Терпеливый снайпер

– Погоди, говорю, – удерживал его длинный.
Руки в карманы, рюкзак за спиной – он продолжал разглядывать граффити. Медленно и задумчиво покачивался с пятки на носок.
– Это круто. Это просто охренительно круто.
Напарник выразил свое согласие одобрительным урчанием. Потом привстал на цыпочки, нажал кнопку и вывел буквы «УКТП» поверх белого кружка, перечеркнутого крест-накрест. Поверх оптического прицела, возникшего в середине слова Sniper.
 
1. Крысы чечетку не бьют
Покуда я обдумывала предложение, сулившее большие перемены в самой сути моей жизни, мне пришло в голову, что понятие «случайность» либо неточно, либо неверно. Судьба – терпеливый охотник. Случайности сплошь и рядом на роду, что называется, написаны и, как терпеливый снайпер, приникший глазом к окуляру прицела, а палец держащий на спуске, только поджидают благоприятный момент. И вот сейчас такой момент, без сомнения, настал. Произошла одна из тех мнимых случайностей, которые впрок припасает насмешливая, замысловатая Судьба, увлеченно сплетающая затейливые арабески. Судьба или еще кто-то. Какое-то божество – вздорное, переменчивое, безжалостное, более всего на свете любящее жестокие шутки.
– О-о, это ты, Лекс? Вот так встреча. А я как раз собирался на днях тебе позвонить.
По паспорту я – Алехандра Варела, но все зовут меня просто Лекс. Иные, произнеся это слово, прибавляют к нему два-три определения не самого лестного свойства, но мне плевать. Тридцать четыре года жизни, десять из которых я в профессии, закалили меня на славу. Впрочем, речь о другом. Короче говоря, звезды сошлись в тот миг, когда за спиной у меня в книжном магазине при Центре искусств королевы Софии прозвучал интеллигентнейший голос Маурисио Боске, владельца и главного редактора издательства «Бирнамский лес» [2]. Я перебирала выложенные на стендах новинки и, повернувшись к нему, приготовилась выслушать внимательно, не выказывая ни воодушевления, ни безразличия. Держась с подобающей сдержанностью, чтобы не искушать собеседника возможностью урезать мои гонорары, если дойдет до дела. Потому что некоторые безмозглые работодатели склонны считать, что если работа тебе интересна, то и заплатить за нее можно поменьше. Маурисио Боске, человека утонченного, богатого и ловкого, в безмозглые никто не запишет, но он, как и все, с кем я имела дело в мире книгоиздания – а в мире этом никто мимо рта не пронесет, – всегда готов воспользоваться любым предлогом для сокращения расходов. В прошлом, благодаря своим лучезарным улыбочкам и спортивным пиджакам, сшитым на заказ в Лондоне или где там он их шьет, ему уже несколько раз удавалось меня облапошить. И вот теперь он снова надвигался на меня.
– Много работы сейчас?
– Да нет. Контракт со «Студио Эдиторес» истек месяц назад.
– Тогда мое предложение должно тебе понравиться. Давай обсудим… Только не здесь.
– Скажи, о чем речь.
Легкими ласкающими касаниями прошелся Маурисио по обложкам книг на стенде, свою – «Феррер-Дальмау [3]: эпический взгляд» – выложил повиднее.
– Не могу. – Огляделся по сторонам, точно злодей-заговорщик, задержавшись взглядом на молоденькой продавщице у витрины. – Здесь не место.
– Да ладно тебе! Ну хоть намекни…
Появление оравы подростков-экскурсантов, оглушительно галдевших на языке Вольтера, прервало наш разговор. Вот ведь – прекрасная, культурная страна, а все как у нас. Мы с Маурисио вышли из магазина, пробрались через вавилонское столпотворение юнцов и пенсионеров в вестибюле музея. Во внутреннем дворике земля еще не просохла после недавнего дождя и серый свет сочился с заволоченного тучами неба. Маленькое кафе было закрыто, было уныло, чему особенно способствовали перевернутые ножками вверх мокрые стулья на столах.
– Я тут затеял одно издание, – сказал Маурисио. – Масштабное. Важное. Сложное.
