Именем любви
Шерри вдруг с ужасом почувствовала, как в горле встали слезы, защипало в носу. Она смотрела на Китти Шарк и кусала губы, не в силах вымолвить ни слова.
Китти Шарк, начинавшая обычной уличной шлюхой, прошедшая все возможные огни и воды, сроду не верившая медным трубам и красивым мужчинам – Китти Шарк кивнула и грустно улыбнулась.
– Ничего. Это пройдет. Вернее так: и ЭТО ТОЖЕ пройдет. Иди работай.
Внизу, оказывается, разгорался скандал. Раскрасневшаяся и сердитая Бетти – впрочем, никто из посторонних и не догадывался о том, что она кипит от ярости, – терпеливо отвечала надменной и очень хорошенькой девушке, одетой в полотняное платьице невнятно-серого цвета с неподшитым подолом. Именно такие платьица стоят примерно столько же, сколько приличная машина, и шьются вручную и в единственном экземпляре…
Девушка топнула ножкой, обутой в шелковые лоскутки, скрепленные золотыми колечками.
– Мне кажется, вы просто не отдаете себе отчета, кто перед вами стоит! Я желаю провести свой медовый месяц в «Покоях Эсмеральды» – и я проведу его там! Забронирован он или нет, меня мало интересует.
Бет бросила в сторону Шерри отчаянный взгляд, словно говоривший: «Помоги или я придушу эту гусыню!»
Элизабет Беркли работала в отеле даже дольше Шерри, и десять лет назад именно она взяла под свое крыло новенькую черноволосую и перепуганную девушку. Возвышение Шерилин Бетти восприняла с искренней радостью за подругу и без малейшей зависти. Сама она начинала танцовщицей, потом работала в массажном кабинете, но три года назад Шерри своей властью перевела ее на новую должность. Бет отлично справлялась, но эта клиентка…
Известная всей Европе и Америке принцесса крошечного европейского государства размером с Сарасоту, наследница громадного состояния и головная боль целой августейшей семейки, княжна Вильгельмина выходила замуж уже в седьмой раз. Ей было двадцать пять, и все предыдущие ее браки редко длились дольше медового месяца, но маленькая принцесса, судя по всему, не теряла надежды. Или же ей просто нравился сам процесс.
Шерри мгновенно вызвала в памяти нужные страницы из пухлого досье княжны. Увлекается эзотерикой и оккультизмом, в детстве страдала нервными расстройствами на религиозной почве…
Подобные досье хранились в сейфе Китти Шарк, и доступ к ним имели только три человека – сама Китти, Шерри Гейнс и начальник службы безопасности Винсент Дельгадо. Двухметровый гигант, молчаливый и зловещий, Винсент был беззаветно предан Китти Шарк, которая в свое время не позволила забрать сына своей старинной подруги по портовому бизнесу в приют и воспитала его сама. Ни одного документа на усыновление – Китти Шарк свято верила в силу наличных, и, надо отдать ей должное, эта вера ее никогда не подводила…
Так вот, досье собирались людьми Винсента и хранились в сейфе Китти. Когда Шерилин получила к ним доступ, первой мыслью, пришедшей ей в голову, было: если это все использовать в целях шантажа…
Но Китти Шарк имела старую школу. Эти досье одновременно были и ее пуленепробиваемым жилетом, и гарантией спокойной старости, и залогом отличной работы отеля. Зная все тайные страсти и наклонности своих клиентов, Китти составляла для каждого персональную программу, устраивала сногсшибательные сюрпризы, предугадывала любые прихоти – немудрено, что номера в «Изящном Салоне» бронировали за полгода вперед.
Шерри ловко и интимно подхватила Вильгельмину под ручку.
– Рада вас видеть, княжна. Прелестное платье. Вы уже оценили миниатюру Корье возле окна?
– Д-да, но…
– Вы позволите, Элизабет? Я на секунду украду у вас княжну. Мне нужно пошептаться с ее высочеством.
Вильгельмина вытаращила глаза. Тайны она любила даже больше, чем собственные бракосочетания.
