимум тринадцать минут. Пора забирать пиццу.
– Воющая Собака тебя поняла. Дальше работаем в тишине.
Красный Доспех снова поднялся, разорвав связь между нашими коммами. За спиной Риты прогрохотал взрыв. Я хребтом почувствовал, как содрогнулась земля. С неба к нам помчалась управляемая лазером бомба. Она врезалась глубоко в землю, добралась до твердых пород в недрах и только тогда взорвалась. Молочно-белая земля надулась, как забытый на сковороде блин; поверхность растрескалась, и оттуда фонтаном взметнулась более темная почва цвета кленового сиропа. Комья грязи и глины градом обрушились на мой Доспех. Боевой топор Риты по-прежнему ярко блестел.
Дым рассеялся.
Я разглядел шевелящуюся массу в центре огромного кратера, оставленного взрывом. Враг. Красные светящиеся точки высыпали на экран радара – так много, что все они соприкасались друг с другом.
Мне показалось, что Рита кивнула. Она прыгнула вперед, легко порхая по полю сражения. Ее топор поднимался и снова падал. Каждый раз, когда свет играл на его лезвии, прочь отлетал панцирь мимика. Песок, струящийся из ран, маленькими вихрями вплетался в круговерть умелых ударов. Она вспарывала панцири с той же легкостью, с какой лазер резал бы сливочное масло.
Рита описала полный круг, защищая меня от мимиков. Мы явно проходили с ней один и тот же курс обучения, но она прорубалась через строй врага как броневик, в то время как я лежал на земле – сломанная игрушка, у которой села батарейка. Никто не вынуждал меня идти сюда. Я сам притащился в это болото, на поле боя, и ничего хорошего так ни для кого и не сделал. Лучше бы меня подбили рядом с Ёнабару. По крайней мере, тогда другой солдат не подвергался бы опасности, пытаясь защитить меня.
Я решил, что нельзя умирать с тремя снарядами, еще остававшимися в молоте.
Я поднял ногу. Оперся рукой о колено.
Встал.
Закричал. Заставил себя идти дальше.
Красный Доспех повернулся ко мне.
Я услышал какой-то шум в наушниках, но не смог разобрать, что она пыталась мне сказать.
Один из мимиков отличался от остальных. Я не могу сказать, что он выглядел по-другому – нет, точно такой же раздувшийся труп утонувшей жабы. Но в нем было нечто, отличавшее его от других. Возможно, близость смерти обострила все мои чувства, но я каким-то образом знал, что именно с ним мне суждено сразиться.
Я так и поступил. Прыгнул на мимика, и он ударил меня хвостом. Я почувствовал странную легкость в теле. Он отрезал мне одну руку. Правую. Но молот-пробойник на левой остался цел. Мне повезло. Я нажал на спуск.
Заряд зажегся, снаряд вылетел под идеальным углом в девяносто градусов.
Еще один выстрел. В панцире твари появилась дыра.
Еще один выстрел. Я потерял сознание.
 
2
Дешевая книжка, которую я читал, лежала возле подушки.
Это был детектив про американского сыщика, который считался кем-то вроде эксперта по Востоку. Я заложил указательным пальцем страницу со сценой, в которой все основные действующие лица встречаются за ужином в японском ресторане в Нью-Йорке. Клиент детектива, итальянец, хочет после еды заказать эспрессо, но сыщик уверенно останавливает его. Он начинает рассказывать о том, что в японских ресторанах всегда после ужина подают чай, поэтому нет нужды заказывать что-то еще. Затем он долго распространяется о том, как хороню зеленый чай сочетается с соевым соусом – и, кстати, почему в Индии в чай с молоком добавляют специи? Ему наконец-то удалось собрать всех действующих лиц в одном месте – а он говорит о чем попало, обо всем, что только приходит в голову, кроме, собственно, преступления.
Я потер глаза.
Провел рукой по рубашке, ощупывая живот сквозь ткань. Почувствовал твердые кубики пресса, которых всего полгода назад у меня не было и в помине. Ни следа раны или обгоревшей плоти. Правая рука была на месте, как и полагалось. Сплошь хорошие новости. Приснится же такое…
Должно быть, я уснул, читая книгу. Надо было сразу понять: что-то тут не так, когда в моем сне Буйная Смертерита завела вежливую беседу о дурацких книгах. У американских Операторов особого назначения, которые пересекли Тихий океан лишь для того, чтобы почувствовать вкус крови, нет времени на то, чтобы читать бестселлеры. Если вдруг свободное время у них и находится, они наверняка посвящают его тщательной отладке своих Доспехов.
Отличное начало дня. Сегодня я впервые окажусь в настоящем сражении. Вот почему мне не приснилось, к примеру, как я крушу плохих парней и получаю повышение разом на пару рангов?
С верхней койки по радио, на котором басы давным-давно приказали долго жить, орала какая-то музыка – невнятный доисторический рок, такой древний, что даже мой старик бы его не узнал. Я слышал, как постепенно оживает база, отовсюду неслась бессвязная болтовня, которую перекрывал чирикающий, хрипловатый голос диджея, явно проглотившего не одну чашку кофе и теперь предупреждающего о повышенной ультрафиолетовой активности во второй половине дня. «Осторожней, можно обгореть на солнце!»