Перстень альвов. Книга 1: Кубок в источнике

Утешая Ингилетту, Альдона сжимала в пальцах серебряную уточку, висевшую на цепочке между наплечных застежек. Эту уточку подарила ей мать, давным-давно, когда ей было лет пять, не больше. Ей мерещилось, что мать смотрит на нее откуда-то сверху, и она сжимала в пальцах твердую серебряную фигурку, как теплую руку той, что от нее ушла.
Стемнело, и ночь прошла в ожидании. Передовой отряд под предводительством Эгиля ушел навстречу врагу: Вигмар велел им не показываться, а только следить и посылать вести. Все были готовы к чему угодно, взволнованы и возбуждены, затянувшееся ожидание мучило. Женщины и прочие неспособные к битве сидели в домах, мужчины с оружием наготове стояли, сидели, ходили во дворе и на пустыре перед усадьбой, поскольку внутри всем не хватало места, и все время ждали: вот-вот Эгиль подаст весть, что враг близок, и Вигмар сам поведет их в бой.
– Мы узнаем, что за гость явился к нам! – приговаривал Вигмар, стараясь спокойным звуком своего голоса внушить всем убеждение, что вожак с ними и беспокоиться не о чем. – И если у него дурные намерения, то мы навсегда его отучим к нам ходить.
А мимоходом, среди прочего, Вигмар думал и о том, сколько веселого позора их ожидает, если это все-таки морок и они так торжественно и пышно приготовились к встрече собственного овечьего стада.
Перед рассветом вести действительно пришли, но не такие, как ожидалось. Давясь от смеха, Ульвиг, присланный Эгилем, пересказал нечто невероятное: матушка Блоса верхом на своем олене сама выехала навстречу врагу, вступила в бой и одержала решительную победу над двергом, который служил пришельцам проводником. И теперь они сидят на перевале у Овечьего родника и явно не знают, что делать дальше!
* * *
До самого рассвета Хельги и Торвард со своими людьми оставались на месте битвы троллихи и дверга. Да, теперь суть их загадочного проводника стала ясна: и его знание дороги, и его ночные появления. Дверги, или, иначе, темные альвы, боятся солнечного света и могут ходить по земле только по ночам. Первый же луч солнца навек обращает их в камень, и золотое копыто оленя, как видно, обладает той же способностью.
– Он обманул нас! – поговаривали слэтты и фьялли. – Завел нас в эту глушь, а сам…
– Нет, почему обманул? Он вел нас к Вигмару Лисице. И разорвал заклятья троллей. Только тролли разорвали его самого…
Вытянутый валун так и лежал посреди тропы, и уже не верилось, что совсем недавно это было живое существо… если, конечно, считать двергов за живых.
– Что будем делать, Торвард ярл? – спросил Хельги.
– Идти дальше! – мрачно ответил Торвард. – Мы сюда шли не для того, чтобы полюбоваться на местных троллей и уйти. Что тут есть тролли, мы и раньше знали, да? – Он толкнул локтем Халльмунда, свое любимое «доказательство», и тот кивнул. Его отец, Эрнольв Одноглазый, двадцать семь лет назад имел случай познакомиться с троллями Золотого озера.
С рассветом двинулись дальше. Торвард ярл первым решительно перешагнул через валун и повел дружину вниз с горы. Впервые за время этого странного похода они шли при свете дня и без проводника; было тревожно, но при этом все испытывали странное облегчение. Они избавились от сомнительного покровительства темных подземных сил и теперь хорошо ли, плохо ли, но сами определяли свой путь.
Впереди открылась широкая долина, огражденная горами, поросшими ельником, – пустая, но следы на свежей траве говорили о том, что здесь пасут коров и овец. Внушительные размеры стада говорили о том, что близко крупная усадьба. Дальний конец долины упирался в высокую гору. Склоны ее поросли ельником, но вершина была голой и издалека казалась желто-рыжей.
– Должно быть, там Золотое озеро! – Халльмунд показал на гору. – Похоже, про нее мой отец говорил. Вон по сторонам еще две такие горы, значит, Золотое озеро за ними. Они называются Железная Шапка, Кузнечная гора и третья… Не помню. Что-то насчет двергов. Двергеберг, что ли? Усадьба должна быть где-то на этих горах, над самым озером.
