Обещание

Когда они приехали домой, их уже ждала Анна-Мари Маррон.
Майкл вчера имел непродолжительную беседу с детективом, но был не в том настроении, чтобы слушать. Именно она сообщила неутешительную весть о том, что Эмили с Крисом пытались покончить с собой. Майкл представить себе не мог, что еще она может им сказать, ведь Эм уже умерла.
— Доктор Голд! — окликнула его детектив Маррон, выбираясь из своего «Форда таурус».
Она направилась по посыпанной гравием дорожке к их автомобилю. Если она и заметила на переднем пассажирском сиденье Мэлани, которая продолжала сидеть, уставившись в никуда, то ничего не сказала.
— Я и не знала, что вы врач, — приветливо продолжила она и кивнула на припаркованный слева грузовичок, на котором красовалось его имя.
— Лечу животных, — сухо ответил он. — А это не одно и то же.
Он вздохнул. Каким бы ужасным ни выдался этот день, вины Анны-Мари Маррон в том нет. Она просто делает свою работу.
— Послушайте, детектив Маррон, у нас было очень тяжелое утро. У меня нет времени на разговоры.
— Я понимаю, — тут же заверила его Анна-Мари. — Я только на одну минутку.
Майкл кивнул и жестом пригласил ее в дом.
— Там открыто, — сказал он.
Детектив открыла было рот, чтобы попенять ему на безалаберность, но передумала. Он подошел к машине со стороны пассажира, открыл дверцу и помог Мэлани выйти.
— Иди в дом, — велел он, понизив голос до ласкового шепота. Таким же голосом он успокаивал норовистую лошадь.
Он повел жену по каменным ступеням в кухню, где она опустилась на стул, не сделав даже попытки снять пальто.
Детектив Маррон стояла к столу спиной.
— Вчера мы говорили о том, что сын Хартов признался в намерении совершить двойное самоубийство, — сказала она, переходя прямо к делу. — Существует вероятность, что ваша дочь застрелилась сама. Но вам необходимо знать: пока не доказано обратное, это дело будет квалифицироваться как убийство.
— Убийство? — выдохнул Майкл.
Это ужасное, искушающее слово тут же открыло в его воображении воронку реабилитации — появилась возможность обвинить другого, не себя самого, в смерти Эмили.
— Вы намекаете, что ее убил Крис?
Детектив покачала головой.
— Я ни на что не намекаю, — ответила она. — Я всего лишь объясняю точку зрения полиции. Это стандартная процедура: самое пристальное внимание уделить человеку, найденному рядом с дымящимся пистолетом. Тому, кто просто остался жив, — добавила она.
Майкл покачал головой.
— Если вы приедете через несколько дней, когда… боль немного утихнет, я покажу вам старые альбомы с фотографиями, тетрадки Эмили, письма, которые Крис писал ей из лагеря. Он не убивал мою дочь, детектив Маррон. Если он говорит, что не убивал, верьте ему. Я могу поручиться за Криса, я хорошо его знаю.
— Так же хорошо, как знали свою дочь, доктор Голд? Настолько хорошо, что не заметили, что она подумывает о самоубийстве? — Детектив Маррон скрестила руки на груди. — В таком случае, если Крис Харт говорит правду, это означает, что ваша дочь хотела свести счеты с жизнью, что она и сделала, внешне не выказывая ни малейших признаков депрессии. — Она потерла переносицу. — Послушайте, я надеюсь — ради вас, ради Эмили и Криса, — что это не вполне удавшаяся попытка самоубийства. В штате Нью-Гемпшир самоубийство не является преступлением. Однако, если эта версия не подтвердится, генеральный прокурор будет решать, имеются ли веские основания для того, чтобы предъявить парню обвинение в убийстве.
Майклу не нужно было повторять дважды. Он понял, что веские основания появятся после того, что Эмили сообщит посмертно.
— Нам пришлют копию результатов вскрытия? — спросил он.
Анна-Мари кивнула.
— Если хотите, я вам ее покажу.
— Да, — откликнулся Майкл. — Пожалуйста. — Это станет ее последними показаниями, запиской, которой она не оставила. — Но я уверен, что это ничего не даст.
Анна-Мари кивнула и направилась к двери. На пороге она обернулась.
