Обещание

Он обернулся и увидел Мэлани с Майклом, топчущихся в нерешительности у занавески и, без сомнения, напуганных таким количеством крови. Одному богу известно, как им удалось миновать драконш у поста дежурной.
— Как Крис?
— С ним все в порядке, — заверил Джеймс, больше пытаясь убедить себя, чем остальных присутствующих в палате. — С ним все будет в порядке.
Ординатор повесила трубку.
— Рентгенологи ждут, — сообщила она.
Врач-реаниматор кивнул Джеймсу.
— Можете пойти с ним, — разрешил он. — Будете его успокаивать.
Джеймс, не отпуская руку сына, пошел рядом с каталкой. Санитары, проезжая мимо Голдов, начали толкать каталку чуть быстрее, и он тоже ускорил шаг.
— А что с Эмили? — вспомнил он, но так и не успел услышать ответа.
Врач, осматривавший Криса, обернулся.
— Вы мистер и миссис Голд? — спросил он.
Они одновременно шагнули вперед.
— Вы не могли бы пройти со мной?
Доктор повел их в небольшой альков за кофейным автоматом, где стояли синие диваны, обитые букле, и уродливые пластиковые столики. Мэлани тут же расслабилась. Она была настоящим специалистом, когда дело касалось вербальных и невербальных знаков. Если их тут же не повели в смотровую, значит, опасность уже миновала. Вероятно, Эмили уже в палате. Или в рентген-кабинете, как и Крис. А может, ее сейчас к ним приведут.
— Прошу вас, — сказал врач, — присаживайтесь.
Мэлани не собиралась садиться, но ноги ее подкосились. Похолодевший Майкл остался стоять.
— Мне очень жаль… — начал врач.
Единственные слова, которые Мэлани не могла истолковать иначе, нежели буквально. Она склонялась все ниже и ниже, пока не согнулась пополам, пока не спрятала голову под трясущимися руками настолько глубоко, что уже не слышала его слов.
— Когда прибыла «скорая помощь», ваша дочь была уже мертва. Выстрел в голову. Смерть была мгновенной, она не страдала. — Он запнулся. — Необходимо, чтобы один из вас опознал тело.
Майкл стоял не моргая. Раньше это происходило произвольно, но сейчас все — дышать, стоять, просто быть — было накрепко связано с самоконтролем.
— Не понимаю, — произнес он слишком высоким, не похожим на его обычный голосом. — Она была с Крисом Хартом.
— Да, — подтвердил доктор. — Их доставили вместе.
— Я не понимаю, — повторил Майкл, хотя на самом деле подумал: «Как она может быть мертва, если он жив?»
— Кто это сделал? — выдавила из себя Мэлани. Она зубами вгрызлась в этот вопрос, как будто он был костью, которую она должна стеречь. — Кто в нее стрелял?
Врач покачал головой.
— Не знаю. Миссис Голд, я уверен, что полицейские, прибывшие на место происшествия, скоро с вами свяжутся.
«Полицейские?»
— Вы готовы идти?
Майкл недоуменно посмотрел на врача, не понимая, почему, черт возьми, этот человек хочет, чтобы он ушел. Потом он вспомнил. Эмили… Ее тело…
Он последовал за доктором назад в приемный покой. У него разыгралось воображение или медсестры совсем по-другому смотрят на него? Он миновал палаты со стонущими, покалеченными, но живыми людьми и наконец остановился перед занавеской, откуда не доносилось ни звука, ни суеты — вообще ничего. Врач подождал немного и убрал простыню.
Эмили лежала на спине. Майкл шагнул к столу, коснулся рукой ее волос. Ее лоб был гладким, еще теплым. Доктор ошибся, вот в чем дело. Она не мертва, она не может быть мертва, она… Он провел рукой по волосам. Ее голова свесилась в его сторону, обнажая отверстие над правым ухом размером с серебряный доллар — рваное, с запекшейся по краям кровью. Но кровь больше не текла.
— Мистер Голд, — окликнул врач.
Майкл кивнул и выбежал из смотровой. Промчался мимо носилок, на которых лежал державшийся за сердце мужчина, — он был в четыре раза старше Эмили. Мимо ординатора с чашкой кофе. Мимо Гас Харт, затаившей дыхание и протянувшей к нему руки. Он бежал все быстрее. Потом завернул за угол, упал на колени, и его вырвало.