Дружина шла по долине, в стороне слышалось журчание ручейка. Кто-то из хирдманов отошел к воде, а потом оттуда раздался крик:
– Золото, золото! Идите сюда, здесь золото!
Все, кто его слышал, со всех ног устремились на голос. Двое хирдманов стояли над берегом ручья и держали по пригоршне мокрых камешков, изумленно их разглядывая.
– Где? – Торвард ярл, подбежавший первым, сунулся сначала к хирдманам, потом посмотрел на ручей. – Ничего себе!
Ручей быстро сбегал со склона горы, прозрачные струи прыгали с уступа на уступ, огибали крупные камни и журчали возле мелких. Со дна ручья поднималось бледное, едва заметное желтоватое сияние. И чем дольше человек смотрел в воду, тем заметнее становилось сияние: сквозь прозрачную воду ясно виднелось дно, а вместо простых камней его устилали золотые самородки. Прямо возле ног Торварда в воде лежал самородок размером с кулак: его причудливые выступы образовывали как будто мордочку с хитро прищуренными глазами и широко растянутым ртом. Вода скользила над самородком, отблески дрожали, в глазах мелькало, голова кружилась, и уже казалось, что золотой тролль подмигивает тебе со дна, ехидно дразнится: не поймаешь, не возьмешь! Торвард наклонился, опустил руку в холодную воду и схватил золотого тролля. Когда он выпрямился, в его руке был простой серый камень, обточенный и оглаженный водой, так что даже в очертаниях его ничего не напоминало ту золотую мордочку, которую он видел. Сплошной морок!
Тряхнув головой, Торвард с размаху швырнул камень в воду. Хирдманы вокруг него с криками лезли в ручей, толкались, отпихивали друг друга, наклонялись, шарили по дну, хватали камни, падали и снова хватали, обманутые ложным блеском.
– А ну кончай дурака валять! – в досаде крикнул Торвард. – Вылазь из воды! Это морок! Нет там никакого золота! Это же Золотой ручей! Там не золото, там видимость одна! Забыли, что Эрнольв ярл рассказывал! Это тролли над нами издеваются! Давай все назад!
Помалу люди убедились, что золотые самородки, будучи подняты со дна, превращаются в простые камни; фьялли припомнили рассказы Эрнольва Одноглазого, который со своими людьми еще двадцать семь лет назад испытал на себе морок Золотого ручья. Ругаясь и потряхивая мокрыми рукавами, хирдманы наконец отошли от ручья.
– Надо быть осторожнее! – призывал Хельги. – Здесь – земля троллей! Осторожнее! Не надо ничему верить! А то будет еще хуже!
– Пошли! – Торвард, стыдясь в душе, что сам было поддался мороку, взмахом копья указал на дальнюю гору.
Промокшая и раздосадованная дружина двинулась дальше. Теперь все уже с явным недоверием осматривали долину, лес на склонах гор, ожидая от них любых пакостей и неприятных чудес. Так и казалось, что из-за деревьев вот-вот посыплется целое войско троллей, и все верхом на златорогих оленях, с каменными топорами в лапах, и у всех, как у Блосы, огромные заостренные уши и клыки в широких пастях… Бр-р! Было тревожно и противно, и люди старались почаще смотреть на небо: вид солнечных лучей среди облаков подбадривал.
А кругом царила весна, среди свежей травы пестрели цветы: розовые, голубые, желтые, белые. Ветер Медного леса был так же душист и свеж, как во всех других местах на земле, и березовая листва смотрелась так же молодо и живо. Солнечные лучи скользили по пестрым камням, и вода коварного ручья искрилась бликами, словно подмигивала.
– Эй, Хельги ярл! – Один из молодых слэттов догнал своего вожака и протянул ему что-то маленькое. – Посмотри, что я нашел!
– Чего там? – Аудольв Медвежонок с любопытством обернулся. – Опять золото?
– Вроде того! – задумчиво согласился Хельги.
Хирдман протягивал ему маленький кусочек какой-то черноватой породы. Хельги взял его в руки. Тяжелый, тяжелее камня, серо-черный обломок с острыми краями покрывала рыжеватая, ржавого цвета пыль. Это была та «кровь великана», самая лучшая руда, из которой выходит самая лучшая сталь. В других землях водится другая руда: рыжая и твердая, будто обожженная глина. Простая руда имелась и в Слэттенланде, но такую находили только здесь. И Хельги держал ее в руках впервые в жизни.