Шерри вежливо, но твердо увлекла княжну в маленький бар на первом этаже. Окинула его взглядом – две роскошные платиновые блондинки болтают и планомерно накачиваются мартини, один из парней Винсента терпеливо читает газету… За столиком у окна сидит сногсшибательный блондин в английском костюме. Кофе, сигареты, дорогой кожаный органайзер… Вероятно, кто-то из законников, иногда навещающих Китти. Кого-то он ей напоминает…
Шерри волоком тащила за собой княжну, а подсознание непривычно внимательно фиксировало: блондин, широкие плечи и грудь, тонкая талия, хорошая осанка. Тонкие запястья, длинные пальцы музыканта, природное изящество, с которым блондин носит дорогущий костюм. Тонкие черты лица. Удивительные карие глаза – цвета растопленного шоколада. Густые брови вразлет, породистый нос. И некоторая надменность, придающая этому лицу истинно аристократическое величие. Где она его могла видеть? И когда? В Париже?
Вильгельмина тоже обратила внимание на красавца блондина. Непроизвольно поправила волосы, расправила плечи, однако немедленно переключилась на Шерилин, едва та села напротив.
– Если вы, мисс Гейнс, собираетесь меня уговорить поменять номер, так это напрасно. Я, в конце концов, принцесса. Мне положено быть капризанкой.
Шерри улыбнулась и махнула рукой официанту.
– Вовсе не собираюсь вас отговаривать, уговаривать и заговаривать. Наш девиз – все для клиента. Действительно, кто такие Анжелина и Брэд, чтобы предпочесть их вам!
Вильгельмина закусила пухлую губку. Смотри досье: «Без ума от Брэда Питта…».
– Вы нарочно, да?
Шерри пожала плечами.
– Вовсе нет. «Мистер и миссис Смит» действительно забронировали этот номер, но не думаю, что ОНИ станут вести себя так же.
– Что?!
– Вы капризничаете, словно маленькая девочка, княжна, а ведь с некоторыми вещами нельзя шутить, и кому, как не вам, это знать.
– Что вы имеете в виду?
Шерри откинулась на спинку стула. Посмотрела будто сквозь Вильгельмину. Ровным и тихим голосом начала говорить:
– Позвольте мне рассказать вам одну сказочку. Экскурсоводы балуют ею заезжих туристов, дураки смеются над нею, но еще живы те, кто помнит события… Впрочем, все по порядку.
«ЛОВКОСТЬ РУК – И НИКАКОГО МОШЕНСТВА…»
– …В девятнадцатом веке этот домик приобрела одна предприимчивая и не слишком отягощенная моральными принципами француженка. Она усердно трудилась – и вскоре двери симпатичного особнячка распахнулись для тех джентльменов, у которых водились денежки и кому скучновато стало проводить время лишь с законной женой. Словом, «Изящный Салон» стал лучшим борделем Техаса.
Честные горожане – и в особенности горожанки – молили Господа наслать кару на грешников. Не думаю, чтобы Господь наш мог пасть так низко, но… однажды ночью в доме прохудилась газовая труба. «Изящный Салон» всегда шел в ногу со временем, и газовое отопление и освещение провели здесь едва ли не раньше всех в городе.
В своих постелях заснули и не проснулись восемнадцать девушек и сама бордельмаман, Белокурая Жози. Говорят также, что в постели с Жози не проснулся и сынок тогдашнего мэра… но это уже не столь важно.
Следствие показало, что в газовых трубах было намеренно проделано несколько отверстий. Несчастные жрицы любви были попросту убиты неведомым мстителем и поборником общественной нравственности…
Вильгельмина судорожно сглотнула, закурила сигарету, быстро и глубоко затягиваясь. В ее серых глазах горел нездоровый огонек.
– Дальше… что же было дальше?!
Шерри аккуратно отпила кофе, бросив незаметный взгляд на блондина. Как хорош…
– Дом выставили на продажу. Из-за ужасных событий цена была невелика, но никто из местных все равно не решался купить его. Лишь на самом рубеже веков дом приобрел чужак с Юга. С тех пор здесь отель.
– Дальше!
– ВАМ я могу об этом рассказать, Вильгельмина. Всему, что происходило дальше, уже имеются документальные подтверждения, но век двадцатый – век прагматиков…
Шерри чувствовала взгляд незнакомца всем телом. Он больше не смотрел в свои бумаги, он не сводил глаз с ее губ.