Дорогу до «Бейнбридж мемориал» Гас преодолела бегом, цепляясь за надежду в глубине души — груз, который с каждым шагом становился все более тяжелым. Но Джеймса в комнате ожидания не оказалось, и все ее надежды на легкие увечья — сломанная рука или легкая контузия — испарились, когда у поста медсестры она наткнулась на Майкла.
— Взгляните еще раз, — требовала она у дежурной. — Кристофер Харт, сын доктора Джеймса Харта.
Медсестра кивнула.
— Он был здесь недавно, — подтвердила она, — только я не знаю, куда его перевели. — Она сочувственно посмотрела на собеседницу. — Сейчас узнаю.
— Будьте любезны, — надменно кивнула Гас, но тут же поникла, как только медсестра повернулась к ней спиной.
Она обвела взглядом вестибюль приемного покоя: от пустых инвалидных колясок, напоминающих застенчивых девушек, которые стоят у стены в ожидании, пока их пригласят на танец, до телевизора под потолком. В углу Гас заметила что-то красное. И направилась в ту сторону, узнав алое пальто Мэлани, которое они откопали на распродаже у «Файлинс» с восьмидесятипроцентной скидкой.
— Мэл… — прошептала Гас.
Мэлани подняла голову. У нее было такое же убитое горем лицо, как и у Майкла.
— Эмили тоже пострадала?
Мэлани долго пристально смотрела на нее.
— Нет, — тщательно подбирая слова, сказала она. — Эмили не пострадала.
— Слава богу…
— Эм, — перебила ее Мэлани, — умерла.
— Почему так долго? — уже в третий раз спрашивала Гас, стоя перед крошечным окошком в отдельной палате, в которую должны были поместить Кристофера. — Если с ним все в порядке, почему его до сих пор не привезли?
Джеймс сидел на единственном стуле, обхватив голову руками. Он сам видел томограммы и еще никогда так не боялся обнаружить на снимке внутричерепную контузию или эпидуральное кровоизлияние. Но мозг Криса оказался не задет, раны — неглубокие. Его отвезли назад в приемный покой, чтобы наложить швы. Ночью за ним понаблюдают, а завтра сделают дополнительные анализы.
— Он что-нибудь тебе сказал? О том, что произошло?
Джеймс покачал головой.
— Он напуган, Гас. У него все болит. Я не буду на него давить. — Он встал и оперся о косяк. — Крис спросил, куда увезли Эмили.
Гас медленно обернулась.
— Ты же ему не сказал? — спросила она.
— Нет. — Джеймс тяжело сглотнул. — Тогда я даже об этом не думал. О том, что они были вместе, когда все произошло.
Гас пересекла палату и обняла Джеймса. Даже сейчас он напрягся: он не привык обниматься на людях, и то, что они ощутили ледяное дыхание смерти, правил не меняло.
— Не хочу даже думать об этом, — прошептала она, прижимаясь щекой к спине мужа. — Я видела Мэлани и не перестаю с ужасом думать о том, что легко могла бы оказаться на ее месте.
Джеймс оттолкнул жену и подошел к теплой батарее.
— О чем, черт возьми, они думали, когда ехали по неспокойному району?
— По какому району? — ухватилась Гас за новую подробность. — Откуда прибыла машина «скорой помощи»?
Джеймс повернулся к жене.
— Не знаю, — признался он. — Я просто предположил.
Наконец-то у нее появилась цель!
— Я могла бы спуститься в приемный покой, — сказала Гас. — Они обязаны записывать подобную информацию.
Она решительно направилась к двери, но когда уже собиралась потянуть ручку на себя, дверь распахнулась, и санитар ввез на коляске Криса, голова которого была обмотана бинтами.
Ноги Гас приросли к полу. Она была не в силах связать этого мальчика с запавшими глазами со своим сыном-спортсменом, которым любовалась еще сегодня утром. Медсестра что-то объяснила — Гас не удосужилась ее выслушать, — и вместе с санитаром вышла из палаты.
Гас слышала, как сама она дышит в такт редким каплям — кап-кап — из капельницы Криса. Его взгляд был стеклянным от успокоительного и рассеянным от страха. Гас присела на край кровати и заключила сына в объятия.