— Вы уже говорили с Крисом?
Майкл отрицательно покачал головой.
— Я… по-моему, было не время.
— Разумеется, — ответила детектив. — Я просто спросила.
Она еще раз выразила им соболезнование и вышла.
Майкл открыл дверь в подвал, выпуская двух сеттеров, которые тут же рванулись наружу. Он повел собак к подъездной дорожке, на мгновение остановился там и не заметил, как Мэлани посильнее запахнула пальто, словно от неожиданного сквозняка, и слово «убийство» застыло на ее губах — она так и вцепилась в него зубами.
Джеймс находился с Крисом в больнице в ожидании, пока лечащий врач из обычной палаты переведет его в закрытое детское психиатрическое отделение. Гас испытывала облегчение, она не могла полагаться на себя. Вдруг у Криса депрессия? Ведь она, как оказалось, однажды уже не заметила признаков тревоги у сына. Опытные врачи, специальная больница — он будет в безопасности.
Джеймс возмутился. Появится ли запись в истории болезни Криса? Сможет ли он — поскольку ему уже исполнилось семнадцать — выписаться, когда пожелает? Станет ли известно в школе, будущим работодателям, властям, что он три дня провел в психбольнице?
Гас взглянула через венецианское окно в гостиной на ухоженную тропинку, ведущую от их дома к дому Голдов. В это время года она была усыпана золотистыми, влажными от мороза сосновыми иголками. Она заметила свет наверху, в спальне Мэлани, и на цыпочках зашла в комнату Кейт, которая сегодня узнала о смерти Эмили. Как она и ожидала, дочь заснула в слезах.
Гас накинула на плечи пальто, пробежала по тропинке и вошла к Голдам в кухню. В тишине слышалось лишь громкое тиканье часов с кукушкой.
— Мэлани! — позвала она. — Это я.
Она побежала наверх, заглянула в спальню, в кабинет. Дверь комнаты Эмили была закрыта, и Гас решила туда не заглядывать. Вместо этого она постучала во вторую закрытую дверь, в ванную, и тихонько ее отворила.
Мэлани сидела на крышке унитаза. Когда Гас вошла, она только подняла глаза, не выказав ни тени удивления.
Гас понятия не имела, что говорить. Вдруг показалось глупым кого-то утешать, когда сам так тесно связан с болью.
— Привет, — негромко сказала она. — Ты как? Держишься?
Мэлани пожала плечами.
— Не знаю. Похороны в понедельник. Мы были в морге.
— Какой ужас!
— Я не обратила внимания, — ответила Мэлани. — Я сейчас не выношу Майкла.
Гас кивнула.
— Да. Джеймс повздорил с доктором, который хотел перевести Криса в психиатрическое отделение, потому что это пятно на репутации семьи.
Мэлани взглянула на подругу.
— Ты предчувствовала беду? — спросила она, и Гас не стала делать вид, что не понимает о чем речь.
— Нет, — ответила она срывающимся голосом. — Если бы предчувствовала, обязательно бы тебе сказала. Я знаю, и ты поступила бы так же. — Она присела на край ванной. — Что могло стрястись такого ужасного? — прошептала она.
Гас была уверена, что думает о том же, что и Мэлани: Крис с Эмили росли в любви, в достатке, друг с другом. Чего еще можно желать?
Мэлани ухватилась за краешек туалетной бумаги и принялась пропускать ее через пальцы, словно шила на машинке.
— Майкл принес это отвратительное платье, чтобы похоронить в нем Эмили, — сказала она. — А я забрала. Не позволила его надевать.
Гас встала, с облегчением поняв, что для нее нашлось дело.
— Нужно найти для нее наряд, — сказала она, взяла Мэлани за руку, потянула, чтобы та встала, и повела в комнату Эмили.
Гас решительно повернула ручку, как будто не боялась до смерти воспоминаний, которые сейчас накатят.
Но комната, как это ни странно, оказалась просто комнатой Эмили. Хранилище подростковой одежды фирмы «Гэп», ароматических масел и моментальных снимков Криса. Пока Гас рылась в шкафу, Мэлани в нерешительности стояла в центре комнаты, готовая бежать отсюда сломя голову.