– Тема?
– Стрит-арт.
– А поконкретней?
Маурисио задумчиво рассматривал «Лунную птицу» Миро [4]: дизайнерские очки сдвинуты на кончик носа, вид такой, будто прикидывает, сколько сможет заработать, если превратит эти округлые металлические формы в напечатанные на бумаге картинки. Да, именно такова была у владельца «Бирнамского леса» манера смотреть на вещи. И на людей тоже. Ему принадлежит издательство, которое, даже и в нынешние времена не потеряв своей огромной прибыли, специализируется на выпуске каталогов и дорогих роскошных альбомов. Я бы даже сказала – несусветно дорогих и немыслимо роскошных. Короче говоря, забейте в строку поиска слова «книжный магнат» – и к вам выскочит фотография Маурисио Боске с улыбкой до ушей. Присевшего на капот «Феррари».
– Снайпер, – сказал Маурисио.
Губы у меня сами собой вытянулись в трубочку, издав присвист. А внутри все замерло и окаменело.
– С покупкой прав или без?
– Ну вот в том-то и вопрос.
Я снова присвистнула. Проходившая мимо девица беспокойно покосилась на меня, не зная, истолковать ли это как призыв. Но мне было в высшей степени плевать, как и что она толкует. Хорошенькая. Я смотрела, как она, в легкой оторопи унося на себе мой взгляд, томно уплывает в глубь патио.
– Я-то здесь с какого боку?
Маурисио смотрел теперь на огромную кинетическую композицию Колдера [5] посреди двора. Смотрел пристально и неотрывно, а голову немного наклонил и плечами пожал лишь после того, как красно-желтый флюгер совершил полный оборот вокруг своей оси.
– Ты же мой любимый скаут. Моя неустрашимая лазутчица.
– Эта грубая лесть означает, что ты намереваешься заплатить мне поменьше.
– Ошибаешься… Это хороший проект. Хороший для всех.
Тут я призадумалась. Судьба, усевшись под мобилем Колдера, подмигнула мне. На нашем издательском жаргоне «скаут» или «агент» – это человек, которому поручено отыскивать интересных авторов и книги. Ну да, нечто вроде смышленой, хорошо обученной и натасканной ищейки с тонким чутьем. Агент обязан бывать на международных книжных ярмарках, проглядывать периодику, следить за списком бестселлеров, искать многообещающие новинки. Я – специалистка по современному искусству и раньше работала на «Бирнамский лес», равно как и на «Студио Эдиторес», и на «Ашенбах», и на другие, столь же весомые издательства. Либо я сама им предлагаю авторов и книги, либо они мне поручают кого-то найти. Подписываю контракт на такой-то срок, тружусь в поте лица и получаю за это деньги. Со временем достигла определенных высот в этом деле – обзавелась обширной базой, солидными знакомствами, полезными связями в десятке стран мира: русские издатели, например, меня просто обожают. Короче говоря, я – человек умелый. Живу скромно, трачу мало. Живу одна, даже если живу с кем-то. Живу плодами рук своих.
– Исходя из того, что мне известно о Снайпере, – осторожно начала я, – он запросто может оказаться и на Марсе.
– Да. – Маурисио усмехнулся криво и едва ли не жестоко. – И потому желательно, чтобы с ним ничего не случилось.
– Поясни, будь добр, – сказала я.
– А вот зайдешь как-нибудь на днях ко мне в издательство – поясню…
Я вздернула бровь – мысленно, разумеется, внутренне. А наружу выпустила улыбку – меланхоличную и приличную. Вести переговоры в его владениях – в огромном стеклянном офисе, парящем наподобие дирижабля над проспектом Кастельяно, – это совсем не то же самое, что на нейтральной территории, где он не сможет с таким видом, будто внезапно забыл, кто ты и зачем, всматриваться поверх твоего плеча в великолепное полотно Беатриз Мильязес [6] на стене кабинета. Я предпочитаю торговаться там, где у Маурисио нет никаких преимуществ, подальше от этой неудобной мебели из стали, стекла и пластика, от стеллажей с баснословно дорогими книгами и гибких секретарш с силиконовыми буферами.